Солнце уже зашло и свет был желто-синий. Пора было включать освещение в домах и зданиях. На блокпостах иракской армии уже горели огни. Бахдида была мертво темной. Четко прорисовывались контуры зданий, домов, церквей (в современном, под «русский конструктивизм» архитектурном стиле) и ни одного горящего огонька.
Сотни домов, десятки улиц, совершенно пустой современный город. Освещались лишь несколько постов армии и федеральной полиции Ирака в северной части города.
Бахдида расположена в 15 километрах юго-восточнее Мосула. Этот город был отбит у боевиков одним из первых, когда началась операция по освобождению Мосула в октябре 2016-го. Но и пять месяцев спустя христиане по-прежнему боятся возвращаться в свои дома.
20 километров к северу от Бахдиды расположен город Бартелла, еще 10 километров на север – Башика. Это все христианские места. Они такие же призраки, как Бахдида. Иракские христиане продолжают жить в лагерях беженцев, кто-то переселился в города Иракского Курдистана. Значительная часть уехала в Европу и Австралию (австралийское правительство особенно активно помогает беженцам из числа иракских христиан) – навсегда. Исход христиан из Ирака, начавшийся с американской оккупации в 2003 году, продолжается.
Именно тогда, в ходе мартовской поездки в Мосул, меня очень заинтересовала тема ассирийцев, живущих, выживающих на Ниневийской равнине – области к востоку от Мосула. Это стало причиной и для того, что я снова приехал в Ирак шесть месяцев спустя, осенью 2017-го.
Сотни домов, десятки улиц, совершенно пустой современный город. Освещались лишь несколько постов армии и федеральной полиции Ирака в северной части города.
Бахдида расположена в 15 километрах юго-восточнее Мосула. Этот город был отбит у боевиков одним из первых, когда началась операция по освобождению Мосула в октябре 2016-го. Но и пять месяцев спустя христиане по-прежнему боятся возвращаться в свои дома.
20 километров к северу от Бахдиды расположен город Бартелла, еще 10 километров на север – Башика. Это все христианские места. Они такие же призраки, как Бахдида. Иракские христиане продолжают жить в лагерях беженцев, кто-то переселился в города Иракского Курдистана. Значительная часть уехала в Европу и Австралию (австралийское правительство особенно активно помогает беженцам из числа иракских христиан) – навсегда. Исход христиан из Ирака, начавшийся с американской оккупации в 2003 году, продолжается.
Именно тогда, в ходе мартовской поездки в Мосул, меня очень заинтересовала тема ассирийцев, живущих, выживающих на Ниневийской равнине – области к востоку от Мосула. Это стало причиной и для того, что я снова приехал в Ирак шесть месяцев спустя, осенью 2017-го.
Часть 1. Ниневийская равнина
Старинная халдейско-католическая церковь Мар Бин на севере Ирака
Чтобы рассказывать об ассирийцах Ирака дальше, необходимо рассказать прежде об их истории, географии и о том, что для них значит христианство. Без их дохристианского и христианского прошлого невозможно понять их привязанность к Ираку, конкретно к Ниневийской равнине.
Насколько мощной и развитой была дохристианская ассирийская цивилизация, известно благодаря археологам: двоим англичанам и одному ассирийцу. В середине XIX века англичанин по имени Остин Генри Лэйард взялись за раскопки холма Куюнджик – на левом берегу Тигра.
Сегодня холм является частью Восточного, левобережного, Мосула. В XIX веке Мосул целиком умещался на правом берегу реки. А на холме паслись отары овец, поэтому его и называли: «овечье пастбище», по-турецки «куюнджик».
Лэйард верил, что это не просто холм, а руины древнего города Ниневии, столицы Ассирийского царства. О том, что Ниневия расположена именно под грунтом Куюнджик, догадался другой англичанин – генеральный консул Британской империи в Багдаде Клавдий Джеймс Рич.
Он занимался исследованиями ассирийской цивилизации, которая тогда была известна лишь благодаря Библии и трудам античных греков и персов. Сопоставляя разные описания Ниневии, Рич сделал вывод, где ее нужно искать. В 1820 году приступил к раскопкам на Куюнджик. Обнаружил несколько табличек с клинописными текстами и осколки керамики. Но всего год спустя Рич умер. Его погубила разгулявшаяся в тех местах холера.
Любой холм в Верхней Месопотамии, отдельно стоящий среди равнины (по-арабски их называют «телль» или «таль»), с очень большой долей вероятности является остатками какого-нибудь древнего поселения. Отнюдь не все подобные холмы исследованы даже к настоящему времени. Чего уж говорить про XIX век.
Поиски Ниневии увлекали большое количество европейских исследователей. Каждый был уверен, что именно под «его холмом» хранятся следы некогда богатой и славной ассирийской столицы. Французский ученый итальянского происхождения Поль Эмиль Ботта, например, в 1843 году раскопал холм возле деревушки Хорсабад (к северо-востоку от Мосула).
Насколько мощной и развитой была дохристианская ассирийская цивилизация, известно благодаря археологам: двоим англичанам и одному ассирийцу. В середине XIX века англичанин по имени Остин Генри Лэйард взялись за раскопки холма Куюнджик – на левом берегу Тигра.
Сегодня холм является частью Восточного, левобережного, Мосула. В XIX веке Мосул целиком умещался на правом берегу реки. А на холме паслись отары овец, поэтому его и называли: «овечье пастбище», по-турецки «куюнджик».
Лэйард верил, что это не просто холм, а руины древнего города Ниневии, столицы Ассирийского царства. О том, что Ниневия расположена именно под грунтом Куюнджик, догадался другой англичанин – генеральный консул Британской империи в Багдаде Клавдий Джеймс Рич.
Он занимался исследованиями ассирийской цивилизации, которая тогда была известна лишь благодаря Библии и трудам античных греков и персов. Сопоставляя разные описания Ниневии, Рич сделал вывод, где ее нужно искать. В 1820 году приступил к раскопкам на Куюнджик. Обнаружил несколько табличек с клинописными текстами и осколки керамики. Но всего год спустя Рич умер. Его погубила разгулявшаяся в тех местах холера.
Любой холм в Верхней Месопотамии, отдельно стоящий среди равнины (по-арабски их называют «телль» или «таль»), с очень большой долей вероятности является остатками какого-нибудь древнего поселения. Отнюдь не все подобные холмы исследованы даже к настоящему времени. Чего уж говорить про XIX век.
Поиски Ниневии увлекали большое количество европейских исследователей. Каждый был уверен, что именно под «его холмом» хранятся следы некогда богатой и славной ассирийской столицы. Французский ученый итальянского происхождения Поль Эмиль Ботта, например, в 1843 году раскопал холм возле деревушки Хорсабад (к северо-востоку от Мосула).
Визит Мосула Паши на раскопки в Хорсабаде. Картина Фелика Томаса, 1853
Под землей оказались стены и колонны великолепного дворца. Вход во дворец охраняли огромные мифические чудовища – крылатое тело быка или льва, голова бородатого мужчины. Глаза выполнены из цветных камней. Ботта телеграфировал в Париж, что нашел Ниневию. Он был уверен, что этот тот самый город, которым восхищались античные историки. Однако впоследствии выяснилось – Ботта нашел Дур-Шаррукин, тоже ассирийский город, но все-таки порядком уступавший Ниневии.
В 1847 году за дело взялся Лэйард, поверивший в предположения соотечественника Рича. Возле Куюнджик проглядывались следы искусственных древних каналов. Лэйард решил, что это могла быть система водоснабжения ассирийской столицы. Поэтому между большим каналом и Тигром он приступил к поискам Ниневии.
Довольно скоро удалось обнаружить большие ворота, рядом с которыми стояли крылатые быки. Год спустя был раскопан царский дворец. Но это все были молчаливые свидетельства, существовавшего некогда государства.
Самую важную находку сделал помощник Лэйарда – Хормузд Рассам, уроженец Мосула, ассириец по национальности. Он получил образование в Оксфорде и был отправлен британскими властями на помощь английской экспедиции, копавший Куюнджик. Когда Лэйард, не выдержав местного климата, вынужден был вернуться в Англию, раскопки возглавил Рассам. И в 1854 году ему удалось найти библиотеку царя Ашшурбанипала, крупнейшую из известных на сегодня ассирийских библиотек. Древняя Ассирия наконец-то «заговорила».
Библиотека собиралась по указанию Ашшурбанипала 25 лет. В ней находились десятки тысяч (археологам удалось найти 30 тысяч) исторических, магических и научных текстов.
Писцы снимали копии с глиняных книг, хранившихся по всей империи, в Вавилоне и других центрах древней культуры Месопотамии. А эти библиотеки, в свою очередь, собирались столетиями.
Все таблички были одинакового размера. В нижней части каждой – название «книги», к которой она относилась и номер «страницы». Заглавием «книги» служили начальные слова первой таблички.
В библиотеке Ашшурбанипала тексты размещались в определенном порядке – по отраслям знаний на отдельных стеллажах. Поиск нужных текстов облегчали каталоги, в которых указывалось, помимо названия «книги», количество строк в каждой табличке, относящейся к ней. На всех «страницах» обязательно ставился штамп со словами: «Экаль Ашшурбанипал, шар кишшати, шар мат Ашшур…» («Дворец Ашшурбанипала, царя Вселенной, царя Ассирии»). Причем, доступ в библиотеку имел любой житель империи, умевший читать клинопись.
Благодаря расшифровке этих текстов, можно в деталях представить жизнь Ассирийского царства. Культура исчезнувшей цивилизации обретает смысловой объем. Не надо гадать, что да как было, – надо просто прочитать.
Именно в ниневийской библиотеке был найден «Эпос о Гильгамеше», одно из старейших литературных произведений в мире, из которого авторы Библии заимствовали отдельные сюжеты (например, о Всемирном потопе). Правда, появился эпос гораздо раньше ассирийцев – в Шумере, свыше четырех тысяч лет назад. Шумер, как известно, считается самой первой городской цивилизацией Месопотамии.
Ассирийцы – кочевники семитского происхождения, пришли с Аравийского полуострова в Месопотамию около четырех с половиной тысяч лет назад. Они многое заимствовали у уже развитой городской цивилизации шумеров. Начали вести оседлый образ жизни. Построили первый город – на берегу Тигра. Назвали его Ашшур – в честь своего бога-покровителя, бога войны. От названия первого города имя получил весь народ и созданная им позже империя. Ашшур, Ассирия, затем трансформировалось арабами и турками в «Сирия».
В 1847 году за дело взялся Лэйард, поверивший в предположения соотечественника Рича. Возле Куюнджик проглядывались следы искусственных древних каналов. Лэйард решил, что это могла быть система водоснабжения ассирийской столицы. Поэтому между большим каналом и Тигром он приступил к поискам Ниневии.
Довольно скоро удалось обнаружить большие ворота, рядом с которыми стояли крылатые быки. Год спустя был раскопан царский дворец. Но это все были молчаливые свидетельства, существовавшего некогда государства.
Самую важную находку сделал помощник Лэйарда – Хормузд Рассам, уроженец Мосула, ассириец по национальности. Он получил образование в Оксфорде и был отправлен британскими властями на помощь английской экспедиции, копавший Куюнджик. Когда Лэйард, не выдержав местного климата, вынужден был вернуться в Англию, раскопки возглавил Рассам. И в 1854 году ему удалось найти библиотеку царя Ашшурбанипала, крупнейшую из известных на сегодня ассирийских библиотек. Древняя Ассирия наконец-то «заговорила».
Библиотека собиралась по указанию Ашшурбанипала 25 лет. В ней находились десятки тысяч (археологам удалось найти 30 тысяч) исторических, магических и научных текстов.
Писцы снимали копии с глиняных книг, хранившихся по всей империи, в Вавилоне и других центрах древней культуры Месопотамии. А эти библиотеки, в свою очередь, собирались столетиями.
Все таблички были одинакового размера. В нижней части каждой – название «книги», к которой она относилась и номер «страницы». Заглавием «книги» служили начальные слова первой таблички.
В библиотеке Ашшурбанипала тексты размещались в определенном порядке – по отраслям знаний на отдельных стеллажах. Поиск нужных текстов облегчали каталоги, в которых указывалось, помимо названия «книги», количество строк в каждой табличке, относящейся к ней. На всех «страницах» обязательно ставился штамп со словами: «Экаль Ашшурбанипал, шар кишшати, шар мат Ашшур…» («Дворец Ашшурбанипала, царя Вселенной, царя Ассирии»). Причем, доступ в библиотеку имел любой житель империи, умевший читать клинопись.
Благодаря расшифровке этих текстов, можно в деталях представить жизнь Ассирийского царства. Культура исчезнувшей цивилизации обретает смысловой объем. Не надо гадать, что да как было, – надо просто прочитать.
Именно в ниневийской библиотеке был найден «Эпос о Гильгамеше», одно из старейших литературных произведений в мире, из которого авторы Библии заимствовали отдельные сюжеты (например, о Всемирном потопе). Правда, появился эпос гораздо раньше ассирийцев – в Шумере, свыше четырех тысяч лет назад. Шумер, как известно, считается самой первой городской цивилизацией Месопотамии.
Ассирийцы – кочевники семитского происхождения, пришли с Аравийского полуострова в Месопотамию около четырех с половиной тысяч лет назад. Они многое заимствовали у уже развитой городской цивилизации шумеров. Начали вести оседлый образ жизни. Построили первый город – на берегу Тигра. Назвали его Ашшур – в честь своего бога-покровителя, бога войны. От названия первого города имя получил весь народ и созданная им позже империя. Ашшур, Ассирия, затем трансформировалось арабами и турками в «Сирия».
Заброшенная православная церковь на северо-востоке Сирии
Быстрому развитию, укреплению экономического могущества ассирийского государства способствовало выгодное географическое положение. В горных районах было изобилие руды, камня и леса. Кратчайшие пути вели через него в Иран, Урарту, Малую Азию и страны Средиземноморья.
Расширяя свое государство, ассирийцы захватывали чужие города, основывали свои. Часто переносили столицу из одного места в другое. Отстраивали ее по-новой, каждый новый царь, разумеется, пытался превзойти предшественника по богатству и роскоши своего главного города.
Столицы ассирийцев объединяло то, что располагались они сравнительно недалеко друг от друга: на берегу Тигра, на севере современного Ирака. Самой роскошной из них считается Ниневия. Она стала, фактически, последней столицей Ассирии – именно в ней воплотились достижения цивилизации, существовавшей к тому времени полторы тысячи лет.
Название города означает – жилище или город Нина. Царь Нин, предположительно, является основателем ассирийской монархии. Жил он, тут источники расходятся во мнении, в XXI веке, или XVI, или XIV до нашей эры.
Столицей империи Ниневию сделал царь Синахериб (правивший с 705 по 681 года до нашей эры). По его приказу рабочие воздвигли террасу высотой почти в 10-этажный дом. На террасе был построен царский дворец, храмы, зиккурат. Сюда не поднимались болотные испарения. Садовники посадили перед дворцом парк редких растений, строители выкопали пруды, которые создавали прохладу, в прудах плавали лебеди и другие птицы.
Ниневия была огромным городом. Ее площадь равнялась 2/3 территории Рима в III веке нашей эры (то есть на пике расцвета Римской империи), а численность населения достигала 170 тысяч человек. Дома были большие и светлые, улицы широкие, прямые и зеленые. Центральная улица, прозванная Царской, достигала 26 метров в ширину, что шире Невского проспекта в Санкт-Петербурге. Она была залита асфальтом, с обеих сторон ее украшали статуи.
Покровительницей Ниневии являлась богиня Иштар – в городе находился храм в ее честь. Интересно, что она считалась одновременно богиней сексуальных утех и ссор, плодородия и войн. Еще один храм Иштар располагался в 80 километрах к востоку – в ассирийском Арбилуме (ныне Эрбиль, столица Иракского Курдистана).
На время правления Ашшурбанипала приходится последний период расцвета Ассирийской империи. Он правил с 669 по 627 года до нашей эры (приблизительно). При нем произошло несколько очень успешных военных походов на соседние государства (ассирийская армия доходила до Египта и Аравийского полуострова).
Отрубленные головы побежденных правителей отправляли в Ниневию. Головы развешивали во дворце Ашшурбанипала – в залах, где он устраивал пиры. При нем в имперской столице появились многочисленные барельефы, изображающие военные подвиги ассирийцев: воины, штурмующие вражеские крепости, форсирующие реки, готовящие и чистящие коней к бою; колонны рабов; рабочие, перетаскивающие землю и камни в корзинах, возводящие стены дворцов для победителей.
После смерти царя Ашшурбанипала империя стала приходить в упадок. В 610 году до нашей эры после двухлетней осады Ниневия была взята объединенной армией мидийцев и вавилонян. Ассирийский царь Синшарруишкун, понимая, что поражение неизбежно, собрал в главном дворце жен, близких, родственников, сокровища и поджег его.
Успехи вавилонян и их союзников в борьбе против ассирийского государства объясняются не только слабостью ассирийской армии, наполненной к тому времени большим количеством представителей других этносов, но прежде всего безразличием самого народа, страдавшего от власти царей, аристократии, жрецов и рабовладельцев.
«Крестьянство Ассирии, – писал историк-востоковед Игорь Михайлович Дьяконов, – находилось в бедственном положении и страдало от поборов, повинностей и рекрутских наборов». Дьяконов полагает, что наступление Вавилона и Мидии получило всенародную поддержку ассирийцев, так как они стремились сбросить с себя царскую династию и при этом большую роль отводили вавилонским и мидийским войскам. Из «Хроники Гэдда» известно, что в Ниневии победители уничтожали в основном знать.
Гибель Ниневии описал библейский пророк Наум. «Горе городу кровей!... Несется колесница, блестит меч и сверкают копья; убитых множество и груды трупов; нет конца трупам и спотыкаются о трупы их… Спят пастыри твои, царь Ассирийский, покоятся вельможи твои; народ твой рассеялся по горам, и некому собрать его».
Ниневия заслужила гибель, написал в своей книге пророк Наум, виновна она в «блудодеянии» и «чародеянии»: «Это – за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародеянии, которая блудодеяниями своими продает народы и чарованиями своими – племена».
Расширяя свое государство, ассирийцы захватывали чужие города, основывали свои. Часто переносили столицу из одного места в другое. Отстраивали ее по-новой, каждый новый царь, разумеется, пытался превзойти предшественника по богатству и роскоши своего главного города.
Столицы ассирийцев объединяло то, что располагались они сравнительно недалеко друг от друга: на берегу Тигра, на севере современного Ирака. Самой роскошной из них считается Ниневия. Она стала, фактически, последней столицей Ассирии – именно в ней воплотились достижения цивилизации, существовавшей к тому времени полторы тысячи лет.
Название города означает – жилище или город Нина. Царь Нин, предположительно, является основателем ассирийской монархии. Жил он, тут источники расходятся во мнении, в XXI веке, или XVI, или XIV до нашей эры.
Столицей империи Ниневию сделал царь Синахериб (правивший с 705 по 681 года до нашей эры). По его приказу рабочие воздвигли террасу высотой почти в 10-этажный дом. На террасе был построен царский дворец, храмы, зиккурат. Сюда не поднимались болотные испарения. Садовники посадили перед дворцом парк редких растений, строители выкопали пруды, которые создавали прохладу, в прудах плавали лебеди и другие птицы.
Ниневия была огромным городом. Ее площадь равнялась 2/3 территории Рима в III веке нашей эры (то есть на пике расцвета Римской империи), а численность населения достигала 170 тысяч человек. Дома были большие и светлые, улицы широкие, прямые и зеленые. Центральная улица, прозванная Царской, достигала 26 метров в ширину, что шире Невского проспекта в Санкт-Петербурге. Она была залита асфальтом, с обеих сторон ее украшали статуи.
Покровительницей Ниневии являлась богиня Иштар – в городе находился храм в ее честь. Интересно, что она считалась одновременно богиней сексуальных утех и ссор, плодородия и войн. Еще один храм Иштар располагался в 80 километрах к востоку – в ассирийском Арбилуме (ныне Эрбиль, столица Иракского Курдистана).
На время правления Ашшурбанипала приходится последний период расцвета Ассирийской империи. Он правил с 669 по 627 года до нашей эры (приблизительно). При нем произошло несколько очень успешных военных походов на соседние государства (ассирийская армия доходила до Египта и Аравийского полуострова).
Отрубленные головы побежденных правителей отправляли в Ниневию. Головы развешивали во дворце Ашшурбанипала – в залах, где он устраивал пиры. При нем в имперской столице появились многочисленные барельефы, изображающие военные подвиги ассирийцев: воины, штурмующие вражеские крепости, форсирующие реки, готовящие и чистящие коней к бою; колонны рабов; рабочие, перетаскивающие землю и камни в корзинах, возводящие стены дворцов для победителей.
После смерти царя Ашшурбанипала империя стала приходить в упадок. В 610 году до нашей эры после двухлетней осады Ниневия была взята объединенной армией мидийцев и вавилонян. Ассирийский царь Синшарруишкун, понимая, что поражение неизбежно, собрал в главном дворце жен, близких, родственников, сокровища и поджег его.
Успехи вавилонян и их союзников в борьбе против ассирийского государства объясняются не только слабостью ассирийской армии, наполненной к тому времени большим количеством представителей других этносов, но прежде всего безразличием самого народа, страдавшего от власти царей, аристократии, жрецов и рабовладельцев.
«Крестьянство Ассирии, – писал историк-востоковед Игорь Михайлович Дьяконов, – находилось в бедственном положении и страдало от поборов, повинностей и рекрутских наборов». Дьяконов полагает, что наступление Вавилона и Мидии получило всенародную поддержку ассирийцев, так как они стремились сбросить с себя царскую династию и при этом большую роль отводили вавилонским и мидийским войскам. Из «Хроники Гэдда» известно, что в Ниневии победители уничтожали в основном знать.
Гибель Ниневии описал библейский пророк Наум. «Горе городу кровей!... Несется колесница, блестит меч и сверкают копья; убитых множество и груды трупов; нет конца трупам и спотыкаются о трупы их… Спят пастыри твои, царь Ассирийский, покоятся вельможи твои; народ твой рассеялся по горам, и некому собрать его».
Ниневия заслужила гибель, написал в своей книге пророк Наум, виновна она в «блудодеянии» и «чародеянии»: «Это – за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародеянии, которая блудодеяниями своими продает народы и чарованиями своими – племена».
Ашшурбанапал верхом на коне во время охоты на львов. Ассирийский рельеф
Вся книга пророка Наума, ставшая частью Ветхого Завета, посвящена гибели Ниневии.
Сам Наум после смерти был захоронен недалеко от разрушенной ассирийской столицы, в 50 километрах к северо-востоку от нее, – в городе Алькош. В Алькоше гробница ветхозаветного пророка сохраняется до сих пор. Правда, часть свода рухнула, частично обрушились стены. На одной из сохранившихся стен есть табличка на иврите, посвященная покойному.
Алькош расположен на самом краю равнины, на склоне гор, ограничивающих равнину, которая носит название в честь древней ассирийской столицы – Ниневийская.
Ниневийская равнина – это область между рекой Тигр на западе, рекой Большой Заб на юге и горными цепями (самая высокая из которых – хребет Гели-Курд, у подножия этого хребта расположен Алькош) на востоке и севере. Это очень плодородный регион.
Видимо, за комфортный климат и плодородность ассирийцы выбрали эту равнину, в качестве центра своей империи (кроме Ниневии, в этом же регионе располагались другие имперские столицы – Нимруд и Дур-Шаррукин).
После того, как Ниневия была захвачена вавилонянами и мидийцами, жители оставили ее и больше туда не возвращались. Новый ассирийский город появился на противоположном берегу Тигра – Мосул. Самое ранее задокументированное упоминание Мосула принадлежит греческому военачальнику Ксенофонту – в его главной книге «Анабасис».
Отступая из Персидской державы во главе десяти тысяч греческих наемников в 401-ом году до нашей эры, Ксенофонт видел заброшенные оборонительные сооружения города. Он писал, что город был захвачен персами и потому обезлюдел. Снова Мосул ожил, видимо, благодаря тому, что располагался на важном торговом пути, соединяющем восток и запад ближневосточного региона.
Уже с первого века нашей эры мосульские ассирийцы (впрочем, как и другие ассирийцы, обитавшие в городах и деревнях на Ниневийской равнине) начали принимать христианство. На диалектах арамейского языка говорят современные ассирийцы, службы в их церквях проводятся на диалекте времен Христа.
Трое волхвов, направлявшихся принести дары новорожденному Иисусу, вышли, если верить преданию, из ассирийского города Амадия. Амадия расположена на вершине столовой горы на северо-востоке Ирака, это одно из самых живописных мест в Ираке.
Слово «волхвы» – из русской православной традиции. Оно многозначно: мудрецы, знахари, предсказатели, звездочеты, чародеи – по энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона.
Амадия славилась своими магами (что в переводе с греческого значит «чародеи»). Оригинал Евангелия написан именно на греческом языке и там используется слово «маги» по отношению к волхвам. В общем, трое чародеев шли поклониться новорожденному Иисусу (однако за «чародейство», вспомните, погибала Ниневия – уверял пророк Наум). А куда именно им нужно в итоге прийти, указала Вифлеемская звезда, которую они увидели, пересекая плато Тур-Абдин, возле деревушки Хах, опять же источник тут – одно из местных преданий.
Поэтому жители Хах уверены, что церковь в их деревне начали строить еще в первом веке. Правда, завершилась стройка то ли в пятом, то ли в шестом веке. Церковь стоит до сих пор: на ассирийском ее название – Идто д'Йолдаз-Алохо, по-русски – Девы Марии.
Плато Тур-Абдин и Ниневийская равнина оказались среди первых очагов распространения христианства на Ближнем Востоке. Первыми проповедниками христианства среди ассирийцев были апостолы Фаддей и Мария Магдалина (сразу вспоминается богиня Иштар – обе являлись известными блудницами; правда, Иштар ни разу не покаялась за свою жизнь).
Уже во втором веке ассирийцы-христиане двинулись дальше на восток, чтобы рассказывать о своем учении. К концу IV века в Средней Азии целые города уже приняли новую веру. Ныне туркменский город Мерв стал христианским центром, там была организована метрополия. Из Мерва христианство распространялось дальше вдоль Великого Шелкового пути.
Интересно, конечно, что именно стало основными причинами столь быстрого распространения христианства в Средней Азии: ее ненасильственный характер, ее моральные принципы, что-то другое? Точно эти причины пока не установлены.
Особым успехом пользовались христианские миссионеры среди уйгуров и монголов. В уйгурской среде новая религия впитывала уже существующую буддистскую культуру. В результате получались весьма оригинальные произведения искусства. Например, иконография уйгурских христиан своей стилистикой очень напоминает традиционную буддистскую иконографию, но сцены взяты из библейских сказаний.
В XI веке приняли крещение кераиты, самый крупный и самый культурный из монголоязычных народов в Средней Азии. Вождь племени получил новое имя Юханнан (ассирийская версия имени Иоанн). Территория этого племени и других тюркских и монгольских племен, которые так же переходили в христианство, постепенно стала известна в Европе как царство пресвитера Иоанна.
Кераитов разгромил Чингисхан – в 1203 году. Тем не менее, сказание о царстве пресвитера Иоанна продолжало еще несколько веков будоражить христианские народы, живущие далеко на западе.
Кроме Средней Азии, ассирийские миссионеры отправлялись на Кавказ – в Грузию, Армению и Осетию. И дальше – в Крым, на северное побережье Черного моря. Распространение христианства стало чем-то вроде национальной идеи ассирийцев.
Старейшие, сохранившиеся до наших дней монастыри и церкви Ниневийской равнины и Тур-Абдина, относятся к IV веку. В обоих регионах к тому времени проповедовали или отшельничали тысячи христиан. Хотя ассирийская элита предпочитала древнюю персидскую религию – зороастризм.
Зороастрийцем был, к примеру, ассирийский царь Синхариб, живший в первой половине IV века. Он правил провинцией Ашшуристан, которая входила в состав государства Сасанидов, персидской династии. Однажды сын Синхариба Бехнам отправился на охоту с многочисленной свитой и заблудился, остался один среди леса. Бехнаму встретился христианин-отшельник Святой Матвей (Мар Маттай – по-арамейски). Пока отшельник выводил из зарослей царского сына, рассказывал ему о христианстве. Бехнам предложил Матвею совершить чудо, тогда он уверует в Христа.
В следующий раз царский сын приехал к отшельнику со своей сестрой Сарой, она страдала от проказы. Матвей крестил Сару в ручье и она выздоровела. В тот же день Бехнам и 40 слуг, сопровождавших его, тоже приняли крещение.
Дальше разыгралась семейная драма – отец был против, дети проявляли настойчивость. Синхариб, не сумев убедить ни сына, ни дочь отказаться от христианства, приказал казнить их. Бехнам и Сара сбежали из столицы Ашуристана – Мосула. Но их скоро догнала отцовская стража. Казнь состоялась на холме в 20 километрах к югу от города Бахдида.
После убийства детей сам Синхариб заболел проказой и повредился рассудком. То ли его жене, то ли ему самому явился ангел и указал посетить место казни Бехнама и Сары. Оказавшись на месте казни, ассирийский царь выздоровел и решил креститься. А над могилами детей был построен монастырь. Также он приказал построить монастырь для Святого Матвея на горе Альфаф, где тот скитался (недалеко от современного города Башика).
Таким образом, монастыри Мар Бехнам и Сара и Мар Маттай стали самыми первыми монастырями на Ниневийской равнине. Дата постройки первого точно неизвестна. Мар Маттай был возведен в 363 году.
Имя Святого Бехнама и его сестры Сары носят еще несколько монастырей и церквей на Ниневийской равнине и Ираке в целом. Другой весьма почитаемый на равнине святой – монах Хормизд (другая версия произношения его имени – Хормузд). Он жил в начале VII века.
Поселился в пещере недалеко от Алькоша. Горы над Алькошем славятся многочисленными пещерами и родниками. Поэтому и город этот является одним из самых древних на равнине.
Сам Наум после смерти был захоронен недалеко от разрушенной ассирийской столицы, в 50 километрах к северо-востоку от нее, – в городе Алькош. В Алькоше гробница ветхозаветного пророка сохраняется до сих пор. Правда, часть свода рухнула, частично обрушились стены. На одной из сохранившихся стен есть табличка на иврите, посвященная покойному.
Алькош расположен на самом краю равнины, на склоне гор, ограничивающих равнину, которая носит название в честь древней ассирийской столицы – Ниневийская.
Ниневийская равнина – это область между рекой Тигр на западе, рекой Большой Заб на юге и горными цепями (самая высокая из которых – хребет Гели-Курд, у подножия этого хребта расположен Алькош) на востоке и севере. Это очень плодородный регион.
Видимо, за комфортный климат и плодородность ассирийцы выбрали эту равнину, в качестве центра своей империи (кроме Ниневии, в этом же регионе располагались другие имперские столицы – Нимруд и Дур-Шаррукин).
После того, как Ниневия была захвачена вавилонянами и мидийцами, жители оставили ее и больше туда не возвращались. Новый ассирийский город появился на противоположном берегу Тигра – Мосул. Самое ранее задокументированное упоминание Мосула принадлежит греческому военачальнику Ксенофонту – в его главной книге «Анабасис».
Отступая из Персидской державы во главе десяти тысяч греческих наемников в 401-ом году до нашей эры, Ксенофонт видел заброшенные оборонительные сооружения города. Он писал, что город был захвачен персами и потому обезлюдел. Снова Мосул ожил, видимо, благодаря тому, что располагался на важном торговом пути, соединяющем восток и запад ближневосточного региона.
Уже с первого века нашей эры мосульские ассирийцы (впрочем, как и другие ассирийцы, обитавшие в городах и деревнях на Ниневийской равнине) начали принимать христианство. На диалектах арамейского языка говорят современные ассирийцы, службы в их церквях проводятся на диалекте времен Христа.
Трое волхвов, направлявшихся принести дары новорожденному Иисусу, вышли, если верить преданию, из ассирийского города Амадия. Амадия расположена на вершине столовой горы на северо-востоке Ирака, это одно из самых живописных мест в Ираке.
Слово «волхвы» – из русской православной традиции. Оно многозначно: мудрецы, знахари, предсказатели, звездочеты, чародеи – по энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона.
Амадия славилась своими магами (что в переводе с греческого значит «чародеи»). Оригинал Евангелия написан именно на греческом языке и там используется слово «маги» по отношению к волхвам. В общем, трое чародеев шли поклониться новорожденному Иисусу (однако за «чародейство», вспомните, погибала Ниневия – уверял пророк Наум). А куда именно им нужно в итоге прийти, указала Вифлеемская звезда, которую они увидели, пересекая плато Тур-Абдин, возле деревушки Хах, опять же источник тут – одно из местных преданий.
Поэтому жители Хах уверены, что церковь в их деревне начали строить еще в первом веке. Правда, завершилась стройка то ли в пятом, то ли в шестом веке. Церковь стоит до сих пор: на ассирийском ее название – Идто д'Йолдаз-Алохо, по-русски – Девы Марии.
Плато Тур-Абдин и Ниневийская равнина оказались среди первых очагов распространения христианства на Ближнем Востоке. Первыми проповедниками христианства среди ассирийцев были апостолы Фаддей и Мария Магдалина (сразу вспоминается богиня Иштар – обе являлись известными блудницами; правда, Иштар ни разу не покаялась за свою жизнь).
Уже во втором веке ассирийцы-христиане двинулись дальше на восток, чтобы рассказывать о своем учении. К концу IV века в Средней Азии целые города уже приняли новую веру. Ныне туркменский город Мерв стал христианским центром, там была организована метрополия. Из Мерва христианство распространялось дальше вдоль Великого Шелкового пути.
Интересно, конечно, что именно стало основными причинами столь быстрого распространения христианства в Средней Азии: ее ненасильственный характер, ее моральные принципы, что-то другое? Точно эти причины пока не установлены.
Особым успехом пользовались христианские миссионеры среди уйгуров и монголов. В уйгурской среде новая религия впитывала уже существующую буддистскую культуру. В результате получались весьма оригинальные произведения искусства. Например, иконография уйгурских христиан своей стилистикой очень напоминает традиционную буддистскую иконографию, но сцены взяты из библейских сказаний.
В XI веке приняли крещение кераиты, самый крупный и самый культурный из монголоязычных народов в Средней Азии. Вождь племени получил новое имя Юханнан (ассирийская версия имени Иоанн). Территория этого племени и других тюркских и монгольских племен, которые так же переходили в христианство, постепенно стала известна в Европе как царство пресвитера Иоанна.
Кераитов разгромил Чингисхан – в 1203 году. Тем не менее, сказание о царстве пресвитера Иоанна продолжало еще несколько веков будоражить христианские народы, живущие далеко на западе.
Кроме Средней Азии, ассирийские миссионеры отправлялись на Кавказ – в Грузию, Армению и Осетию. И дальше – в Крым, на северное побережье Черного моря. Распространение христианства стало чем-то вроде национальной идеи ассирийцев.
Старейшие, сохранившиеся до наших дней монастыри и церкви Ниневийской равнины и Тур-Абдина, относятся к IV веку. В обоих регионах к тому времени проповедовали или отшельничали тысячи христиан. Хотя ассирийская элита предпочитала древнюю персидскую религию – зороастризм.
Зороастрийцем был, к примеру, ассирийский царь Синхариб, живший в первой половине IV века. Он правил провинцией Ашшуристан, которая входила в состав государства Сасанидов, персидской династии. Однажды сын Синхариба Бехнам отправился на охоту с многочисленной свитой и заблудился, остался один среди леса. Бехнаму встретился христианин-отшельник Святой Матвей (Мар Маттай – по-арамейски). Пока отшельник выводил из зарослей царского сына, рассказывал ему о христианстве. Бехнам предложил Матвею совершить чудо, тогда он уверует в Христа.
В следующий раз царский сын приехал к отшельнику со своей сестрой Сарой, она страдала от проказы. Матвей крестил Сару в ручье и она выздоровела. В тот же день Бехнам и 40 слуг, сопровождавших его, тоже приняли крещение.
Дальше разыгралась семейная драма – отец был против, дети проявляли настойчивость. Синхариб, не сумев убедить ни сына, ни дочь отказаться от христианства, приказал казнить их. Бехнам и Сара сбежали из столицы Ашуристана – Мосула. Но их скоро догнала отцовская стража. Казнь состоялась на холме в 20 километрах к югу от города Бахдида.
После убийства детей сам Синхариб заболел проказой и повредился рассудком. То ли его жене, то ли ему самому явился ангел и указал посетить место казни Бехнама и Сары. Оказавшись на месте казни, ассирийский царь выздоровел и решил креститься. А над могилами детей был построен монастырь. Также он приказал построить монастырь для Святого Матвея на горе Альфаф, где тот скитался (недалеко от современного города Башика).
Таким образом, монастыри Мар Бехнам и Сара и Мар Маттай стали самыми первыми монастырями на Ниневийской равнине. Дата постройки первого точно неизвестна. Мар Маттай был возведен в 363 году.
Имя Святого Бехнама и его сестры Сары носят еще несколько монастырей и церквей на Ниневийской равнине и Ираке в целом. Другой весьма почитаемый на равнине святой – монах Хормизд (другая версия произношения его имени – Хормузд). Он жил в начале VII века.
Поселился в пещере недалеко от Алькоша. Горы над Алькошем славятся многочисленными пещерами и родниками. Поэтому и город этот является одним из самых древних на равнине.
Один из домов в Алькоше
Когда к Хормизду присоединились еще два отшельника, то вместе они решили основать монастырь («монах» на арамейском – «раббан»). Это произошло в 640 году. Со временем монастырь получил имя – Раббан Хормизд.
В пещере, где Хормизд молился, он потихоньку высекал крест. Двенадцатиконечный гладко отшлифованный крест, над которым он трудился много лет, позже стал главной святыней монастыря. Монастырь за почти 1400 лет неоднократно подвергался разрушениям и разграблениям. Но он снова возрождался вокруг пещеры с крестом.
Монголы, Тамерлан, арабы, курдские разбойники – кто приходил с оружием на равнину, обязательно нападали и на монашескую обитель. Однако крест Раббана Хормизда никто из них не повредил (или не пытались, или не смогли).
В 1858 году ближе к Алькошу, на равнине монахи отстроили новый монастырь – Пресвятой Девы Марии. Он и стал основной обителью монахов. А Раббан Хормизд потихоньку опустел. Лишь изредка там проводятся службы.
За две тысячи лет христиане Ближнего Востока пережили массу расколов. Поэтому в настоящее время ассирийские церкви Ниневийской равнины, тысячу лет назад относившиеся к православному течению, разделены между четырьмя наиболее крупными в Месопотамии ответвлениями: Сирийской православной церковью (еще ее называют Сиро-Яковитской), Ассирийской церковью Востока, Сирийской католической церковью и Халдейской католической.
Все они имеют обрядовые и декоративные элементы православия. И непривычный человек не поймет, чем они отличаются, не посетив службы.
Монастырь Мар Бехнам и Сара стал относиться к Сирийской католической церкви. Мар Маттай остался за православными ассирийцами (сиро-яковитами). В Раббан Хормизд с 1551 по 1804 год находилась резиденция патриархов Церкви Востока. В 1830 монастырь перешел под управление Халдейской католической церкви, отколовшейся от Церкви Востока (халдеи признали главенство Ватикана, а Ватикан разрешил им учредить собственный патриархат).
Другой откол от Церкви Востока – Ассирийская церковь Востока, она главенство Ватикана признавать отказалась, в качестве резиденции своего патриарха выбрала деревню Кочанис в горах провинции Хяккари, в нынешней Турции.
Несмотря на расколы и конфликты между разными течениями христианства, ассирийцы по-прежнему составляли значительную долю населения в Мосуле и абсолютное большинство жителей в самых старых городах Ниневийской равнины вплоть до прихода к власти в независимом Ираке Саддама Хусейна. По переписи 1957 года ассирийцы составляли 75 процентов жителей равнины.
Хусейн, ставший иракским президентом в 1979 году, стимулировал смешение разных этно-конфессиональных групп страны для создания единой иракской нации, говорящей на арабском языке. Представители различных этносов перемещались с мест своего традиционного проживания в другие области. В Мосуле росла доля турменского и арабского населения. Появлялись новые мечети.
Представителей меньшинств Саддам старался интегрировать в управление государством. Например, бессменным председателем его правительства был выходец из семьи халдеев-католиков – Тарик Азиз (ассирийское его имя Михаил Юханна).
Число ассирийцев в Ираке стало стремительно сокращаться после свержения Саддама американцами и их союзниками в 2003 году. До американской оккупации не менее миллиона ассирийцев проживали в Ираке. Атаки исламских радикалов на немусульман по всей стране вынуждали христиан, езидов и другие меньшинства покидать свои дома, села, города, даже страну. Сотни тысяч христиан уехали в Сирию, Европу, США или Австралию.
Правительство в Багдаде обсуждало возможность создания автономий для меньшинств, чтобы обеспечить их безопасность и сохранение традиций. Однако дальше слов дело не двинулось.
До наступления радикалов «Исламского государства» на севере Ирака летом 2014-го численность ассирийцев на Ниневийской равнине и в Мосуле оценивалась в 250 тысяч человек.
В пещере, где Хормизд молился, он потихоньку высекал крест. Двенадцатиконечный гладко отшлифованный крест, над которым он трудился много лет, позже стал главной святыней монастыря. Монастырь за почти 1400 лет неоднократно подвергался разрушениям и разграблениям. Но он снова возрождался вокруг пещеры с крестом.
Монголы, Тамерлан, арабы, курдские разбойники – кто приходил с оружием на равнину, обязательно нападали и на монашескую обитель. Однако крест Раббана Хормизда никто из них не повредил (или не пытались, или не смогли).
В 1858 году ближе к Алькошу, на равнине монахи отстроили новый монастырь – Пресвятой Девы Марии. Он и стал основной обителью монахов. А Раббан Хормизд потихоньку опустел. Лишь изредка там проводятся службы.
За две тысячи лет христиане Ближнего Востока пережили массу расколов. Поэтому в настоящее время ассирийские церкви Ниневийской равнины, тысячу лет назад относившиеся к православному течению, разделены между четырьмя наиболее крупными в Месопотамии ответвлениями: Сирийской православной церковью (еще ее называют Сиро-Яковитской), Ассирийской церковью Востока, Сирийской католической церковью и Халдейской католической.
Все они имеют обрядовые и декоративные элементы православия. И непривычный человек не поймет, чем они отличаются, не посетив службы.
Монастырь Мар Бехнам и Сара стал относиться к Сирийской католической церкви. Мар Маттай остался за православными ассирийцами (сиро-яковитами). В Раббан Хормизд с 1551 по 1804 год находилась резиденция патриархов Церкви Востока. В 1830 монастырь перешел под управление Халдейской католической церкви, отколовшейся от Церкви Востока (халдеи признали главенство Ватикана, а Ватикан разрешил им учредить собственный патриархат).
Другой откол от Церкви Востока – Ассирийская церковь Востока, она главенство Ватикана признавать отказалась, в качестве резиденции своего патриарха выбрала деревню Кочанис в горах провинции Хяккари, в нынешней Турции.
Несмотря на расколы и конфликты между разными течениями христианства, ассирийцы по-прежнему составляли значительную долю населения в Мосуле и абсолютное большинство жителей в самых старых городах Ниневийской равнины вплоть до прихода к власти в независимом Ираке Саддама Хусейна. По переписи 1957 года ассирийцы составляли 75 процентов жителей равнины.
Хусейн, ставший иракским президентом в 1979 году, стимулировал смешение разных этно-конфессиональных групп страны для создания единой иракской нации, говорящей на арабском языке. Представители различных этносов перемещались с мест своего традиционного проживания в другие области. В Мосуле росла доля турменского и арабского населения. Появлялись новые мечети.
Представителей меньшинств Саддам старался интегрировать в управление государством. Например, бессменным председателем его правительства был выходец из семьи халдеев-католиков – Тарик Азиз (ассирийское его имя Михаил Юханна).
Число ассирийцев в Ираке стало стремительно сокращаться после свержения Саддама американцами и их союзниками в 2003 году. До американской оккупации не менее миллиона ассирийцев проживали в Ираке. Атаки исламских радикалов на немусульман по всей стране вынуждали христиан, езидов и другие меньшинства покидать свои дома, села, города, даже страну. Сотни тысяч христиан уехали в Сирию, Европу, США или Австралию.
Правительство в Багдаде обсуждало возможность создания автономий для меньшинств, чтобы обеспечить их безопасность и сохранение традиций. Однако дальше слов дело не двинулось.
До наступления радикалов «Исламского государства» на севере Ирака летом 2014-го численность ассирийцев на Ниневийской равнине и в Мосуле оценивалась в 250 тысяч человек.
Крест на стене пещеры который много лет вырезал Раббан Хормизд
Часть 2. Гонения
Беженцы-христиане в монастыре Девы Марии в Сулеймании
История ассирийцев-христиан, пока еще продолжающих жить на Ниневийской равнине, по сути, продолжение библейского эпоса – очередная глава о гонимом народе. С тех пор, как они массово стали переходить в христианство, хотя бы раз в столетие они подвергаются жестоким репрессиям со стороны нехристианских народов и властей. Говоря современной терминологией, их подвергают геноциду.
То, что вытворяли ассирийцы-язычники над соседними народами, спустя века пришлось испытать на себе ассирийцам-христианам. Их убивали, угоняли в рабство, их церкви и монастыри разрушали, их города и села заселяли нехристианские народы.
К началу XX века, тем не менее, ассирийцы продолжали удерживаться на землях, где стояли их старейшие церкви и монастыри: Ниневийская равнина, плато Тур-Абдин и ряд районов к северу от Дамаска (современная Сирия). Эти области в то время входили в состав Османской империи.
Как и другие христианские народы мусульманской империи, ассирийцы надеялись на помощь России. В XIX веке русская армия воевала против турок на Балканах за интересы местных христиан – сербов, болгар, черногорцев и греков. На Кавказе русские смогли отбить часть областей, населенных грузинами и армянами. Когда началась Первая мировая, ассирийцы отказались вступать в ряды турецкой армии, которая сражалась против Российской империи.
Наиболее активно противостояли турецким властям последователи Ассирийской церкви Востока, жившие к востоку от плато Тур Абдин, в горной местности Хяккари. Благодаря своей труднодоступности их территория де-факто являлась теократической автономией – управлял автономией их патриарх Мар-Шимун Беньямин, 21-й по счету патриарх, живший в деревне Кочанис.
Турецкие власти обвинили ассирийцев в предательстве родины (они имели ввиду Османскую империю, где христиане жили на правах людей «второго сорта»). Началась резня мирного ассирийского населения – солдатам-туркам активно помогали кочевые курды-сунниты.
Первыми попали под удар те, до кого проще всего было дотянуться – ассирийцы, жившие в городах и селах на плато Тур-Абдин. Параллельно в Османской империи шел геноцид армян и греков. Самыми жестокими палачами проявил себя курды: прежде чем убить, они затейливо пытали христиан. Они же разрушали церкви и монастыри. В опустевшие города и села курды перевозили свои семьи (большую часть нынешнего турецкого Курдистана до Первой Мировой войны населяли, в основном, ассирийцы и армяне).
Горные ассирийцы, последователи Ассирийской церкви Востока, успели сформировать отряды самообороны. Турки призвали ополчение разоружиться, арестовав брата патриарха Мар-Шимума – Хормизда, который учился в Стамбуле. Патриарх ответил: «Брат у меня один, а народ мой многочисленный, поэтому я предпочту потерять брата, но сохранить народ». Хормизда привезли в Мосул и казнили – повесили.
Турецкая армия и курдские отряды пошли в наступление на села в горах Хяккари. Ассирийцы отчаянно сопротивлялись. Но численное и техническое преимущество было на стороне противника. Осенью 1915 года ассирийцы во главе с Мар-Шимуном, перейдя через горные хребты, вышли в Персию – к городу Урмия, где находилась русская армия и жила ассирийская община.
Русские сформировали из ополченцев Мар-Шимуна два батальона. Вместе с этими батальонами русские солдаты ходили в опасные рейды по турецким тылам. Писатель Виктор Шкловский, бывавший в Урмии и общавшийся с ассирийцами, писал в книге «Сентиментальное путешествие», что Мар-Шимун лично участвовал в рейдах. Он и его епископы принимали участие в штыковых атаках и добивали пленных.
Бежавших в Урмию ассирийцев Шкловский описывал так: «Жили изгнанные ассирийцы, голодали, грабили, возбуждая жгучую ненависть персов. Одетые в маленькие войлочные шапки, в штаны, широкие, как шаровары, сшитые из маленьких кусочков ситца и подвязанные выше щиколотки веревками, в цветном жилете, ходили они по базарам. Религия, которая связывала ассирийцев, уже давно ослабела и сохранилась только в форме противопоставления себя как христиан мусульманам».
Мар-Шимун ездил в Тифлис, где встречался с Кавказским наместником великим князем Николаем Николаевичем. Великий князь обещал, что в случае успешного исхода мировой войны, ассирийцы смогут создать национальную автономию в районе Мосула. Россия будет выступать гарантом их автономии (подобные практики уже имели место: после начала революции в Китае в 1911 году Россия стала гарантом провозглашенных автономий Монголия и Урянхайский край на севере Китая).
После Октябрьской революции русская армия в Урмии приняла решение о возвращении в Россию. Ассирийцы Мар-Шимуна и местные армяне просили русских оставить два полка в качестве ядра, вокруг которого сформировали бы христианские дружины. Но два полка взять было неоткуда – армия гнила, разлагалась, громила базары и от скуки убивала окрестных курдов.
То, что вытворяли ассирийцы-язычники над соседними народами, спустя века пришлось испытать на себе ассирийцам-христианам. Их убивали, угоняли в рабство, их церкви и монастыри разрушали, их города и села заселяли нехристианские народы.
К началу XX века, тем не менее, ассирийцы продолжали удерживаться на землях, где стояли их старейшие церкви и монастыри: Ниневийская равнина, плато Тур-Абдин и ряд районов к северу от Дамаска (современная Сирия). Эти области в то время входили в состав Османской империи.
Как и другие христианские народы мусульманской империи, ассирийцы надеялись на помощь России. В XIX веке русская армия воевала против турок на Балканах за интересы местных христиан – сербов, болгар, черногорцев и греков. На Кавказе русские смогли отбить часть областей, населенных грузинами и армянами. Когда началась Первая мировая, ассирийцы отказались вступать в ряды турецкой армии, которая сражалась против Российской империи.
Наиболее активно противостояли турецким властям последователи Ассирийской церкви Востока, жившие к востоку от плато Тур Абдин, в горной местности Хяккари. Благодаря своей труднодоступности их территория де-факто являлась теократической автономией – управлял автономией их патриарх Мар-Шимун Беньямин, 21-й по счету патриарх, живший в деревне Кочанис.
Турецкие власти обвинили ассирийцев в предательстве родины (они имели ввиду Османскую империю, где христиане жили на правах людей «второго сорта»). Началась резня мирного ассирийского населения – солдатам-туркам активно помогали кочевые курды-сунниты.
Первыми попали под удар те, до кого проще всего было дотянуться – ассирийцы, жившие в городах и селах на плато Тур-Абдин. Параллельно в Османской империи шел геноцид армян и греков. Самыми жестокими палачами проявил себя курды: прежде чем убить, они затейливо пытали христиан. Они же разрушали церкви и монастыри. В опустевшие города и села курды перевозили свои семьи (большую часть нынешнего турецкого Курдистана до Первой Мировой войны населяли, в основном, ассирийцы и армяне).
Горные ассирийцы, последователи Ассирийской церкви Востока, успели сформировать отряды самообороны. Турки призвали ополчение разоружиться, арестовав брата патриарха Мар-Шимума – Хормизда, который учился в Стамбуле. Патриарх ответил: «Брат у меня один, а народ мой многочисленный, поэтому я предпочту потерять брата, но сохранить народ». Хормизда привезли в Мосул и казнили – повесили.
Турецкая армия и курдские отряды пошли в наступление на села в горах Хяккари. Ассирийцы отчаянно сопротивлялись. Но численное и техническое преимущество было на стороне противника. Осенью 1915 года ассирийцы во главе с Мар-Шимуном, перейдя через горные хребты, вышли в Персию – к городу Урмия, где находилась русская армия и жила ассирийская община.
Русские сформировали из ополченцев Мар-Шимуна два батальона. Вместе с этими батальонами русские солдаты ходили в опасные рейды по турецким тылам. Писатель Виктор Шкловский, бывавший в Урмии и общавшийся с ассирийцами, писал в книге «Сентиментальное путешествие», что Мар-Шимун лично участвовал в рейдах. Он и его епископы принимали участие в штыковых атаках и добивали пленных.
Бежавших в Урмию ассирийцев Шкловский описывал так: «Жили изгнанные ассирийцы, голодали, грабили, возбуждая жгучую ненависть персов. Одетые в маленькие войлочные шапки, в штаны, широкие, как шаровары, сшитые из маленьких кусочков ситца и подвязанные выше щиколотки веревками, в цветном жилете, ходили они по базарам. Религия, которая связывала ассирийцев, уже давно ослабела и сохранилась только в форме противопоставления себя как христиан мусульманам».
Мар-Шимун ездил в Тифлис, где встречался с Кавказским наместником великим князем Николаем Николаевичем. Великий князь обещал, что в случае успешного исхода мировой войны, ассирийцы смогут создать национальную автономию в районе Мосула. Россия будет выступать гарантом их автономии (подобные практики уже имели место: после начала революции в Китае в 1911 году Россия стала гарантом провозглашенных автономий Монголия и Урянхайский край на севере Китая).
После Октябрьской революции русская армия в Урмии приняла решение о возвращении в Россию. Ассирийцы Мар-Шимуна и местные армяне просили русских оставить два полка в качестве ядра, вокруг которого сформировали бы христианские дружины. Но два полка взять было неоткуда – армия гнила, разлагалась, громила базары и от скуки убивала окрестных курдов.
Бои в Мосуле
На плато Тур-Абдин продолжались убийства оставшихся ассирийцев. Ассирийцы пытались сопротивляться: в некоторых деревнях вооруженным турецким войскам и курдским бандам отпор был дан буквально голыми руками. В документах Османской империи даже говорится о существовании так называемого «батальона мясников» под предводительством Джедвед Бея, который проводил операции по устранению безоружного нетурецкого населения.
Тех, кого не убивали, турки перегоняли в концентрационные лагеря. Самые известные из них размещались возле селений Рас-эль-Айн и Дейр-эз-Зор, территория нынешней Сирии. Молодых девушек курды забирали себе – использовали их в качестве рабынь. В книге «Умрет ли этот народ?», где собраны свидетельства геноцида ассирийцев, приводится история девочки Каримы из халдейско-католической семьи.
Курды убили ее родителей, когда ей было 10 лет. Следующий год она вместе с другими халдейскими девочками ее возраста находилась в курдской деревне Зевида, где их насиловали местные мужчины. Следующие три года она была рабыней в семье турок в провинции Сиирт. Ее страдания закончились, когда она попала к родственникам, жившим в Стамбуле.
После ухода разложившейся союзной армии из Персии в январе 1918 года ассирийцы, с ними остались некоторые русские офицеры, несколько месяцев обороняли Урмию от подступивших турок. В марте 1918 года курдский хан, глава одного из кланов, Исмаил-ага Симко предложил Мар-Шимуну примириться и совместно сражаться против османской армии.
Мар-Шимун отправился на переговоры с ним. После беседы, когда патриарх вместе с советниками, двумя русскими офицерами, и охраной вышел из дома, их в спины с крыш расстреляли курды. Ружейные залпы сопровождались очередями из пулемета. Мар-Шимун погиб.
Ассирийско-армянским ополчением продолжал командовать полковник Кондратьев. Несмотря на отдельные успехи в боях против турок, ситуация для христиан на севере Персии постепенно ухудшалась. Турки уже заходили в кавказские области бывшей Российской империи. Ассирийцам и армянам нужно было искать сильного союзника. Поэтому они приняли решение идти к Багдаду – под покровительство англичан.
Из Урмии вышли 250 тысяч человек. Их тяжелый переход из Персии в Ирак по дикой горной местности – один из самых драматичных эпизодов Первой Мировой.
«Дороги не было, а идти нужно было вдоль турецкого фронта или, если сказать верно, мимо турецких и курдских гор, – пересказывал в "Сентиментальном путешествии" Шкловский рассказ одного из выживших ассирийцев, Лазаря Зервандова. – Кругом были турки, и курды, и персы, коротковолное море мусульман, и выстрелы из-за камней, и бои в ущельях между скал, в которых протекают быстрые речки по камням, и камни со скал, и скалы, скалы, персидские скалы, как сильные волны каменного, каменной рябью покрытого моря… вышли из ущельев и шли горами. Воды не было. Двенадцать дней ели снег. Лошади падали. Тогда отняли лошадей от старых мужчин и отдали молодым. Нужно было сохранить не людей, а народ. Потом оставили старых женщин. Потом стали бросать детей. Через месяц похода дошли до багдадской английской земли. И было народу в этот день двести три тысячи человек».
За время геноцида 1915-1918 годов в Османской империи погибли не менее 500 тысяч ассирийцев. Сотни деревень и десятки ассирийских городов на плато Тур-Абдин обезлюдели. Те, кто выжил, бежали на территорию бывшей Российской империи – селились в Грузии, Армении, Москве и Петрограде – или в Ирак и Сирию под защиту англичан и французов.
Англичане и французы обещали ассирийцам автономию по итогам Первой мировой. Обманули. Ассирийцы не получили никаких особых прав ни в оккупированном англичанами Ираке, ни во французском протекторате Сирия. Молодая Турецкая республика Мустафы Кемаля, прозванного «Ататюрком» («Отец турок»), вела откровенную националистическую политику.
Никаких шансов у ассирийцев-беженцев вернуться на плато Тур-Абдин не было. Тех, кто пытался возвращаться, изгоняли. Выживших и оставшихся на территории Турции ассирийцев турецкие националисты объявили «турками-семитами». Никакого образования на национальном языке, никакой культурной автономии, никакого самоуправления для этнических меньшинств – «Ататюрк» создавал государство исключительно для турок.
Следующее массовой убийство ассирийцев происходило при поддержке английской авиации. В начале августа 1933 года на севере Ирака ассирийские партизаны напали на иракскую армию. Была разгромлена военная часть иракцев, погибли 33 солдата. Партизаны переправились через Тигр и скрылись в Сирии.
Номинально Ирак являлся королевством – имел соответствующие атрибуты самостоятельного государства, включая армию. Но де-факто подчинялся Великобритании.
Иракская армия при поддержке курдских племен и английской авиации устроила карательный рейд по ассирийским поселениям на севере королевства. Командовал операцией этнический курд и при этом арабский националист, генерал Бакр Сидки. С 7 по 16 августа иракская армия проводила массовые казни в городе Симел и ассирийских деревнях на севере Ирака.
Арестованных вывозили в безлюдную местность и расстреливали. «Зачистки» проводились в 60 ассирийских деревнях. Тысячи местных жителей вынуждены были бежать в Сирию, которая находилась под властью французов. Всего в ходе карательной операции в августе 1933 года иракские военные убили 3 тысячи гражданских.
Следующий эпизод геноцида ассирийцев – наступление боевиков «Исламского государства» на севере Ирака в 2014 году.
10 июня иракская армия и полиция спешно покинули Мосул – около 20 тысяч человек. Как позже утверждали солдаты в интервью иракским медиа, они «получили приказ от вышестоящего командования». То же самое я слышал позже от мосульских журналистов, покинувших город и перебравшихся в другие регионы: из Багдада поступил приказ об отступлении.
В Мосуле и на близлежащих военных базах были оставлены различные виды вооружений, включая, тяжелую бронетехнику, артиллерию, ракетные установки и ударные вертолеты. Только одних броневиков «Хамви» было брошено не менее 2300 единиц – это впоследствии признали иракские власти и их американские союзники. Город и оружие оказались во власти нескольких сотен боевиков ИГ. Тогда радикалы именовали себя «Исламское государство Ирака и Леванты». «Исламское государство» (Халифат) они провозгласили именно в Мосуле – 29 июня в мечети ан-Нури.
Тех, кого не убивали, турки перегоняли в концентрационные лагеря. Самые известные из них размещались возле селений Рас-эль-Айн и Дейр-эз-Зор, территория нынешней Сирии. Молодых девушек курды забирали себе – использовали их в качестве рабынь. В книге «Умрет ли этот народ?», где собраны свидетельства геноцида ассирийцев, приводится история девочки Каримы из халдейско-католической семьи.
Курды убили ее родителей, когда ей было 10 лет. Следующий год она вместе с другими халдейскими девочками ее возраста находилась в курдской деревне Зевида, где их насиловали местные мужчины. Следующие три года она была рабыней в семье турок в провинции Сиирт. Ее страдания закончились, когда она попала к родственникам, жившим в Стамбуле.
После ухода разложившейся союзной армии из Персии в январе 1918 года ассирийцы, с ними остались некоторые русские офицеры, несколько месяцев обороняли Урмию от подступивших турок. В марте 1918 года курдский хан, глава одного из кланов, Исмаил-ага Симко предложил Мар-Шимуну примириться и совместно сражаться против османской армии.
Мар-Шимун отправился на переговоры с ним. После беседы, когда патриарх вместе с советниками, двумя русскими офицерами, и охраной вышел из дома, их в спины с крыш расстреляли курды. Ружейные залпы сопровождались очередями из пулемета. Мар-Шимун погиб.
Ассирийско-армянским ополчением продолжал командовать полковник Кондратьев. Несмотря на отдельные успехи в боях против турок, ситуация для христиан на севере Персии постепенно ухудшалась. Турки уже заходили в кавказские области бывшей Российской империи. Ассирийцам и армянам нужно было искать сильного союзника. Поэтому они приняли решение идти к Багдаду – под покровительство англичан.
Из Урмии вышли 250 тысяч человек. Их тяжелый переход из Персии в Ирак по дикой горной местности – один из самых драматичных эпизодов Первой Мировой.
«Дороги не было, а идти нужно было вдоль турецкого фронта или, если сказать верно, мимо турецких и курдских гор, – пересказывал в "Сентиментальном путешествии" Шкловский рассказ одного из выживших ассирийцев, Лазаря Зервандова. – Кругом были турки, и курды, и персы, коротковолное море мусульман, и выстрелы из-за камней, и бои в ущельях между скал, в которых протекают быстрые речки по камням, и камни со скал, и скалы, скалы, персидские скалы, как сильные волны каменного, каменной рябью покрытого моря… вышли из ущельев и шли горами. Воды не было. Двенадцать дней ели снег. Лошади падали. Тогда отняли лошадей от старых мужчин и отдали молодым. Нужно было сохранить не людей, а народ. Потом оставили старых женщин. Потом стали бросать детей. Через месяц похода дошли до багдадской английской земли. И было народу в этот день двести три тысячи человек».
За время геноцида 1915-1918 годов в Османской империи погибли не менее 500 тысяч ассирийцев. Сотни деревень и десятки ассирийских городов на плато Тур-Абдин обезлюдели. Те, кто выжил, бежали на территорию бывшей Российской империи – селились в Грузии, Армении, Москве и Петрограде – или в Ирак и Сирию под защиту англичан и французов.
Англичане и французы обещали ассирийцам автономию по итогам Первой мировой. Обманули. Ассирийцы не получили никаких особых прав ни в оккупированном англичанами Ираке, ни во французском протекторате Сирия. Молодая Турецкая республика Мустафы Кемаля, прозванного «Ататюрком» («Отец турок»), вела откровенную националистическую политику.
Никаких шансов у ассирийцев-беженцев вернуться на плато Тур-Абдин не было. Тех, кто пытался возвращаться, изгоняли. Выживших и оставшихся на территории Турции ассирийцев турецкие националисты объявили «турками-семитами». Никакого образования на национальном языке, никакой культурной автономии, никакого самоуправления для этнических меньшинств – «Ататюрк» создавал государство исключительно для турок.
Следующее массовой убийство ассирийцев происходило при поддержке английской авиации. В начале августа 1933 года на севере Ирака ассирийские партизаны напали на иракскую армию. Была разгромлена военная часть иракцев, погибли 33 солдата. Партизаны переправились через Тигр и скрылись в Сирии.
Номинально Ирак являлся королевством – имел соответствующие атрибуты самостоятельного государства, включая армию. Но де-факто подчинялся Великобритании.
Иракская армия при поддержке курдских племен и английской авиации устроила карательный рейд по ассирийским поселениям на севере королевства. Командовал операцией этнический курд и при этом арабский националист, генерал Бакр Сидки. С 7 по 16 августа иракская армия проводила массовые казни в городе Симел и ассирийских деревнях на севере Ирака.
Арестованных вывозили в безлюдную местность и расстреливали. «Зачистки» проводились в 60 ассирийских деревнях. Тысячи местных жителей вынуждены были бежать в Сирию, которая находилась под властью французов. Всего в ходе карательной операции в августе 1933 года иракские военные убили 3 тысячи гражданских.
Следующий эпизод геноцида ассирийцев – наступление боевиков «Исламского государства» на севере Ирака в 2014 году.
10 июня иракская армия и полиция спешно покинули Мосул – около 20 тысяч человек. Как позже утверждали солдаты в интервью иракским медиа, они «получили приказ от вышестоящего командования». То же самое я слышал позже от мосульских журналистов, покинувших город и перебравшихся в другие регионы: из Багдада поступил приказ об отступлении.
В Мосуле и на близлежащих военных базах были оставлены различные виды вооружений, включая, тяжелую бронетехнику, артиллерию, ракетные установки и ударные вертолеты. Только одних броневиков «Хамви» было брошено не менее 2300 единиц – это впоследствии признали иракские власти и их американские союзники. Город и оружие оказались во власти нескольких сотен боевиков ИГ. Тогда радикалы именовали себя «Исламское государство Ирака и Леванты». «Исламское государство» (Халифат) они провозгласили именно в Мосуле – 29 июня в мечети ан-Нури.
Бои в Мосуле
В первых числах августа радикала выдвинулись на запад и на восток от Мосула. На западе их целью был езидский анклав Шангал, на востоке – ассирийские поселения Ниневийской равнины. Курдская пешмарга, которая обеспечивала безопасность в обоих регионах, отступила без боя.
В Шангале происходили массовые убийства езидов, погибли не менее 5 тысяч человек. Тысячи женщин и детей попали в рабство. Ассирйцы успели покинуть свои города и бежали в Айнкаву, Дохук, Сулейманию и другие города Иракского Курдистана.
На Ниневийской равнине боевики ИГ не смогли захватить лишь Алькош. Местные жители, вооружившись, засели в горах над городом. С одним из командиров местных сил самообороны я потом общался – Ренан, он был снайпером.
Молодой, ему, если не ошибаюсь, было меньше 25 лет, когда ИГ попыталось атаковать Алькош. С гор Ниневийская равнина просматривается, как на ладони. У радикалов не было шансов приблизиться к городу без серьезных потерь. Больше двух лет линия фронта находилась километрах в 15 к западу от Алькоша.
Захваченные христианские святыни радикалы ИГ уничтожали. Причем, снимали это на видео и выкладывали в интернет. По их мнению, разрушение церквей и монастырей – часть «джихада». Монастырь Мар Элиа, построенный в 595 году, террористы сравняли с землей в сентябре 2014 года. 19 марта 2015 года они взорвали гробницу Святых Бехнама и Сары, разрушили монастырь, где находилась гробница. Католический собор в Мосуле был разрушен 24 апреля 2016 года. Всего в Ираке было уничтожено, переоборудовано в тюрьмы, штабы или тренировочные центры не менее 45 церквей и монастырей.
ИГ уничтожало и памятники истории. Музей Мосула был разграблен. Древние руины Ниневии, Нимруда, Ашшура и Дур-Шаррукина взорваны. Радикалы уничтожали следы цивилизаций, которые существовали до ислама, существовали помимо ислама.
В феврале 2015 года боевики ИГ атаковали ассирийцев на северо-востоке Сирии. Вдоль реки Хабур возле городка Тель-Тамар компактно расположены около 30 ассирийских сел. Некоторые из местных жителей – потомки бежавших с плато Тур-Абдин во время геноцида 1915-1918 годов. Другие – потомки бежавших от резни 1933 года в Ираке. Вот на этих ассирийцев и напали радикалы.
В начале марта того года я приехал в Камышлы. Меня интересовала автономия Рожава, которую сирийские курды вместе с союзными ассирийскими и арабскими организациями провозгласили на севере Сирии. Автономия делилась тогда на три анклава (кантона): Африн, Кобани и Джазира.
Камышлы являлся самым населенным городом кантона Джазира. Мне удалось договориться с местными властями и съездить в Тель-Тамар, где происходили бои. Там я увидел пример того, как курды и ассирийцы, враждовавшие на протяжении многих веков, вместе противостояли общему врагу – террористам ИГ.
Как показало время, сирийские курды и их союзники, ассирийские и арабские формирования, оказались самым эффективным инструментом в борьбе против ИГ. После месяца непрерывных, хотя и вялотекущих, боев они отогнали радикалов от Тель-Тамар (при отступлении радикалы взорвали православную церковь Девы Марии в деревне Тель-Насри) и продолжили гнать их дальше на запад и на юг.
Ассирийцы, присоединившиеся к курдам (отнюдь не все присоединились к ним, часть поддерживали президента Башара Асада и действовали совместно с правительственной армией), образовали Ассирийский военный совет (АВС). АВС вместе с YPG и YPJ участвовал в самых тяжелых боях против ИГ на территории Сирии.
В Шангале происходили массовые убийства езидов, погибли не менее 5 тысяч человек. Тысячи женщин и детей попали в рабство. Ассирйцы успели покинуть свои города и бежали в Айнкаву, Дохук, Сулейманию и другие города Иракского Курдистана.
На Ниневийской равнине боевики ИГ не смогли захватить лишь Алькош. Местные жители, вооружившись, засели в горах над городом. С одним из командиров местных сил самообороны я потом общался – Ренан, он был снайпером.
Молодой, ему, если не ошибаюсь, было меньше 25 лет, когда ИГ попыталось атаковать Алькош. С гор Ниневийская равнина просматривается, как на ладони. У радикалов не было шансов приблизиться к городу без серьезных потерь. Больше двух лет линия фронта находилась километрах в 15 к западу от Алькоша.
Захваченные христианские святыни радикалы ИГ уничтожали. Причем, снимали это на видео и выкладывали в интернет. По их мнению, разрушение церквей и монастырей – часть «джихада». Монастырь Мар Элиа, построенный в 595 году, террористы сравняли с землей в сентябре 2014 года. 19 марта 2015 года они взорвали гробницу Святых Бехнама и Сары, разрушили монастырь, где находилась гробница. Католический собор в Мосуле был разрушен 24 апреля 2016 года. Всего в Ираке было уничтожено, переоборудовано в тюрьмы, штабы или тренировочные центры не менее 45 церквей и монастырей.
ИГ уничтожало и памятники истории. Музей Мосула был разграблен. Древние руины Ниневии, Нимруда, Ашшура и Дур-Шаррукина взорваны. Радикалы уничтожали следы цивилизаций, которые существовали до ислама, существовали помимо ислама.
В феврале 2015 года боевики ИГ атаковали ассирийцев на северо-востоке Сирии. Вдоль реки Хабур возле городка Тель-Тамар компактно расположены около 30 ассирийских сел. Некоторые из местных жителей – потомки бежавших с плато Тур-Абдин во время геноцида 1915-1918 годов. Другие – потомки бежавших от резни 1933 года в Ираке. Вот на этих ассирийцев и напали радикалы.
В начале марта того года я приехал в Камышлы. Меня интересовала автономия Рожава, которую сирийские курды вместе с союзными ассирийскими и арабскими организациями провозгласили на севере Сирии. Автономия делилась тогда на три анклава (кантона): Африн, Кобани и Джазира.
Камышлы являлся самым населенным городом кантона Джазира. Мне удалось договориться с местными властями и съездить в Тель-Тамар, где происходили бои. Там я увидел пример того, как курды и ассирийцы, враждовавшие на протяжении многих веков, вместе противостояли общему врагу – террористам ИГ.
Как показало время, сирийские курды и их союзники, ассирийские и арабские формирования, оказались самым эффективным инструментом в борьбе против ИГ. После месяца непрерывных, хотя и вялотекущих, боев они отогнали радикалов от Тель-Тамар (при отступлении радикалы взорвали православную церковь Девы Марии в деревне Тель-Насри) и продолжили гнать их дальше на запад и на юг.
Ассирийцы, присоединившиеся к курдам (отнюдь не все присоединились к ним, часть поддерживали президента Башара Асада и действовали совместно с правительственной армией), образовали Ассирийский военный совет (АВС). АВС вместе с YPG и YPJ участвовал в самых тяжелых боях против ИГ на территории Сирии.
Военная техника сирийских курдов в Тель-Тамар
Часть 3. Возвращение
Ассирийцы возвращаются в Бахдиду
Операция по освобождению Мосула и окрестностей анонсировалась правительством Иракского Курдистана и федеральным правительством в Багдаде неоднократно. В течение 2015 года несколько раз, весной 2016, летом 2016. Наконец, действительно началась 16 октября 2016 года. Она стала самой медиализированной битвой с начала XXI века.
10 июля 2017 года премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади объявил о полном освобождении Западного Мосула. Правда, бои в «Старом городе» продолжались еще неделю. В августе и сентябре иракским военным удалось поймать боевиков ИГ, которые скрывались в старинных городских катакомбах. В сентябре была ликвидирована группа боевиков, которая пряталась в болотистой местности неподалеку от Мосула.
В конце сентября я приехал в Ирак. Моей главное целью были – ассирийцы Ниневийской равнины.
В первых числах октября я поехал в город Бахдида, находившийся в той части Ниневийской равнины, которую контролировало федеральное багдадское правительство. Этот христианский город больше других – и христианских, и нехристианских – пострадал от ИГ на севере Ирака.
Причина проста – Бахдида является центром иракского христианства в настоящее время. Такого количества церквей и монастырей нет ни в одном другом городе страны.
Например, православный монастырь Мар Юханна Макртая на окраине Бахдиды боевики ИГ использовали в качестве своей базы. Под холмом, на котором находились самые старые, VII века, постройки монастыря (их боевики уничтожили, как многие захваченные христианские святыни), были выкопаны тоннели. Тоннели вели к выходам на наблюдательные посты и огневые позиции. Сегодня огневые позиции разрушены.
Функции органов безопасности в Бахдиде теперь выполняет ассирийское ополчение «Части защиты Ниневийской равнины» (ополченцы пользуются английской аббревиатурой NPU, Nineveh plain protection units, «Отряды защиты долины Ниневия», для обозначения своего формирования).
Кроме Бахдиды NPU обеспечивает безопасность в близлежащем городке Карамлес, где проживают преимущественно ассирийцы, принадлежащие к Халдейской католической церкви, и городe Бартелла в 10 км к востоку от Мосула, там большинство населения так же составляют христиане – православные и католики ассирийцы.
Бахдида – ассирийское название города. У него есть еще два названия: арабское – Хамдания и турецкое Каракош. После того, как Ниневийская равнина стала частью Османской империи, у Бахдиды появилось турецкое название.
В 1970-е годы власти Ирака, проводя политику принудительной арабизации, переименовали город в честь арабского племени Бану Хамдан, которое правило в Мосуле в Средневековье. И сегодня, чтобы объяснить таксисту туркоману или курды, куда вам надо, то лучше использовать название Каракош, а с арабским водителем – Хамдания.
Бахдида один из старейших населенных пунктов на Ниневийской равнине. В Библии она упоминается под названием Ресен. В первой книге Моисея в главе 10 есть стих: «И Ресен между Ниневию и между Калахом; это город великий». До лета 2014 года «город великий» населяли около 60 тысяч жителей.
Большинство из них – прихожане Сирийской католической церкви. Вторая по численности община – последователи Сирийской православной церкви. Эта община значительно уменьшилась после американской оккупации Ирака в 2003 года – когда начались преследования христиан фанатиками-исламистами. До оккупации православные ассирийцы составлялись 30 процентов горожан.
NPU взяли на себя функции по обеспечению безопасности ассирийского населения Ниневийской равнины с октября 2016 года, когда завершилось освобождение равнины от боевиков ИГ. Структурно они входят в состав иракской армии – зарплату ополченцам выплачивает багдадское правительство. Действует оно лишь в той части равнины, которая контролируется федеральным правительством Ирака. Почти половина региона находится под властью автономии Иракский Курдистан. Курды не позволяют NPU дислоцироваться на своей территории.
Церкви, так как они являются самыми пышными и большими зданиями в городе, боевики использовали для размещения своих штабов и учреждений. В сиро-католической церкви Непорочности, одной из старейших в городе, размещался тренировочный центр. До сих пор на стенах остаются надписи на арабском с лозунгами ИГ и нарисованные от руки флаги террористической организации.
Христианские изображения боевики использовали в качестве мишеней для стрельбы. В стенах церкви застрявшие пули разного калибра. Статуи Богоматери и святых использовали в качестве мишеней. Обязательно взрывали колокольни и свергали кресты с куполов – это для террористов был принципиальный момент.
10 июля 2017 года премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади объявил о полном освобождении Западного Мосула. Правда, бои в «Старом городе» продолжались еще неделю. В августе и сентябре иракским военным удалось поймать боевиков ИГ, которые скрывались в старинных городских катакомбах. В сентябре была ликвидирована группа боевиков, которая пряталась в болотистой местности неподалеку от Мосула.
В конце сентября я приехал в Ирак. Моей главное целью были – ассирийцы Ниневийской равнины.
В первых числах октября я поехал в город Бахдида, находившийся в той части Ниневийской равнины, которую контролировало федеральное багдадское правительство. Этот христианский город больше других – и христианских, и нехристианских – пострадал от ИГ на севере Ирака.
Причина проста – Бахдида является центром иракского христианства в настоящее время. Такого количества церквей и монастырей нет ни в одном другом городе страны.
Например, православный монастырь Мар Юханна Макртая на окраине Бахдиды боевики ИГ использовали в качестве своей базы. Под холмом, на котором находились самые старые, VII века, постройки монастыря (их боевики уничтожили, как многие захваченные христианские святыни), были выкопаны тоннели. Тоннели вели к выходам на наблюдательные посты и огневые позиции. Сегодня огневые позиции разрушены.
Функции органов безопасности в Бахдиде теперь выполняет ассирийское ополчение «Части защиты Ниневийской равнины» (ополченцы пользуются английской аббревиатурой NPU, Nineveh plain protection units, «Отряды защиты долины Ниневия», для обозначения своего формирования).
Кроме Бахдиды NPU обеспечивает безопасность в близлежащем городке Карамлес, где проживают преимущественно ассирийцы, принадлежащие к Халдейской католической церкви, и городe Бартелла в 10 км к востоку от Мосула, там большинство населения так же составляют христиане – православные и католики ассирийцы.
Бахдида – ассирийское название города. У него есть еще два названия: арабское – Хамдания и турецкое Каракош. После того, как Ниневийская равнина стала частью Османской империи, у Бахдиды появилось турецкое название.
В 1970-е годы власти Ирака, проводя политику принудительной арабизации, переименовали город в честь арабского племени Бану Хамдан, которое правило в Мосуле в Средневековье. И сегодня, чтобы объяснить таксисту туркоману или курды, куда вам надо, то лучше использовать название Каракош, а с арабским водителем – Хамдания.
Бахдида один из старейших населенных пунктов на Ниневийской равнине. В Библии она упоминается под названием Ресен. В первой книге Моисея в главе 10 есть стих: «И Ресен между Ниневию и между Калахом; это город великий». До лета 2014 года «город великий» населяли около 60 тысяч жителей.
Большинство из них – прихожане Сирийской католической церкви. Вторая по численности община – последователи Сирийской православной церкви. Эта община значительно уменьшилась после американской оккупации Ирака в 2003 года – когда начались преследования христиан фанатиками-исламистами. До оккупации православные ассирийцы составлялись 30 процентов горожан.
NPU взяли на себя функции по обеспечению безопасности ассирийского населения Ниневийской равнины с октября 2016 года, когда завершилось освобождение равнины от боевиков ИГ. Структурно они входят в состав иракской армии – зарплату ополченцам выплачивает багдадское правительство. Действует оно лишь в той части равнины, которая контролируется федеральным правительством Ирака. Почти половина региона находится под властью автономии Иракский Курдистан. Курды не позволяют NPU дислоцироваться на своей территории.
Церкви, так как они являются самыми пышными и большими зданиями в городе, боевики использовали для размещения своих штабов и учреждений. В сиро-католической церкви Непорочности, одной из старейших в городе, размещался тренировочный центр. До сих пор на стенах остаются надписи на арабском с лозунгами ИГ и нарисованные от руки флаги террористической организации.
Христианские изображения боевики использовали в качестве мишеней для стрельбы. В стенах церкви застрявшие пули разного калибра. Статуи Богоматери и святых использовали в качестве мишеней. Обязательно взрывали колокольни и свергали кресты с куполов – это для террористов был принципиальный момент.
Часть 4. Референдум
Стены ассирийских церквей в Бахдиде террористы ИГ использовали для тренировок в стрельбе
Курды самый многочисленный народ в мире, не имеющий собственного государства. Численность их составляет, по разным оценкам, от 20 до 40 миллионов человек. Они проживают в областях на стыке границ Турции, Ирака, Ирана и Сирии. Ближе всех к созданию независимого государства подошли иракские курды – после американского вторжения 2003 года.
Вооруженные формирования пешмарга иракских курдов являлись главными союзниками армии США по ходу свержения режима Саддама Хусейна. Курды сами и совместно с американскими подразделениями очистили от войск Саддама весь север страны. Именно тогда под власть пешмарги попали районы, где компактно проживают ассирийцы, езиды и туркмены. Они не относились к автономии Иракский Курдистан, которую признавал режим Саддама Хусейна.
На первых порах меньшинства приветствовали приход курдов. Но скоро им пришлось столкнуться с их национализмом. Особенно яростными националистами являлись члены «Демократической партии Курдистана» (ДПК). Ее возглавлял Масуд Барзани. В 2005 году его выбрали президентом автономии Иракский Курдистан.
Иракский Курдистан за десять лет сформировал полноценный государственный аппарат, самостоятельно занимался экспортом нефти (ДПК вывозила нефть в Турцию, ПСК – в Иран), создал свои органы безопасности и вооруженные силы, выдавал свои визы. По сути, единственное, что его связывало с остальным Ираком – общие паспорта и общие деньги, иракские динары.
Чтобы провозгласить себя независимым государством, необходимо было договориться кланам Барзани и Талабани, а затем убедить соседей, что независимый Курдистан им будет выгоднее, чем единый федеральный Ирак.
Весной 2017 года после длительных переговоров между ДПК и ПСК Масуд Барзани объявил, что 25 сентября пройдет референдум о независимости Иракского Курдистана. Иракская армия в это время увязла в битве за Мосул, несла большие потери. Чиновники из Багдада сделали гневный окрик вроде «чего надумали, какая независимость, надо ИГ добивать». А что еще они могли сделать? Силового ресурса у них не имелось.
Иракский Курдистан готовился к голосованию, попутно пытаясь убедить соседей и особенно США, чтобы они поддержали создание курдского государства. Не убедили. В день голосования курды оказались одни перед избирательными урнами. За их спинами не стояли другие нации. К тому же иракская армия завершила операцию в Мосуле – у Багдада появился кулак, чтобы погрозить или дать подзатыльник.
На фоне «утопленного» в агитации за провозглашение независимости Иракского Курдистана ассирийский Алькош походил на суровый неприступный остров в море. Местные жители не устраивали митингов и демонстраций против референдума, но и не выказывали никакой поддержки ему. Молчаливое сопротивление, крепко сцепив зубы.
Население Алькоша состоит исключительно из ассирийцев, принадлежащих к Халдейской католической церкви. Над городом, крепко вмурованный в серый склон горы, расположен старинный монастырь Раббан Хормизд. Сам основатель монастыря – Раббан Хормизд – является одним из самых почитаемых святых для халдеев. А монастырь, основанный им, один из старейших на Ближнем Востоке. Сегодня монахи в нем не живут, хотя в лучшие времена его населяли 1200 монахов.
Охраняют монастырь служащие иракской федеральной полиции. Один из полицейских, Ильхаб Малан, сносно говорящий на английском, устраивает мне и фотографу из России, экскурсию. Его коллеги охраняют въезд на склон к монастырю. Сам Ильхаб занимается охраной непосредственно монастырских помещений.
«Я тут большей частью времени один. Туристов мало, посетителей мало. Редко, кто сюда заезжает. Служба в монастыре, как правило, лишь один раз в год – в день памяти Раббана Хормизда. Тогда сюда съезжаются халдеи не только из Ирака, со всего мира. Я тут хозяйством занимаюсь, чищу, мою, размышляю. Почти, как монах», – делится Ильхаб тонкостями своей службы.
В прошлые века монастырь много раз разграблялся шайками курдских разбойников. Последние подобные нападения относятся к середине XIX века, но о них по-прежнему помнят. У ассирийцев довольно хорошо сохранилась память о притеснениях, которые им приходилось испытывать от курдов.
«Мы помним, как наши предки страдали здесь за свою веру сто лет назад», – говорит другой житель Алькоша Ренан. Он не упоминает конкретно курдов, но тем, кто знает исторический контекст, понятно. Жители халдейского городка не говорят прямо незнакомому иностранному журналисту, что они против референдума. Но они и не проявляют такого воодушевления, как курды.
Курды, говоря о своей автономии, говорят: у нас в Курдистане, мы курды, наше государство Курдистан. Жители Алькоша употребляют совершенно другой набор: мы – иракцы, у нас в Ираке.
«Вообще-то, наш город является спорной территорией, – рассуждает Ильхаб, пока мы ходим из пещеры в пещеру, которые вырубали в горе монахи монастыря Раббан Хормизд. – Алькош находится на самой восточной окраине Ниневийской равнины. Ниневийская равнина – христианская территория. Тут во времена до свержения Саддама жили, в основном, ассирийцы – католики и православные. Потом началась нестабильность, многие уехали. Курдские районы от нас отделены горами». С точки зрения Багдада, Алькош относится к провинции Ниневия. С точки зрения правительства Иракского Курдистана, – это часть провинции Дохук, которая входит в состав автономии.
Правопорядок в городке охраняют одновременно и курдская пешмарга, и федеральная полиция. Столкновений между ними не происходит. И там, и там служащими являются исключительно местные уроженцы. Из-за слабости федерального правительства администрацию в городе навязывает Эрбиль. В буквальном смысле – навязывает.
В июле этого года, после назначения даты референдума, по решению правительства Иракского Курдистана был снят со своего поста мэр, которого ранее выбрали местные жители. На его место была назначена активистка из «Демократической партии Курдистана».
Местные жители несколько раз собирали митинги против ее назначения. Но федеральное правительство никакой реальной помощи алькошцам не оказало, а самим жителям, чтобы дальше отстаивать свои права, надо было переходить к более радикальным действиям – это могло довести до кровопролитий. Сегодня административная власть в Алькоше принадлежит ДПК.
Никто из курдов, с кем я общался на избирательных участках 25 сентября, не верил, что сразу после оглашения результатов референдума Барзани объявит независимость. Голосование воспринимали, как первый шаг к тому, чтобы в скором времени договориться с мировым сообществом о создании независимого Курдистана.
В наше время мало объявить себя независимым, надо чтобы твой суверенитет признали «ведущие мировые державы». И вот с признанием у Барзани были серьезные проблемы. Это создавало условия для жесткой реакции со стороны Багдада.
Вооруженные формирования пешмарга иракских курдов являлись главными союзниками армии США по ходу свержения режима Саддама Хусейна. Курды сами и совместно с американскими подразделениями очистили от войск Саддама весь север страны. Именно тогда под власть пешмарги попали районы, где компактно проживают ассирийцы, езиды и туркмены. Они не относились к автономии Иракский Курдистан, которую признавал режим Саддама Хусейна.
На первых порах меньшинства приветствовали приход курдов. Но скоро им пришлось столкнуться с их национализмом. Особенно яростными националистами являлись члены «Демократической партии Курдистана» (ДПК). Ее возглавлял Масуд Барзани. В 2005 году его выбрали президентом автономии Иракский Курдистан.
Иракский Курдистан за десять лет сформировал полноценный государственный аппарат, самостоятельно занимался экспортом нефти (ДПК вывозила нефть в Турцию, ПСК – в Иран), создал свои органы безопасности и вооруженные силы, выдавал свои визы. По сути, единственное, что его связывало с остальным Ираком – общие паспорта и общие деньги, иракские динары.
Чтобы провозгласить себя независимым государством, необходимо было договориться кланам Барзани и Талабани, а затем убедить соседей, что независимый Курдистан им будет выгоднее, чем единый федеральный Ирак.
Весной 2017 года после длительных переговоров между ДПК и ПСК Масуд Барзани объявил, что 25 сентября пройдет референдум о независимости Иракского Курдистана. Иракская армия в это время увязла в битве за Мосул, несла большие потери. Чиновники из Багдада сделали гневный окрик вроде «чего надумали, какая независимость, надо ИГ добивать». А что еще они могли сделать? Силового ресурса у них не имелось.
Иракский Курдистан готовился к голосованию, попутно пытаясь убедить соседей и особенно США, чтобы они поддержали создание курдского государства. Не убедили. В день голосования курды оказались одни перед избирательными урнами. За их спинами не стояли другие нации. К тому же иракская армия завершила операцию в Мосуле – у Багдада появился кулак, чтобы погрозить или дать подзатыльник.
На фоне «утопленного» в агитации за провозглашение независимости Иракского Курдистана ассирийский Алькош походил на суровый неприступный остров в море. Местные жители не устраивали митингов и демонстраций против референдума, но и не выказывали никакой поддержки ему. Молчаливое сопротивление, крепко сцепив зубы.
Население Алькоша состоит исключительно из ассирийцев, принадлежащих к Халдейской католической церкви. Над городом, крепко вмурованный в серый склон горы, расположен старинный монастырь Раббан Хормизд. Сам основатель монастыря – Раббан Хормизд – является одним из самых почитаемых святых для халдеев. А монастырь, основанный им, один из старейших на Ближнем Востоке. Сегодня монахи в нем не живут, хотя в лучшие времена его населяли 1200 монахов.
Охраняют монастырь служащие иракской федеральной полиции. Один из полицейских, Ильхаб Малан, сносно говорящий на английском, устраивает мне и фотографу из России, экскурсию. Его коллеги охраняют въезд на склон к монастырю. Сам Ильхаб занимается охраной непосредственно монастырских помещений.
«Я тут большей частью времени один. Туристов мало, посетителей мало. Редко, кто сюда заезжает. Служба в монастыре, как правило, лишь один раз в год – в день памяти Раббана Хормизда. Тогда сюда съезжаются халдеи не только из Ирака, со всего мира. Я тут хозяйством занимаюсь, чищу, мою, размышляю. Почти, как монах», – делится Ильхаб тонкостями своей службы.
В прошлые века монастырь много раз разграблялся шайками курдских разбойников. Последние подобные нападения относятся к середине XIX века, но о них по-прежнему помнят. У ассирийцев довольно хорошо сохранилась память о притеснениях, которые им приходилось испытывать от курдов.
«Мы помним, как наши предки страдали здесь за свою веру сто лет назад», – говорит другой житель Алькоша Ренан. Он не упоминает конкретно курдов, но тем, кто знает исторический контекст, понятно. Жители халдейского городка не говорят прямо незнакомому иностранному журналисту, что они против референдума. Но они и не проявляют такого воодушевления, как курды.
Курды, говоря о своей автономии, говорят: у нас в Курдистане, мы курды, наше государство Курдистан. Жители Алькоша употребляют совершенно другой набор: мы – иракцы, у нас в Ираке.
«Вообще-то, наш город является спорной территорией, – рассуждает Ильхаб, пока мы ходим из пещеры в пещеру, которые вырубали в горе монахи монастыря Раббан Хормизд. – Алькош находится на самой восточной окраине Ниневийской равнины. Ниневийская равнина – христианская территория. Тут во времена до свержения Саддама жили, в основном, ассирийцы – католики и православные. Потом началась нестабильность, многие уехали. Курдские районы от нас отделены горами». С точки зрения Багдада, Алькош относится к провинции Ниневия. С точки зрения правительства Иракского Курдистана, – это часть провинции Дохук, которая входит в состав автономии.
Правопорядок в городке охраняют одновременно и курдская пешмарга, и федеральная полиция. Столкновений между ними не происходит. И там, и там служащими являются исключительно местные уроженцы. Из-за слабости федерального правительства администрацию в городе навязывает Эрбиль. В буквальном смысле – навязывает.
В июле этого года, после назначения даты референдума, по решению правительства Иракского Курдистана был снят со своего поста мэр, которого ранее выбрали местные жители. На его место была назначена активистка из «Демократической партии Курдистана».
Местные жители несколько раз собирали митинги против ее назначения. Но федеральное правительство никакой реальной помощи алькошцам не оказало, а самим жителям, чтобы дальше отстаивать свои права, надо было переходить к более радикальным действиям – это могло довести до кровопролитий. Сегодня административная власть в Алькоше принадлежит ДПК.
Никто из курдов, с кем я общался на избирательных участках 25 сентября, не верил, что сразу после оглашения результатов референдума Барзани объявит независимость. Голосование воспринимали, как первый шаг к тому, чтобы в скором времени договориться с мировым сообществом о создании независимого Курдистана.
В наше время мало объявить себя независимым, надо чтобы твой суверенитет признали «ведущие мировые державы». И вот с признанием у Барзани были серьезные проблемы. Это создавало условия для жесткой реакции со стороны Багдада.
Часть 5. Надежда
Восстановленная церковь Мар Якуб в Бахдиде
Представители России, США, Турции и Ирана выступили за сохранение территориальной целостности федеральной республики Ирак. Представители Израиля, включая премьер-министра Беньямина Нетаньяху, заявляли, что курды имеют право на собственное государство, заслужили его. Но что такое Израиль на Ближнем Востоке? Лучше бы израильтяне вообще промолчали, а то лишь разозлили курдских соседей.
Когда в Эрбиле стали известны официальные результаты голосования, Багдад ответил, что «предпримет усилия для восстановления конституционного порядка». Среди курдов и арабов появились слухи, что иракская армия попытается отбить Киркук и его нефтяные окрестности. Это действительно была самая очевидная цель для «восстановления конституционного порядка» – там под землей настоящее нефтяное море. Поэтому после референдума я поехал в Киркук и выяснил на месте, что Киркук войны не ждет.
Жизнь в городе шла своим привычным чередом. Самое сердце любого ближневосточного города – центральный базар – функционирует спокойно и бесперебойно. Никаких слухов о том, что в ближайшие дни придется закрыться, базар не ретранслирует. А ведь для любого иракского, любого ближневосточного города, это основной источник информации. То, что сообщают в интернете, по радио или телевидению, носит вторичный характер.
Прошедший референдум совсем не повлиял на ритм Киркука. Мой знакомый в миссии ООН в Эрбиле уверял меня, что ситуация в регионе ограничится громкими гневными заявлениями. «Реальный конфликт невыгоден никому: ни курдам, ни Багдаду, ни Турции, ни Ирану. У них имеются взаимные экономические интересы. Если кто-то будет предпринимать резкие шаги, то это скажется на всех остальных. Поэтому дальше слов дело не пойдет. Максимум, недели через 2-3 все успокоится ситуация стабилизируется».
По его мнению, через 2-3 недели стабилизируются и цены на нефть, которые пошли быстро вверх на фоне новостей из Иракского Курдистана и Багдада. Багдад не выдержит масштабной войны со столь серьезным противником, как курды. В свою очередь Эрбилю невыгодны открытые конфликты с соседями, так как именно они являются основными потребителями его нефти. Нефть – главный источник доходов автономии, решившейся на референдум о независимости.
Прогноз моего знакомого из миссии ООН не сбылся. Через три недели после референдума иракская армия, главным образом, силы шиитского ополчения «Хашд аш-Шааби» двинулись в сторону Киркука. Я к тому времени вернулся в Россию и наблюдал происходящее по новостям и сообщениям в социальных сетях.
16 октября рано утром «Хамви» и «Абрамсы» под флагами с изображением шиитского имама Хусейна (флаги «хашдов») без боя заняли туркменский пригород Чадигле. Новости из Киркука оказались в топе крупнейших информационных агентств. Ожидалось, что начнутся ожесточенные бои за Киркук между правительственными силами и пешмаргой. В социальных сетях появились видеообращения курдов из Дохука и Эрбиля, что они готовы прибыть на помощь «киркукским братьям и сестрам» и вместе с ними оборонять «древний курдский город».
Но боев не было. Одно за другим появлялись сообщения от очевидцев, что «хашды» и армия беспрепятственно занимают район за районом. К обеду они заняли нефтяные месторождения вокруг города и огромную военную базу «К-1». Лишь изредка случались локальные перестрелки. Это некоторые бойцы пешмарги не послушались приказа командиров и решили оказать сопротивление. Они не верили или не хотели верить, что их командиры договорились о сдаче Киркука.
За два дня до наступления «хашдов» и армии состоялась очень важная встреча: лидера «Патриотического союза Курдистана» (ПСК) Павла Талабани с иранским генералом Касимом Сулеймани. Сулеймани представлял на встрече Багдад. Иракские чиновники называют его «советником иракского правительства».
Сулеймани – один из величайших наших современников. Главный архитектор иранской военной экспансии на Ближнем Востоке. Именно он стал инициатором создания шиитского ополчения «Хашд аш-Шааби», которое сыграло ключевую роль в окружении Мосула и разгроме ИГ в Ираке. По его инициативе Россия вступила в Сирийскую войну на стороне Башара Асада (Сулеймани дважды прилетал в Москву перед тем, как российское руководство официально объявило, что отправит нашу армию в Сирию). И это не кабинетный генерал. В интернете полно фотографий, как Сулеймани посещает передовые позиции то в Сирии, то в Ираке – во время самых ожесточенных боев.
Иранский генерал разговаривал с Павлом Талабани 13 или 14 октября. Он убедил Талабани поддержать Багдад, а не Барзани. Каким именно образом убедил – остается догадываться. В Киркуке, на базе «К-1» и близлежащих нефтяных полях находилась пешмарга, подчиняющаяся как раз ПСК. Пешмарга организовано ушла, ей на смену организованно зашли «хашды», армия и федеральная полиция.
Киркуком дело не ограничилось. Премьер-министр Ирака аль-Абади объявил, что цель правительственных сил занять все «спорные районы».
Планы федерального правительства воодушевили езидов и ассирийцев, живших под властью Иракского Курдистана. У них снова появилась надежда получить автономию, которую они так и не получили ни по итогам Первой мировой войны, ни после американской оккупации Ирака в 2003 году.
Когда осенью 2016-го иракская армия и пешмарга освобождают Ниневийскую равнину, ассирийцы политические организации снова говорят: нам нужна своя автономия, чтобы не повторялись гонения на христиан. Иракские власти откладывают эту тему до полного освобождения Мосула. Пока продолжается штурм Западного Мосула, о намерении провести референдум в Иракском Курдистане объявляет Масуд Барзани. Опять не до ассирийцев.
Вторая половина октября 2017-го. Ассирийцы Ниневийской равнины за то, чтобы их земли оказались под контролем федерального правительства в Багдаде. Прошедший референдум показал – курдские политические партии не намерены считаться с правами меньшинств. Езиды тоже хотят под юрисдикцию Багдада.
Казалось бы, парадокс – арабы, которых с лета 2014-го меньшинства обвиняли в триумфальном наступлении ИГ, вдруг ассирийцам, езидам и туркменам стали казаться спасением. Спасением от курдского национализма. Этнические меньшинства поверили, что смогут получить свое самоуправление, если будут подчиняться Багдаду, а не Эрбилю. Захотели поверить. У них опять появилась надежда – после очередной трагедии. И им, особенно ассирийцам и езидам, самым загнанным меньшинствам Ирака, очень нужна надежда, вера, что вот-вот у них будет собственная автономия. Без такой надежды жить в Ираке им будет просто невыносимо.
А что же иракские курды? Курды через месяце после проведения референдума так и не стали независимыми. Потеряли Киркук с его нефтью и еще 30 процентов территорий, которые контролировали до референдума. Инициатор плебисцита о независимости Масуд Барзани ушел в отставку (западные медиа утверждали, что под давлением иностранных дипломатов). Правительство автономии попросило Багдад выделить денег на выплату зарплаты бойцам пешмарги и чиновникам автономии.
Таков он, Ближний Восток да и Восток вообще: те, кто получает власть, быстро превращаются в беспринципных угнетателей; те, кто ее теряет или никогда не имел, живут надеждами – очень слабыми, почти несбыточными, почти никогда не сбывающимися.
Когда в Эрбиле стали известны официальные результаты голосования, Багдад ответил, что «предпримет усилия для восстановления конституционного порядка». Среди курдов и арабов появились слухи, что иракская армия попытается отбить Киркук и его нефтяные окрестности. Это действительно была самая очевидная цель для «восстановления конституционного порядка» – там под землей настоящее нефтяное море. Поэтому после референдума я поехал в Киркук и выяснил на месте, что Киркук войны не ждет.
Жизнь в городе шла своим привычным чередом. Самое сердце любого ближневосточного города – центральный базар – функционирует спокойно и бесперебойно. Никаких слухов о том, что в ближайшие дни придется закрыться, базар не ретранслирует. А ведь для любого иракского, любого ближневосточного города, это основной источник информации. То, что сообщают в интернете, по радио или телевидению, носит вторичный характер.
Прошедший референдум совсем не повлиял на ритм Киркука. Мой знакомый в миссии ООН в Эрбиле уверял меня, что ситуация в регионе ограничится громкими гневными заявлениями. «Реальный конфликт невыгоден никому: ни курдам, ни Багдаду, ни Турции, ни Ирану. У них имеются взаимные экономические интересы. Если кто-то будет предпринимать резкие шаги, то это скажется на всех остальных. Поэтому дальше слов дело не пойдет. Максимум, недели через 2-3 все успокоится ситуация стабилизируется».
По его мнению, через 2-3 недели стабилизируются и цены на нефть, которые пошли быстро вверх на фоне новостей из Иракского Курдистана и Багдада. Багдад не выдержит масштабной войны со столь серьезным противником, как курды. В свою очередь Эрбилю невыгодны открытые конфликты с соседями, так как именно они являются основными потребителями его нефти. Нефть – главный источник доходов автономии, решившейся на референдум о независимости.
Прогноз моего знакомого из миссии ООН не сбылся. Через три недели после референдума иракская армия, главным образом, силы шиитского ополчения «Хашд аш-Шааби» двинулись в сторону Киркука. Я к тому времени вернулся в Россию и наблюдал происходящее по новостям и сообщениям в социальных сетях.
16 октября рано утром «Хамви» и «Абрамсы» под флагами с изображением шиитского имама Хусейна (флаги «хашдов») без боя заняли туркменский пригород Чадигле. Новости из Киркука оказались в топе крупнейших информационных агентств. Ожидалось, что начнутся ожесточенные бои за Киркук между правительственными силами и пешмаргой. В социальных сетях появились видеообращения курдов из Дохука и Эрбиля, что они готовы прибыть на помощь «киркукским братьям и сестрам» и вместе с ними оборонять «древний курдский город».
Но боев не было. Одно за другим появлялись сообщения от очевидцев, что «хашды» и армия беспрепятственно занимают район за районом. К обеду они заняли нефтяные месторождения вокруг города и огромную военную базу «К-1». Лишь изредка случались локальные перестрелки. Это некоторые бойцы пешмарги не послушались приказа командиров и решили оказать сопротивление. Они не верили или не хотели верить, что их командиры договорились о сдаче Киркука.
За два дня до наступления «хашдов» и армии состоялась очень важная встреча: лидера «Патриотического союза Курдистана» (ПСК) Павла Талабани с иранским генералом Касимом Сулеймани. Сулеймани представлял на встрече Багдад. Иракские чиновники называют его «советником иракского правительства».
Сулеймани – один из величайших наших современников. Главный архитектор иранской военной экспансии на Ближнем Востоке. Именно он стал инициатором создания шиитского ополчения «Хашд аш-Шааби», которое сыграло ключевую роль в окружении Мосула и разгроме ИГ в Ираке. По его инициативе Россия вступила в Сирийскую войну на стороне Башара Асада (Сулеймани дважды прилетал в Москву перед тем, как российское руководство официально объявило, что отправит нашу армию в Сирию). И это не кабинетный генерал. В интернете полно фотографий, как Сулеймани посещает передовые позиции то в Сирии, то в Ираке – во время самых ожесточенных боев.
Иранский генерал разговаривал с Павлом Талабани 13 или 14 октября. Он убедил Талабани поддержать Багдад, а не Барзани. Каким именно образом убедил – остается догадываться. В Киркуке, на базе «К-1» и близлежащих нефтяных полях находилась пешмарга, подчиняющаяся как раз ПСК. Пешмарга организовано ушла, ей на смену организованно зашли «хашды», армия и федеральная полиция.
Киркуком дело не ограничилось. Премьер-министр Ирака аль-Абади объявил, что цель правительственных сил занять все «спорные районы».
Планы федерального правительства воодушевили езидов и ассирийцев, живших под властью Иракского Курдистана. У них снова появилась надежда получить автономию, которую они так и не получили ни по итогам Первой мировой войны, ни после американской оккупации Ирака в 2003 году.
Когда осенью 2016-го иракская армия и пешмарга освобождают Ниневийскую равнину, ассирийцы политические организации снова говорят: нам нужна своя автономия, чтобы не повторялись гонения на христиан. Иракские власти откладывают эту тему до полного освобождения Мосула. Пока продолжается штурм Западного Мосула, о намерении провести референдум в Иракском Курдистане объявляет Масуд Барзани. Опять не до ассирийцев.
Вторая половина октября 2017-го. Ассирийцы Ниневийской равнины за то, чтобы их земли оказались под контролем федерального правительства в Багдаде. Прошедший референдум показал – курдские политические партии не намерены считаться с правами меньшинств. Езиды тоже хотят под юрисдикцию Багдада.
Казалось бы, парадокс – арабы, которых с лета 2014-го меньшинства обвиняли в триумфальном наступлении ИГ, вдруг ассирийцам, езидам и туркменам стали казаться спасением. Спасением от курдского национализма. Этнические меньшинства поверили, что смогут получить свое самоуправление, если будут подчиняться Багдаду, а не Эрбилю. Захотели поверить. У них опять появилась надежда – после очередной трагедии. И им, особенно ассирийцам и езидам, самым загнанным меньшинствам Ирака, очень нужна надежда, вера, что вот-вот у них будет собственная автономия. Без такой надежды жить в Ираке им будет просто невыносимо.
А что же иракские курды? Курды через месяце после проведения референдума так и не стали независимыми. Потеряли Киркук с его нефтью и еще 30 процентов территорий, которые контролировали до референдума. Инициатор плебисцита о независимости Масуд Барзани ушел в отставку (западные медиа утверждали, что под давлением иностранных дипломатов). Правительство автономии попросило Багдад выделить денег на выплату зарплаты бойцам пешмарги и чиновникам автономии.
Таков он, Ближний Восток да и Восток вообще: те, кто получает власть, быстро превращаются в беспринципных угнетателей; те, кто ее теряет или никогда не имел, живут надеждами – очень слабыми, почти несбыточными, почти никогда не сбывающимися.
