О существенных изменениях в работе психолого-медико-педагогических комиссий (ПМПК), определяющих условия для получения образования детьми с особыми потребностями, сообщили в Минпросвещения. Планируется сведение комиссий в единую структуру, развитие сети федеральных и региональных ресурсных центров, отказ от термина «ОВЗ» («ограниченные возможности здоровья»), отмена предельного возраста проведения ПМПК, и др.
Как заявила на прошедшей в Москве конференции, посвященной деятельности ПМПК, замглавы министерства Татьяна Синюгина, переход к централизованной модели ПМПК должен состояться 1 января 2020 года. Для этого будут внесены соответствующие поправки в Закон об образовании, и в подзаконный акт, регламентирующий деятельность комиссий.
«Исключится норма о рекомендательной норме заключения для родителей, оно станет обязательным», – отметила замминистра, перечисляя запланированные нововведения. Прокомментировать сообщение о реформе ПМПК мы попросили активистов сообщества родителей детей-инвалидов.
«Родители детей-инвалидов – такие же граждане, как и все остальные»
«Конечно же, нас смущает и крайне беспокоит заявление о введении обязательности заключения ПМПК для родителей, – говорит президент Центра проблем аутизма Екатерина Мень. – Мы не понимаем, каким образом такое требование может быть закреплено – оно противоречит всем мыслимым законам и нормам. Введение такой нормы в федеральный закон кажется маловероятным. Скорее всего, она будет внесена в положение о ПМПК, имеющее сугубо технически характер, которое не может быть более значимым, чем вышестоящие нормативно-правовые акты, включая Закон об образовании. Поэтому противоречия неизбежны с самого начала.
В регулирующих работу ПМПК документах заложены и противоречия с международными актами, к которым присоединилась Россия. Например, в комментариях к Конвенции ООН о правах инвалидов закреплено их право на доступ к различным формам образования в местах проживания. Инвалидность не должна быть причиной исключения из системы общего образования – но люди с инвалидностью в этой системе должны получать необходимую поддержку для обеспечения эффективности обучения.
Обязательность заключений ПМПК для родителей уничтожит эти права – получается, что родители уже не смогут выбирать форму образования, если ее предписала комиссия.
Понятно, что родители в результате будут уклоняться от ее прохождения и требовать создания необходимых образовательных условий от школы. А школа будет ссылаться на то, что образовательные условия предоставляются лишь на основе заключения ПМПК.
Нигде, включая и сам регламент ПМПК, не указаны требования к квалификации членов комиссии. Нет никаких четких процедур.
Функция ПМПК – выявление детей с трудностями обучения, и диагностика нарушений. Если говорить, например, о детях с РАС – у комиссии нет никаких диагностических инструментов, позволяющих объективно оценивать навыки и особые образовательные потребности детей с аутизмом.
Текущая редакция Положения о ПМПК предусматривает даже формальные требования только в отношении руководителя ПМПК; в отношении иных членов каких-либо требований не установлено. В связи с этим, на наш взгляд, возможной мерой по исправлению текущего положения дел является а) уточнение данных критериев (например, введения дополнительного требования о наличии релевантного опыта работы с детьми с особенностями, включая детей с РАС) и б) распространение данных требований на всех членов ПМПК, а не только на её руководство.
В общем, мы имеем дело со структурой, не имеющей внутренней регуляции ни с помощью этических, ни с помощью квалификационных требований. В отсутствие таких требований как мы можем получить гарантию компетентной диагностики?
Уже сейчас, когда, по сути, частное мнение членов комиссии оспаривается родителями – а ведь родители часто знают о болезни своего ребенка намного больше врачей и педагогов! – возникает агрессия, немотивированные возражения, давление с помощью своего авторитета. «Что вы говорите, как вы смеете, мы вам не подпишем», и т.д.
А теперь репрессивные возможности ПМПК хотят усилить.
Со всей очевидностью, в такой норме мы видим и коррупциогенный риск. Даже сейчас мы имеем полученные в нашей коммуникации факты дачи взяток за «правильное» заключение. Но когда родители не обязаны исполнять рекомендации, они просто не предоставляют заключение, с которым не согласны. Насколько возрастет такой риск, если исполнение станет обязательным?
Важно понимать: в составе ПМПК не предусмотрены юристы. При этом сама структура должна содействовать именно реализации прав детей-инвалидов на образование, добиться, чтобы они были реализованы в школе. Но юристов там нет. И правовая грамотность членов комиссии часто оказывается запредельно низкой.
Толкование действующих документов, когда на них пытаются сослаться родители, может оказаться абсолютно диким. Мы регулярно узнаем о таких случаях из регионов. И получается, что ПМПК – орган, не имеющий реальной возможности ни качественной диагностики детей для построения дальнейшего маршрута, ни юридической компетентности – но его наделяют дополнительными полномочия, делая заключения обязательными для родителей!
Когда никакие усилия и ресурсы не направляются на сущностные изменения структуры, на поголовную переподготовку кадров, на внедрение объективной батареи тестов, на изменение целеполагания структуры, когда планируется полная централизация ПМПК, то есть исключается возможность внутри этого института независимого оспаривания решений и у родителей остаются для этого только судебные органы, то со всей очевидностью ПМПК все больше превращается в механизм репрессий. Никакими интересами детей тут и не пахнет.
Непонятно, как будет расцениваться неисполнение рекомендаций образовательным учреждением.
Сегодня это сплошь и рядом – заключение ПМПК есть, а школа не в состоянии его исполнить. Не в состоянии как по объективным причинам (нет финансирования, или нет кадров), так и по субъективным (желание под любым предлогом сложных детей в школы не допускать). На данный момент – это ответственность образовательного учреждения. В случае обязательности исполнения заключений для родителей эта ответственность автоматически разделится: школа не хочет и не может, значит, виноват родитель.
И, конечно, несет дискриминацию сам подход, допускающий какую-то дополнительную регуляцию родителей особых детей только по факту их «особого» родительства. Родители детей-инвалидов – такие же граждане, как и все остальные, наше поведение регулируется теми же законами.
Если нам говорят, что решение ПМПК предписывает какие-то конкретные формы образования для наших детей, и мы обязаны эти решения исполнять – нарушается наше право на выбор образовательной модели. Это прямое нарушение Федерального закона об образовании. Но самое главное – то, что введение для нас отдельных регулирующих механизмов выделяет нас в особую, менее дееспособную группу, которую уже не считают способной самостоятельно действовать на благо своих детей. Нас маркируют как граждан менее высокого качества, которые не в состоянии руководствоваться теми же законами, что и родители обычных детей и все остальные.
Естественно, это будет абсолютно дискриминационный акт.
Если он только будет принят, он немедленно будет оспорен – в Верховном суде, в Конституционном суде, будут использованы все возможности. Не очень ясно, о чем думали в правовом отделе Минпроса, когда готовились такие инициативы».
«Семьи с особыми детьми ничем не заслужили такой дискриминации»
Замена термина «ОВЗ» на «ООП» («особые образовательные потребности») – очень важный и позитивный поворотный момент. Общественные организации долго этого добивались, напоминает руководитель РОО помощи детям с расстройствами аутистического спектра «Контакт» Елена Багарадникова.
«В нашей стране принят медицинский подход к инвалидности и статусу «ОВЗ» (человек как проблема), вместо прогрессивного, социального – когда проблема и ограничения в среде, а не в человеке, – рассказала она порталу Милосердие.ru. – Минусом первого является тупиковая ситуация, когда дольше до «нормы» улучшать и реабилитировать человека не получится, и, вроде как всё, делать ничего и не надо. А, например, о качестве жизни человека медицинский подход мало позволяет подумать.
В образовании у нас получился тот же подход благодаря именно связке с диагнозом, с этими «ограниченными возможностями здоровья» вместо «особых образовательных потребностей». Поэтому менять (уточнять, дополнять и т.п.) – нужно. Естественно, это не конец процесса, а начало других необходимых и принципиальных изменений.
Ничего позитивного об изменениях в отношении обязанности родителей передать заключение ПМПК в образовательное учреждение сказать не могу, хотя прекрасно представляю чем они обусловлены. Как организация, работая с родителями, мы одной из своих целей ставили повысить уровень защищенности права особого ребенка на образование. И один из необходимых механизмов для этой защиты – ПМПК.
Но сейчас вместо «защитной» функции его заключениям будет придан скорее карательный характер.
Давая родителям возможность не бояться, и сделать шаг, мы говорим что получение заключения ПМПК – это не страшно. И если они будут совсем категорически не согласны, то могут никуда его не относить, опротестовать и т.п. И это дает возможность людям попробовать, убедиться, что ничего ужасного на этом этапе не происходит, отдать его добровольно, и добиваться создания специальных образовательных условий от образовательного учреждения.
Люди потихонечку пошли в ПМПК. Сейчас поток сократится. «Пограничные» случаи будут скорее всего оставлены, в результате, без помощи. Как и, наоборот, случаи тяжелых множественных нарушений снова выпадут – родители и так не видят смысла проходить ПМПК, потому что государственных организаций, умеющих работать с такими детьми практически нет.
Как все меры «принуждающего» характера, это даст малюсенький выигрыш в части случаев, и существенный откат в «серую зону» в остальном и в перспективе.
Что же нужно было делать вместо этого? Работать с родителями, не формально, а реально, выстраивать межведомственную работу вокруг семьи, компенсировать вопиющий непрофессионализм многочисленных ПМПК по стране, а для этого, в том числе, делать ПМПК самостоятельными и независимыми от образовательных организаций, выстраивая зонтичную структуру например на базе ППМС-центров, и финансируя их нормальную работу (сейчас это расходное обязательство субъекта, и, например, в Московской области ПМПК – это такая, по сути, не оплачиваемая нагрузка на специалистов, которым это поручили).
Ну и самое главное – мы не враги своим детям, и если бы заключения ПМПК повсеместно способствовали защите прав детей – без всяких проблем несли бы их в сады и школы.
Но даже отлично написанные заключения ПМПК не исполняются сплошь и рядом. Нет надлежащего финансирования для создания специальных образовательных условий, нет специалистов.
Как можно в таких условиях родителей заставлять – выше моего понимания. Может ли быть обязательным для предоставления в школы заключение ПМПК, в котором для ребенка с аутизмом написано: «создание специальных образовательных условий на усмотрение образовательного учреждения»?
Школа немедленно усмотрела в этом возможность ничего не создавать – «потому что денег на тьютора и психолога нет». И это было в Одинцовском районе Московской области, не самом нищем и отдаленном регионе нашей страны. Что говорить про остальные?
Необходим независимый контроль качества исполнения заключений ПМПК и создания необходимых специальных образовательных условий для детей. Мы считали и считаем, что не надо за счет родителей пытаться скомпенсировать отсутствующее межведомственное взаимодействие, и отсутствие работы с семьей. А именно этим вызвано такое изменение в законодательстве.
Семьи с особыми детьми ничем не заслужили такой дискриминации – почему за них всех решили?
Принцип получения услуг вдруг у нас стал «принудительным»? Почему именно по отношению к детям с ОВЗ? Что будет следующим шагом? Те самые штрафы по отношению к родителям детей с ОВЗ, которые время от времени предлагают разные «официальные лица»? У нас одной из проблем является не право, а его применение и знаменитая «необязательность исполнения», которая порой компенсирует жесткость законов.
Тут, как человек с правозащитным опытом в области образования, могу сказать, что регионы рьяно и с удовольствием воспользуются этими новыми правилами. И поверьте, не в пользу детей и родителей».
«Это не означает, что семью можно будет принудить к выполнению любых рекомендаций»
«До сих пор родители, получив на руки заключение ПМПК, сами решали, отдавать его в образовательное учреждение, или нет, – говорит председатель совета ВООРДИ Елена Клочко. – При всей солидарности с родителями, действительно, случалось так, что из-за их нежелания это делать, интересы детей не соблюдались. Потому, что педагоги должны знать, что у ребенка за проблемы, каков образовательный маршрут, прописанный ему ПМПК, и каковы специальные условия, которые организация образования должна исполнить. Без этого образовательная организация не понимает, что с ребенком делать.
Теперь заключение ПМПК будет автоматически отсылаться учредителю образовательных организаций, т.е. департаменту или министерству образования региона. После поступления ребенка в учреждения информация о его потребностях уже будет иметься в официальных структурах. Это не означает каких-то новых обязанностей для родителей – взять эту бумагу в руки и нести ее в школу.
Окончательного варианта нового текста положения о ПМПК еще нет.
То, что нам известно – проекты. Особо здесь надо выделить следующие моменты: во-первых, продление срока проведения ПМПК после 18 лет. Мы давно говорили об этом, это важно – потому, что ограничение здесь противоречит Закону об образовании, ведь учиться можно и после 18. У образования – по Закону – нет верхней возрастной планки.
Второе – возможность обжалования родителями заключения ПМПК. Она необходима и должна появится. Мы сформулировали и направили разработчикам наши предложения об этом.
Что касается отмены термина «ограниченные возможности здоровья» с его заменой на «особые образовательные потребности» – это одна из поправок к Закону об образовании, которые находятся сейчас на согласовании. Предполагается, что они будут внесены в декабре, и уже после этого смогут вступить в силу изменения в порядке проведения ПМПК.
В заявлении Минпроса говорится: «Исключится норма о рекомендательной норме заключения для родителей, оно станет обязательным».
Но это не означает, что семью можно будет принудить к выполнению любых рекомендаций, вынесенных комиссией.
Если вы не согласны, к примеру, с тем, что вашего ребенка направляют в коррекционную школу, то можно не получать заключение руки, не соглашаться с ним – так же, как это можно сделать на МСЭ. Можно оспаривать его до тех пор, пока вы не будете им удовлетворены.
Механизм для этого в нынешнем варианте проекта нового положения о ПМПК достаточно продуман, то, что мы видели, выглядело корректно. Как он будет работать на практике – зависит от окончательных формулировок.
– То есть, оспаривать эти решения можно будет не только через суд?
– Сейчас ПМПК у нас вообще не является юридическим лицом, с которым понятно, как судиться. Это некий набор специалистов образовательной сферы региона разных уровней. Совершенно необходимо, чтобы инстанция, отвечающая за образовательный маршрут, то есть, в итоге, за судьбу ребенка, – была органом, с которым можно взаимодействовать, в том числе, в судебном порядке. Централизация должна дать и такую возможность – но, кроме судебного, должен быть понятный внутренний механизм обжалования решений».
