Никакого отдельного закона «о детской трансплантации сердца» в России принимать не планируют. Вероятно, министр здравоохранения РФ, Вероника Сковорцова в разговоре с премьер-министром РФ Дмитрием Медведевым во время его посещения Научного центра сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева, имела в виду проект закона «О донорстве органов человека и их трансплантации». Этот документ, определяющий различные аспекты донорства, включая детское донорство, должен быть внесен в Думу осенью 2016 года.
Вот что сообщил корреспонденту «Милосердия.ru» директор Федерального научного центра трансплантологии и искусственных органов им. ак. В.И.Шумакова Сергей Готье:
– Сейчас де-факто никаких законодательных препятствий к осуществлению трансплантации сердца детям нет. И не только сердца, но и легких, то есть тех органов, которые нельзя получить от взрослых живых доноров. Родственные пересадки почки и части печени от живых доноров детям в России проводятся давно, эта операция во многих медицинских учреждениях, в том числе и в нашем Центре поставлена на поток.
Закон 1992 года «О трансплантации органов и тканей человека», который пока не утратил силы, вообще не определяет возраст посмертного донора, так что тут тоже нет никаких оснований для запретов. Возможность изъятия органов у умерших детей предусмотрена в 47 статье 323 закона «Об основах охраны здоровья граждан». Но сделать это возможно только с согласия родителей. Так что законодательная база для детской трансплантологии – есть.
Любителям «страшилок» на всякий случай напомню, что прижизненное детское донорство по закону невозможно, а сироты не смогут стать посмертными донорами, потому что согласие опекуна в этом случае не годится, дать согласие могут только родители».
Серегей Готье также отметил, что с 1 января 2016 года начал действовать новый вариант инструкции о констатации смерти мозга, включающий в частности, возможность постановки диагноза «смерть мозга» ребенку с года. Инструкция вступила в действие, но к детям еще ни разу не применялась. Для того, чтобы организовать изъятие органов у ребенка, медикам нужно предпринять активные действия, к которым они пока психологически совершенно не готовы, прежде всего — поговорить с родителями умершего ребенка, объяснить им ситуацию и получить их согласие на использование органов их умершего ребенка для донорства.
«Можно сказать, что развитие детского органного донорства сейчас – вопрос менталитета и профессионализма детских реаниматологов. Но они этому не обучены и не имеют навыков, в этот аспект своей работы они не включились» – посетовал Сергей Готье.
То, что реаниматологи «не включились» в донорство не удивительно, ведь у всех на слуху дело Алины Саблиной. Напомним, что врачи констатировали у студентки смерть мозга и изъяли органы, ничего не сказав родителям, ведь согласно закону они не обязаны это делать. Узнав об изъятии органов, родители подали в суд и потребовали возмещения морального ущерба, но дело проиграли. Не удивительно, что врачи не проявляют энтузиазма в вопросах трансплантации, стать новыми фигурантами подобного дела врачам совсем не хочется, говорить с убитыми горем родителями о том, как важно пожертвовать органы умершего ребенка они не умеют и не хотят, а в их должностные обязанности это не входит.
Таким образом, ситуация парадоксальна — несмотря на отсутствие юридических препятствий, детской трансплантологии в России пока нет, детям пересаживают только те органы, которые можно получить от живых родственных доноров, а легкие и сердце возможно пересадить только подросткам, которые имеют достаточный вес, чтобы принять орган взрослого умершего донора. А детей нуждающиеся в пересадке сердца или легких, которых можно было бы спасти в России, приходится отправлять за границу.
Как же можно разрешить эту ситуацию? Сергей Готье высказал гипотезу о том, что единственное учреждение, с которого реально может начаться детское органное донорство в России – НИИ неотложной детской хирургии и травматологии. Ведь именно Леонид Михайлович Рошаль, который возглавляет это НИИ, был инициатором принятия «Порядка установления диагноза смерти мозга человека», в котором регламентируется констатация смерти мозга, в том числе и у детей: «На сегодняшний день это, пожалуй, единственное учреждение, которое реально может осуществить детское донорство» – предположил Сергей Готье.
Алиса Орлова
