Следственный комитет в Свердловской области начал проверку изложенных в вышедшей 30 марта публикации The Insider обвинений сотрудников сиротских учреждений и органов опеки региона в коррупции при подборе детей, препятствовании их устройству в семью с целью хищения их жилья и пособий, и других нарушениях и преступлениях. Следствием публикации может стать также подача иска о клевете.
Портал Милосердие.ru выяснил у экспертов, насколько правдоподобны эти обвинения, и что нужно сделать, чтобы исключить вероятность подобных злоупотреблений в системе семейного устройства детей.
«Как бы в шутку озвучила цифру — 80»
Как заявили The Insider усыновители из Москвы Олег и Ирина, чьи фамилии не разглашаются, в 2016 г. юрисконсульт Специализированного дома ребенка в Екатеринбурге Елена Колясникова согласилась оказать их семье содействие в подборе подходящего ребенка, заявив, что большинство детей в учреждении тяжело больны, а желающие взять ребенка якобы вынуждены долго ожидать своей очереди. При этом речь шла и о детях, временно помещенных в дом ребенка по заявлению родителей, не лишенных прав, в связи с тяжелой жизненной ситуацией.
По словам супругов, один из предложенных детей показался им подходящим. «Елена рассказала жизненную историю ребенка, даже прислала фотографию его мамы. В результате мы спросили, что надо сделать: приехать, что-то подписать?
Она сказала: я поговорю с начальником опеки. Спустя несколько дней позвонила и сказала, что глава опеки на вопрос об этом малыше как бы в шутку озвучила цифру — 80», – сообщили они корреспондентам.
Договориться с мамой об отказе от ребенка?
Кандидаты в приемные родители рассказали, что предложение их возмутило, и они отказались от сделки, в чем Колясникова их поддержала. Но позже по просьбе правозащитников они решили подать заявление в Следственный комитет, и продолжить общение с вымогателями. Однако, юрисконсульт объяснила, что приглянувшегося им ребенка забирает бабушка. После этого она ушла в отпуск, а по ее возвращении усыновители не получили конкретных предложений о сотрудничестве от следователей.
Тем не менее, супруги уверены, что в Доме ребенка используется криминальная схема, при которой усыновителям за деньги предлагаются дети, помещенные туда по заявлению родителей. «Если на него (ребенка – ред.) находятся желающие с деньгами, которые готовы усыновить, то договориться с матерью, чтобы она отказалась от ребенка — не проблема. Пока отказа нет, он не попадает в базу на усыновление. Опека специально задерживает финальные бумаги, пока ищет покупателя», — утверждает Олег.
«Давайте подумаем, как лишить их родительских прав!»
«Такой ребенок родительский, в приемную семью его забрать нельзя, но многие родители звонят и упрашивают это сделать. Многие звонят и говорят: давайте мы найдем этих родителей и подумаем, как их лишить родительских прав», – пояснила изданию Елена Колясникова. По ее словам, желание кандидатов в приемные родители забрать в свою семью временно помещенных в учреждение детей часто приводит к конфликтам.
«По данным правозащитников, от 50 до 70% детей в сиротских учреждениях находятся по так называемому «заявлению родителей», и это означает, что в базе их тоже не существует. Детдому это выгодно: ребенок может годами сидеть на содержании, получать пособия», – утверждает The Insider.
«Елена постоянно давила на нас и запугивала, — заявили Олег и Ирина. — Она жаловалась, что у нее 600 человек в очереди на усыновление, все хотят здоровых детей, славян, убеждала нас, что надо рассчитывать на свои силы, брать здоровеньких детей. Вот вам здоровенькие — за 80 тысяч. Постоянно подчеркивала: в нашем мальчике нет ни капли «черной» крови! Ребенка можно забрать в тот же день, это вообще фантастика, все включено — за 80 тыс. руб.».
«Одних уродов предлагают…»
О тяжелых условиях нахождения детей в домах ребенка, за которые отвечает опека Орджоникидзевского района Екатеринбурга, The Insider рассказала многодетная приемная мать Валерия Аляпина, сумевшая взять в одном из них девочку-отказницу. По словам женщины, для приемных родителей в этих учреждениях создана система препятствий.
«За три года, что Карина там провела, было огромное количество попыток со стороны усыновителей хотя бы ее увидеть, но ее никому не показывали, – сообщила она корреспондентам. – В этом детдоме у всех детей инвалидность. Сначала ставят по сердцу, потом переводят в умственную отсталость».
По словам приемной матери, кандидатов в усыновители под разными предлогами не допускают к детям, запугивая тяжелыми диагнозами и дурными наклонностями своих подопечных.
«Я пришла к региональному оператору, они привычно начали перечислять, какие у нее неизлечимые болезни,
– пояснила она. – Отправили меня, конечно, к Елене Геннадьевне Колясниковой. Причем у нее в коридоре меня уже ждала подставная кандидат на усыновление, женщина подготовленная, которая как бы между делом начала мне говорить: «Ой, кошмар. Одних уродов предлагают. Я ездила тут к девочке…»
Зачем ее резали?
Как утверждает приемная мать, Колясникова говорила ей о сексуальной озабоченности маленькой девочки, угрожая тяжелыми последствиями для ее семьи, и пренебрежительно отзывалась о больной сироте. Сотрудница Дома ребенка категорически отрицает, что могла допустить такие выражения, поскольку сама воспитывает ребенка-инвалида.
В результате увидеть и забрать девочку удалось лишь при содействии мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана. По мнению Валерии Аляпиной, ребенок находился под воздействием психотропных веществ, от которых потом пришлось долго отвыкать, три года после устройства в семью не мог есть твердую пищу.
Ранее девочка подверглась серьезной операции на грудной клетке, необходимость которой теперь вызывает у матери сомнения – она предполагает, что это могло быть сделано, чтобы оправдать присвоение инвалидности. Приемная мать считает, что с детьми могут производить различные махинации, чтобы получить доступ к крупным суммам, которые скапливаются на их счетах.
«С квартирами та же история»
Работники органов опеки Екатеринбурга берут взятки при устройстве детей в семью, подтвердил изданию бывший сотрудник ведомства Дмитрий (имя изменено), занимавший там ранее должность главного специалиста. «Если ребенок темненький, то он особой цены не имеет, его отдают в какие-то приемные семьи, у которых нет денег, бесплатно, – пояснил он. – Однако если ребенок — славянин, особенно с зелеными глазами, он попадает к родителям, способным „поблагодарить« специалиста.
Хороший цвет кожи, цвет глаз, — ушел в семью побогаче».
По словам Дмитрия, работники опеки действительно организовывали незаконное снятие средств со счетов детей, получая на это согласие матери, или подделывая согласие отца. «С квартирами та же история: их продавали по документам „отца« или „матери«, и никому обманутые дети не интересны, ведь никто не проверяет эти сделки», – заявил он корреспондентам The Insider.
«Расцениваю, как клевету»
Как пояснила изданию Елена Колясникова, в действительности претензии приемных родителей связаны с невозможностью взять в семью временно помещенных в учреждения детей.
«Усыновители недовольны, потому что нет открытости системы, прозрачности,
— рассказала она. — Приходят люди и говорят: покажите всех детей, которые у вас есть. Покажите мне того мальчика или девочку, которого мы видели, но я отказываю, потому что могу дать ребенка только по направлению. У нас забор открытый, мы ничего не скрываем. Родители видели, как они гуляли — такие хорошие в комбинезончиках. Я им отвечаю: вы поймите, у нас почти половина — дети родительские, их взять нельзя».
«Эту публикацию можно оценить, как клевету, – заявила юрист порталу Милосердие.ru после выхода материала в The Insider. – Я буду обращаться в суд».
По словам женщины, днем 3 апреля, когда происходил разговор, она давала объяснения прибывшим к ней сотрудникам Следственного комитета. Дальнейшие комментарии невозможны до окончания разбирательства, пояснила она.
«В рамках данной статьи затрагивается вопрос о семейном устройстве детей, оставшихся без попечения родителей. Поэтому данную информацию мы передали в Следственный комитет, и также организовали собственную проверку», – сообщили порталу Милосердие.ru в министерстве социальной политики региона, куда рекомендовали обратиться за комментариями в опеке Орджоникидзевского района. По словам его представителей, сам Дом ребенка находится в ведении областного минздрава, уточнить позицию которого не удалось.
Опека должна опекать
«Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это, – рассказала «Милосердию» президент свердловской областной организации «Аистенок» Лариса Лазарева. – Лично я не сталкивалась с фактами коррупции со стороны органов опеки. В нашей школе приемных родителей, на последующем сопровождении, были те, кто испытывал трудности при оформлении бумаг – от них требовали документы, не предусмотренные законодательством. Но ни разу люди не сообщали нам, что с них прямо требуют взятку – а мы ведем ШПР с 2006 года, через нас прошли 1200 приемных родителей».
Один из путей улучшения ситуации с сиротами, который сейчас не используется в должной мере – поддержка кровных семей, отмечает эксперт. «Сейчас очень много стало общественных организаций и государственных структур, которые работают с приемными семьями, с детьми-сиротами, – пояснила она. Но единицы работают с родной семьей, помогая родителям встать на ноги.
Органы опеки должны опекать, а не контролировать.
Конечно, они испытывают большую нагрузку. И нужно обучать специалистов, чтобы они были компетентными, обучать приемных родителей, опекунов, усыновителей – чтобы они знали свои права, и понимали, с какими трудностями могут столкнуться, взяв детей».
Об этом приходилось слышать
«Я знакома с Валерией Аляпиной – приемной мамой, которая рассказала, как ее вводили в заблуждение относительно состояния здоровья приемной дочери, – рассказала порталу Милосердие.ru приемная мама, руководитель клуба «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра» Диана Машкова. – Еще с того времени помню, что там, действительно, была какая-то нездоровая ситуация. Ее не пускали в детский дом, хотя у нее были оформлены все необходимые документы.
– Насколько часто приходится слышать о такого рода случаях? Насколько правдоподобны обвинения, например, в «продаже» детей заинтересованным усыновителям?
– Мне приходилось иногда слышать от родителей о том, что подобное бывает. Сама я сталкивалась с другими случаями «продажи» – когда беременная намерена отказаться от ребенка и предлагает его усыновить за вознаграждение, это уголовная статья.
Ребенок за миллион?
Но чтобы такой «торговлей» занимались именно в опеке… Когда мы учились в школе приемных родителей, были пары, которые говорили: в Москве ребенок «стоит как иномарка» -миллион рублей, кажется. Откуда бы люди, которые раньше с этим не имели никаких дел, брали эти цифры, суммы?
Я боюсь, что где-то, в каких-то случаях такая «торговля» возможна.
Но я не слышала, чтобы сотрудники опеки занимались этим. Несколько кандидатов говорили, что им рекомендовали обратиться к постороннему лицу, еще до попадания ребенка в базу данных.
Чтобы подбирать ребенка «нужной» национальности, здорового – такого лично мне, к примеру, не предлагали. Мне просто говорили: «Детей в Москве нет» – когда мы собирались усыновлять впервые, и искали ребенка от 0 до 5 лет. Напрямую, в лоб, никто не предлагал сделки. Но, повторю, слухи о таких предложениях время от времени появляются.
«Он все равно не жилец»
– Насколько актуальна проблема избыточных диагнозов, несуществующих болезней, приписанных сиротам?
– Нередко сталкиваюсь в кругу своих друзей-усыновителей с тем, что, когда ребенок попадает в семью, зачастую обещанный врачами прогноз не сбывается. Здесь бывает сложно судить – это изначальная ошибка в диагнозе, или благоприятная для развития среда в семье влияет таким положительным образом, болезнь компенсируется.
Но, конечно, нарушения в этой области есть. Во-первых, если ребенок попал в учреждение, практически сразу считается, что у него по определению должна быть задержка психического развития. Возникла она на самом деле, или пока еще нет – если ребенок какое-то время провел в детдоме, она уже стоит. Во-вторых, сталкиваемся с тем, что педагогическая запущенность рассматривается как умственная отсталость, потом сироты, став взрослыми, снимают этот диагноз.
Ну и, конечно, слова сотрудников по телефону «да вы что, он все равно не жилец» – это я слышала сама, когда занималась усыновлением пять лет назад.
Есть и обратная проблема – в семьи попадают недообследованные дети, с проблемами и заболеваниями, о которых становится известно уже после устройства. По документам никогда нельзя доподлинно узнать, с чем столкнешься на самом деле.
Некуда девать – отправили в психушку
– В чем причина гипердиагностики – она связана с финансовыми вопросами?
-Общеизвестно, что ребенок-инвалид это совсем другое финансирование, нежели здоровый ребенок. Другая возможная причина – помещение в психиатрическую больницу «некомфортных» детей, подростков. Ребенок бунтует, плохо себя ведет – и его направляют в психушку, проводят какую-то непонятную «терапию».
Если он туда попадает – значит, он болен.
Опять же, это может быть защитной мерой для работников детдома: «У него такие диагнозы, мы не можем его контролировать…»
– Пишут, что удочеренная девочка долго не могла отойти от действия успокоительных препаратов. Насколько часто ими злоупотребляют в детдомах?
– Родители отмечают, что такая тенденция есть. Иногда при устройстве в семью могут не сказать о том, что ребенок что-то принимал, тогда отмена препаратов проявляется достаточно бурно, и лишь потом выясняется, в чем причина.
С моими детьми такого не было, им не давали транквилизаторов. Был только один случай с сыном. Его помещали в психушку просто потому, что в летнем лагере он упал, поранился, и не мог там больше находится. Детдом летом был закрыт, класть ребенка оказалось некуда, и его отправили в психиатрическую больницу, без всякого диагноза, но какие-то препараты он там получал.
Самая темная область в системе детдомов
– В статье говорится о детях, помещенных в учреждения временно, по заявлению родителей – якобы их также предлагают на усыновление, склоняя кровную семью к отказу…
– Такие дети – самая «темная» область в системе детских домов. Их действительно много, родители помещают их на полгода, затем вновь и вновь продлевают заявления. Из прессы известны и случаи, когда родителей вынуждают отправить детей в детдом, якобы на время, иногда – по совершенно ничтожным поводам, вроде проблем с отоплением в сельском доме или отсутствия еды по причине бедности.
Здесь не детей в детдом надо устраивать, а помочь семье справиться с временными трудностями. Эти дети находятся в тупиковой ситуации, они и свою семью теряют, и их нельзя отдать во временную семью, под опеку.
К сожалению, нет понимания того, что вместо пребывания в детдоме, приносящего вред их развитию, стоило бы работать над восстановлением семьи ребенка. А если такой возможности нет (запущенный алкоголизм родителей, наркомания и т.д.) , этих детей стоило бы помещать во временные семьи.
Но на практике нет работы с кровной семьей, нет помощи в изменении условий, вынудивших отправить ребенка в учреждение.
Не знают и не понимают
Проблемы и возможности злоупотреблений, о которых идет речь, во многом связаны с непрозрачностью системы и с отсутствием информации. Люди не понимают, почему им говорят, что в детдоме нет подходящего для них ребенка, когда они там видят десятки детей, помещенных по заявлению родителей. Многие не понимают, чем усыновление отличается от приемной семьи, от возмездной опеки.
Пока мы не разберемся в понятиях, стандартах, не будем обучать работников опеки и отбирать должным образом приемные семьи – эти проблемы будут продолжаться.
Потому, что будет продолжаться стихийная охота за маленькими и здоровенькими.
В то время как есть огромное количество детей и подростков и с инвалидностью, для которых должны быть включены механизмы подбора и подготовки более ресурсных семей.
Наша общая задача – это компетентная заботливая семья для ребенка, попавшего в беду, потерявшего самых близких людей. Но не наоборот».
Это может быть правдой?
«- Насколько правдоподобны выдвинутые в статье обвинения? Во-первых, если верить изданию, там выступает бывший сотрудник органов опеки, который подтверждает слова, сказанные потенциальными приемными родителями, -говорит директор БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам Елена Альшанская.
– Но я – не следственный комитет, чтобы проверять сведения.
С моей точки зрения, СК должен не просто заинтересоваться, а воспринять эту статью как официальный запрос на проведение расследования действий екатеринбургской опеки и указанного там юриста Дома ребенка.
Конечно, по каждому такому случаю нужно не бояться обращаться в прокуратуру и следственный комитет. И если следственный комитет бездействует (со слов семьи) -нужно поактивнее быть, самим делать такую информацию публичной. Потому что, конечно, ситуация, которая описана – это вопиющий беспредел.
Проверить каждый случай
Но я бы хотела прокомментировать еще один маленький сюжет, который там проходит вскользь. Про то, что много детей по заявлениям, и в ситуации, когда необходимо такого ребенка устроить в семью, со слов семьи, опека, точнее, юрист дома ребенка, договаривается и с кровными родителями для того, чтобы был написан отказ.
С моей точки зрения эти сведения нуждаются в особой проверке. Потому, что если это действительно так, то это абсолютно вопиющая ситуация.
Мы давно уже говорим о том, что есть проблема с детьми, переданными по заявлению. Правда, мы видим ровно в противоположном решение этой проблемы. Не в том, чтобы срочно всех лишить прав и раздать детей в семьи, а в том, чтобы работать с каждой семьей, оставившей ребенка по заявлению, над разрешением той трудной жизненной ситуации, которая ее к этому вынудила, чтобы у нас не было таких детей в принципе.
Нужно понять, по-хорошему разобраться, проверить каждый случай размещения ребенка по заявлению, выйти на эту семью, выяснить, насколько серьезной была ситуация, которая вынудила их к такому решению, была ли предложена социальная помощь и поддержка. В случае нежелания родителей воспитывать своего ребенка эта ситуация должна быть оформлена соответствующим образом, в виде ограничения или лишения родительских прав.
– В материале говорится, что недобросовестные сотрудники детдомов могут быть заинтересованы в таких детях из-за возможности распоряжаться их пособиями. Разве они начисляются в таких случаях?
– Нет, на таких детей не начисляются, если ребенок размещен по заявлению, этой ситуации не происходит. Если речь идет о накопительном номинальном счете ребенка – нет. Либо семья не совсем понимает ситуацию, либо введена кем-то в заблуждение. Дети, которые находятся по заявлению, не являются детьми-сиротами.
Родители, не молчите!
– Часто ли вам в своей работе приходится сталкиваться с коррупцией в области семейного устройства?
– Не могу сказать, что часто, но мы сталкивались за время нашей работы с несколькими случаями, когда опекуны нам рассказывали о подобных ситуациях. Мы каждый раз просили их обратиться в следственные органы и прокуратуру, и были готовы им помогать в составлении заявления, если необходимо. Но на моей памяти, к сожалению, единичные были случаи, когда люди это делали.
И мой призыв к родителям – не оставлять такие случаи в тишине, обязательно обращаться в следственные органы.
– Что должно поменяться в системе помощи детям, чтобы исключить возможность подобных нарушений?
На самом деле, слишком многое. Она должна стать принципиально другой, такой, при которой история работы с каждым ребенком – это история работы прежде всего, комплекса специалистов, и никакое решение не принимает один орган опеки. Нужна комплексная работа соцработника, сотрудника детского дома, сотрудника органов опеки, где ставятся пошагово задачи – сначала восстановления кровной семьи, потом поиска родственной семьи, и все эти задачи фиксируются в плане жизнеустройства ребенка, их можно отследить, какие действия конкретно были предприняты, какие результаты, кто за эти действия несет ответственность.
Эта система позволит нам снять единоличное принятие решений органами опеки. Нет ни одной сферы человеческой жизни, где можно исключить возможность проявления коррупции, но понятно, что чем прозрачнее будет история со всеми фиксированными действиями по устройству, четко прописанными ответственными, сроками, участием пула специалистов с понятными всем правилами, как и куда ребенок устраивается на каком этапе – тем меньше для этой коррупции будет поле».
