На встрече с представителями благотворительных организаций в Петрозаводске Владимир Путин заявил о необходимости внесения в Стратегию действий в интересах старшего поколения положений, касающихся организации долговременного ухода. Мы попросили директора БФ «Старость в радость» Елизавету Олескину рассказать, о чем шла речь в беседе с президентом, и что следовало бы закрепить в правительственных документах в части стратегии долговременного ухода.
– Сама встреча была организована Агентством стратегических инициатив, – пояснила руководитель благотворительной организации. – Приглашенным участникам было предложено сформулировать свои вопросы. Поскольку мы в последнее время всеми возможными для нас средствами и на всех уровнях, куда можем достучаться, пробиваем тему построения системы долговременного ухода, то естественно было начать говорить об этом.
Реплика, которая всеми цитируется, на самом деле – одна из многих. Там был довольно большой разговор. Но я не могу не радоваться тому, что сочетание «долговременный уход», которое еще недавно от нас даже слышать не хотели, теперь быстро распространяется.
К сожалению, так же быстро нельзя распространить содержательные вещи. Понятие современной системы долговременного ухода у нас в стране еще нужно сформировать.
– Что именно, на ваш взгляд, должно быть внесено в Стратегию действий в интересах пожилых?
– В Стратегии и в Плане ее реализации действительно очень разрозненно представлены элементы долговременного ухода. У нас они, собственно, и в 442-ФЗ (Закон об основах социального обслуживания граждан – Ред.) тоже существуют частями.
Вообще проблема, как мы ее видим в регионах, в том, что все элементы существуют сами по себе. И, не побоюсь этого слова – сами для себя. А должны быть собраны вокруг реальных потребностей людей. Так что, если коротко говорить, то нужно прописывать конкретные механизмы. И понимать, что долговременный уход – это сложная конструкция.
Сейчас у нас система не видит всех нуждающихся в уходе, просто не имеет такую цель – увидеть. Кто может попросить помощи, тот ее попросит. У нас очень разное положение с определением нуждаемости в уходе. В каких-то регионах могут использоваться принятые в мире шкалы, а в каких-то просто соцработник посмотрит на бабушку и решит, что ей надо бы в дом престарелых или столько-то социальных услуг.
Дальше – больше. Маршрутизация внутри системы так причудлива, что люди в одних и тех же состояниях могут оказываться буквально где угодно – кто в доме престарелых, кто в ПНИ, кто в терапию в больницу попадет, кто дома у себя останется. И везде будут какие-то свои представления, что с этим человеком делать.
При этом еще надо понимать, что долговременный уход – это и медицинская, и социальная помощь. Пока не наладится нормальное межведомственное взаимодействие, так и будут провалы и перекосы в системе. К этому надо добавить необходимость в стандартах ухода, в подготовке кадров.
Нужен профстандарт специалиста по уходу. И его мы еще пока только делаем. Нужно решать проблему штатного расписания, потому что пока будет одна сиделка на 30-40 человек, никакие стандарты не заработают. Огромная проблема – поддержка семей, ухаживающих за своими стариками.
Ну и, само собой, это вопрос финансовых моделей. Так что работы очень-очень много. Радует, что регионы, с которыми мы работаем, тоже стали проявлять заинтересованность в том, что надо всю эту глыбу сдвигать. И радует, что 30-летний мировой опыт показывает, что все это вполне можно организовывать по уму.
– Общее впечатление от встречи?
– Знаете, мне трудно сказать о встрече в целом. Я очень переживала, получится ли убедительно объяснить, что тема ухода сейчас действительно наболевшая и ее надо решать как можно быстрее и как можно лучше. Кажется, общими усилиями это удалось сделать. И это самое важное для такой встречи, наверное. Разумеется, теперь будет легче продвигать идею долговременного ухода через министерства и в регионы. Но штука в том, как поскорее довести до реальных изменений.
