У благотворительных фондов есть право собственности на пожертвования, заявил президент Русфонда Лев Амбиндер, подводя итоги судебной тяжбы с наследниками Жанны Фриске.
– Вот и закончилась печальная и беспрецедентная для России тяжба. Она началась не по нашей инициативе и вызвала множество кривотолков, когда очевидный вздор переплетался с откровенной ложью, когда сотни СМИ наперегонки с несколькими депутатами Госдумы соревновались за право опорочить Русфонд, а заодно бросить тень на всех российских благотворительных фандрайзеров, – говорится в сообщении Льва Амбиндера. – Как же, как же, пропали миллионы… кто бы сомневался… убежденность, что воруют все, получила очередное подтверждение… У фонда украли или фонд украл – до этого наши критики не снисходили.
Но вот Мосгорсуд постановил оставить в силе майское решение Перовского районного суда, по которому наследники певицы обязаны солидарно вернуть Русфонду не истраченные на лечение Жанны деньги. То есть то, что было очевидно с самого начала – есть же Гражданский кодекс РФ, есть же закон о благотворительности, деньги следовало возвратить их владельцу, Русфонду, – потребовало 23-месячной тяжбы.
Тут надо оговориться: было как бы очевидно. Даже оба суда, районный и городской, всерьез по нескольку часов кряду (а районный – так и в нескольких заседаниях) выслушивали адвокатов родственников Жанны. А те, если отбросить прочую околесицу, утверждали, что телезрители «Первого канала» и читатели rusfond.ru перечисляли деньги Жанне, а не Русфонду, и будто поэтому Русфонд не вправе ими распоряжаться и уж тем более владеть. Это перетягивание каната так затянулось, что и мы в фонде стали всерьез искать оправдания той чуши, которую несли адвокаты противной стороны.
Но 19 мая судья Сергей Савостьянов выдал формулу, которую, как мне кажется, должен помнить каждый из наших коллег. Я-то уж точно запомню: «Имущество, являющееся предметом пожертвования граждан и юридических лиц в пользу благотворительной организации, принадлежит на праве собственности этой организации».
Абсолютно ли это право? Да, если пожертвования целевые и фонд тратит их по назначению. Да, если, как в этой истории, целевые пожертвования остались неиспользованными и фонд потратит их в соответствии со своей миссией.
Третьей версии закон не предусматривает.
Третью версию предложили участники программы «Пусть говорят» в эфире 19 июня. Они призвали Русфонд «простить родителей Жанны, те от горя потеряли голову, и отказаться от иска». Все думаю, что бы я ответил этим добрым людям, участвуй в сюжете. У меня несколько версий, и любая эфирным добрякам бы не понравилась.
Вот одна из них: спросим матерей, за чьих детей с раком крови сейчас борются врачи НИИ онкогематологии имени Р.М. Горбачевой, готовы ли они «простить и отказаться» от денег, которые дают шанс на спасение их детям?
Вторая версия: если бы Русфонд «простил и отказался», он попал бы под санкции налоговиков и Минюста РФ. «Нецелевое использование пожертвований» – вот как они бы это назвали. Мало бы не показалось ни нам, ни очередникам Русфонда. Право всегда подразумевает ответственность.
Судебная тяжба позади. Впереди работа судебных приставов. Будем ждать. У нас опять нет выбора.
