Текст: Елизавета Олескина, фонд «Старость в радость»
Любое сравнение неточно. Часто несправедливо. Но то, что я вижу каждый день, не отпускает. И рождает вполне определенные ассоциации.
«Не удержались мы. Все делали, но все равно началось. Уже температурит все крыло, самых тяжелых вчера по скорой забрали, но все больше и больше с температурой. Срочно нужны сизы, пульсоксиметры, облучатели»
«Большая часть у нас бессимптомная, но есть и те, кого в больницу будем отправлять. И ушло у нас уже четверо – не от ковида самого, а от того, что он по организму ударил и у всех хронические болячки пошли».
«В больнице нам не сообщают даже, если кто умер. Вот страшно с одной женщиной вышло – сын ее каждый день звонил, как она – а оказалось, пять дней как похоронили, от больницы. И как похоронили. Сама второй день в себя прийти не могу, с сыном ее завтра поедем место искать, он хоть памятник сделает».
«Петя есть сам начал, уже радовались за него, что вылезает – а вот сегодня не стало. Коварная зараза эта какая, бьет слабых под дых .»
«Санитарка у нас погибла. 45 лет, сгорела, как свечка, за 10 дней. Дочка осталась, 25 лет, вот только замуж вышла, и муж остался. Теперь на меня вся смена смотреть не хочет – говорят, убийца, не уберегла. А я что могла, то и делала, и кормила сама, и полы мыла… а толку что ж».
«Ругать-то все научились, а помочь- то некому».
«Сначала совсем страшно было: сразу нужны и костюмы, и лекарства, и все на свете. Когда помощь приехала, уже даже морально легче стало – мы не одни, не пропадем, вырвемся».
«Подгузники есть, лекарства вы купили, а помогите найти психолога- уж больно много уходит каждый день в больнице, девочки на грани уже, кто бы им поддержал».
«Девочки ваши (сиделки) золотые, не отходят от заболевших, и вот теперь все больше думаю, что в болезни не столько таблетки помогают, как уход и помощь – вон в больнице смертность какая, а тут мы своих, как могли удержали».
«Когда сладости для сотрудников пришли, девочки плакать начали – два месяца закрытые живем, многие из смены так на два месяца внутри и остались, и кроме прокуратуры и проверок не было ничего, а тут для них кто-то старается, думает о них».
«Знаете, я сама сомневалась, что так уж конфетки- бараночки пожилым людям и ребятам нашим нужны – лучше бы СИЗов побольше привезли, а как стали чай накрывать, такая радость, оказывается – мы ж месяц взаперти, и сейчас не купить им ничего, только привозная еда в контейнерах».
Наша война идет по своим, военным, законам, с победами и поражениями каждый день. Идет с марта. Она перестала удивлять, превратилась в рутину, но каждый отбитый бастион все равно бесконечно радует, а все павшие остаются в памяти.
Мы, благодаря вам, сейчас помогаем 106 домам престарелых и пни в 42 регионах, куда зашел ковид. За сегодня прибавятся новые. И завтра. И послезавтра. Где-то ковид захватил только край, а где-то пожаром покосил всех сотрудников и жителей так, что смену за сменой выводим из нового персонала.
Мы, благодаря вам, закупаем лекарства, отвозим СИЗы (с СИзами безмерно спасает Фонд Тимченко), закупаем пульсоксиметры, концентраторы, облучатели (спасибо огромное Ольге Баталиной, Минпромторг помог нам экстренно закупить их для интернатов).
Оплачиваем работу сотрудников. У нас сейчас больше 400 сотрудников выведено в интернаты и больницы. Там, знаю, их иногда для простототы называют волонтерами фонда, но это именно профессиональные сотрудники, помощники по уходу, нянечки, врачи, медсестры, санитарки. Сводим сейчас еще данные по учреждениям. Заявки на персонал каждый день приходят, поиск новых сотрудников в регионах, да в условиях ковида, да на третью, четвертую, пятую смену, да с учетом каждый день выбывающих по болезни – сами понимаете – иной раз, это как спрашивать у ротного, сколько осталось после очередной атаки солдат и офицеров. Он сам-то еле жив.
Сейчас особенно видны все свойства нас людей. Лакмусовая бумага этот ковид. Подвижничество и себялюбие, отвага и трусость, любовь и безразличие. Все-все есть. «Я лучше уволюсь, за версту к интернату не подойду» и «на третью смену остаюсь, и сил уже нет, но людей не брошу».
Но меня больше всего трогает именно вот это – честное, простое, непоказное упорство профессионалов, которые просто хотят спасти людей, за которых отвечают.
Видно сейчас, и у нас, и в мире, насколько такие глобальные вызовы перебаламучивают все – и в государстве,и в обществе. Насколько все сложно, и нет хороших решений, а есть необходимость всем вместе,не ища виноватых, спасать и отбивать у врага всех,кого можно отбить..
Вот например. Федеральные выплаты, о которых мы просили для соца, случились вполне оперативно. И очень помогли поддержать штатных сотрудников на вахте, особенно в случае заражения. Вместе с региональными – это уже рабочая история. Но есть еще дыры, которые даже этими федеральными выплатами не залатали. Сейчас просим через Совет по попечительству внести в федеральные выплаты не только штатных сотрудников, но тех, кого интернаты привлекают на смену заболевшим. И для негосударственных интернатов тоже просим финансовой помощи от федерации. Уменьшит ли это объемы нашей помощи? не уверена. Все равно ковид настолько мучительно идет и будет идти еще долго. И дыр латать всем миром придется еще великое множество. Именно всем миром. А не кивая друг на друга, мол, они сделают.
Долгая нынешняя «война», дорогие мои. И надо, чтобы сил хватило надолго – и у тех, кто на линии огня, и у нас, в тылу. Пусть сил у нас хватит.
И раз сегодня день такой – день памяти и скорби – сегодня и поплакать можно. Вот мы все, всем обществом, всей страной, я верю – думаем о каждом, кто сейчас борется с ковидом. В больнице, в доме престарелых, в пни, в детском доме, не дай Бог – и о всех тех, кто болеет сейчас. И слезы бегут, потому что ушедшие – не чужие. Санитарка Людмила, медбрат Сережа, старшая сестра Елена, санитарка Надежда – до конца трудившиеся в интернатах. Боря, Василий, Иван, Мария , Евдокия, Зоя, Светлана и длинная-длинная вереница имен, кого из наших пожилых людей и ребят унес ковид.
Мы про каждого думаем, помним ушедших, всеми силами поддерживаем живых.
