В отделениях милосердия психоневрологических интернатов медицинскую помощь оказывают на крайне низком уровне, об этом рассказала Анна Федермессер, директор Центра паллиативной помощи департамента здравоохранения г. Москвы, учредитель Благотворительного фонда «Вера».
«Врач не должен подчиняться директору ПНИ административно, и зарплату он должен получать в системе здравоохранения», – заявила она, выступая на заседании Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.
Ранее в рамках проекта «Регион заботы» Анна Федермессер посетила отделения милосердия психоневрологических интернатов, расположенных в 20 регионах страны.
«В некоторых учреждениях соцзащиты до 80% проживающих имеют эписиндромы (симптоматическая эпилепсия, приступы которой возникают на фоне развития других заболеваний – прим.ред.), – сообщила она. – За время поездки я нашла только два учреждения, где есть лицензии на использование наркотических средств и психотропных веществ. То есть реланиума своего ни у кого нет, диазепама своего нет.
Это означает, что для купирования приступов в обязательном порядке вызывают скорую помощь. До 100% вызовов скорой помощи заканчиваются эвакуацией, то есть пациентов перевозят в учреждения здравоохранения. Значит ли это, что на каждый приступ вызывают скорую помощь? Конечно, нет. Каждый не купированный вовремя приступ – это ухудшение состояния человека».
Лечение болевого синдрома в интернатах практически отсутствует. В качестве примера Анна Федермессер рассказала о пациентке с онкологическим заболеванием, грыжей и асцитом, которая получала только мочегонные препараты четырех видов.
В отделениях милосердия пациенты с кахексией, скрюченные в результате многократных эпиприступов, живут с постоянным болевым синдромом.
По словам Анны Федермессер, «лечение» болезни Альцгеймера и деменции в ПНИ заключается в том, что человека привязывают чулками к кровати. «Лечение» аутоагрессии (причинение себе вреда – прим.ред.) – это тоже связывание и детей, и взрослых. Точно так же «лечат» навязчивые движения.
Кровати в помещениях стоят так плотно, что персонал не может подходить к пациентам и ухаживать за ними. При этом пролежни у людей появляются не только потому, что их не переворачивают, но потому, что их недокармливают. Диетологов в ПНИ тоже нет.
Подводя итог своим наблюдениям, Анна Федермессер сформулировала следующие предложения:
– переподчинить медицинских работников в ПНИ системе здравоохранения;
– запретить перевод во взрослые учреждения маловесных детей из отделений милосердия;
– провести сплошное освидетельствование всех пациентов отделений милосердия с привлечением специалистов по паллиативной помощи на предмет выявления их медицинских и паллиативных потребностей;
– пересмотреть штатное расписание отделений милосердия с упором на уходовый персонал;
– разработать стандарт оснащения отделений милосердия;
– разработать критерии показаний для перевода и направления детей и взрослых, проживающих в ПНИ и ДДИ, в отделения милосердия: там не должны оказываться пациенты с синдромом Дауна просто потому, что так за ними проще ухаживать;
– провести сплошное обучение сотрудников МСЭ с целью ознакомления с современными средствами реабилитации и ухода;
– закон о распределенной опеке – это первый шаг к открытым дверям, а значит, к изменению качества жизни сотен тысяч людей, проживающих в ПНИ по всей стране.
Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека 24 июня провел специальное заседание по теме «Соблюдение прав человека в стационарных социальных организациях психоневрологического профиля и создание альтернативных форм жизнеустройства граждан с психофизическими и ментальными нарушениями».
