Усилия, предпринимаемые столичными властями для выявления неблагополучных семей, могут не дать желаемых результатов, уверена президент БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. Для портала Милосердие.ru она прокомментировала недавние сообщения о сборе информации о подозрительных семьях при помощи старших по подъездам, общественных активистов, и по телефону экстренной социальной помощи, и о проверках указанных семей специальными комиссиями.
– Понятно, что заявленная ДТСЗН кампания – это реакция на те тяжелые, чудовищные истории, которые были недавно выявлены, – отмечает эксперт. – Подозреваю, что большую роль здесь играют претензии следственных органов к органам опеки и социальной защиты, которые в таких случаях могут обвиняться в преступной халатности.
Но мне кажется, что выявление семейного неблагополучия с помощью рейдов – это очень плохая практика.
Она приводит к очень нехорошим последствиям. У людей возникнет еще более негативное отношение к органам социальной защиты и опеки. И когда эта волна стихнет (ведь вряд ли такая кампания может быть постоянной), сведения о действительно недопустимых случаях будут поступать куда реже. Чтобы сделать такую работу постоянной, для начала просто нет ресурсов.
Сейчас отправят по квартирам сотрудников опеки, а когда они будут работать?
Увеличен ли для этого штат, выделены ли отдельные сотрудники, чтобы эти рейды не парализовали их текущую работу (или придется признать, что ее было не особо много)? Какое обучение они прошли, чтобы уважительно, тактично и вежливо общаться с людьми в квартиры которых они идут? Что позволяет им качественно оценивать ситуацию, которую они увидят? Есть ли у них необходимые знания?
Наконец – в чем будет состоять заявленная «экстренная социальная помощь», что будет происходить с «неблагополучными» семьями после их выявления?
Кампанейщина и рейды для выявления семейного неблагополучия – это не метод. Нужна качественная работа социальных служб, поликлиник, школ – чтобы семьи и дети получали необходимую помощь и справлялись с трудными ситуациями сами. А в случае сигналов о серьезных угрозах детям оперативно и качественно обрабатывался бы каждый сигнал. Главное тут слово – качественно. Без субъективной оценки на глазок и предвзятости, без принятия решения за один получасовой визит.
Номер телефона, на который теперь призывают сообщать о неблагополучных семьям, раньше использовался московской службой психологической помощи населению. Там действительно помогали людям, и непонятно, почему его теперь переориентируют на сбор сведений о вызывающих подозрения семьях.
Я бы разделила понятия «экстренной помощи» и «социальной помощи».
Экстренная помощь нужна, когда, к примеру, маленький ребенок брошен один надолго в квартире, или его избивают и он может серьезно пострадать. Тогда приходит полиция, спасатели, врачи, вскрывают дверь, и так далее. Экстренная помощь нужна, если семья с ребенком осталась без жилья и рискует оказаться ночью на улице – им нужно быстро предоставить жилье.
А там, где не требуется срочно кого-то спасать, но ситуация тяжелая для семьи и ребенка и самим им справиться не получается – нужно социальное сопровождение, планомерная работа социальных служб.
А самое главное, чтобы семьи в эти ситуации не попадали – им нужен доступ к разным возможностям справиться самим.
К доступным детским садам и школам, с возможностью ребенку с ОВЗ и инвалидностью пойти в ближайшую, а не в интернат. К переквалификации и помощи в трудоустройстве. К качественной бесплатной психологической и юридической помощи. И тогда семей, которые нуждаются в комплексном сопровождении, будет минимум.
