Увеличение числа желающих стать приемными родителями может быть связано с корыстными мотивами, заявил 23 июня старший помощника главы Следственного комитета России Игорь Комиссаров. По словам Комиссарова, растет также число случаев половых преступлений против приемных детей. Прокомментировать эти заявления, вызвавшие обсуждение в СМИ и соцсетях, мы попросили специалистов в области семейного устройства детей-сирот.
– Я думаю, случаи преступлений или небрежного отношения к своим обязанностям со стороны опекунов бывали всегда – просто раньше прокуратура и пресса уделяли меньше внимания этим вопросам, рассказала директор Центра семейного устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей при Марфо-Мариинской обители милосердия Анастасия Пелячик. – Мне кажется, что в кровных семьях процент случаев насилия, психической и физической агрессии не меньше, чем в приемных семьях. Но сейчас стало «модно» муссировать эту тему и раздувать в том числе и надуманные ситуации.
Я полностью согласна с последним высказыванием представителя Следственного комитета о том, что необходимо обратить внимание на подготовку приемных родителей и на помощь приемным семьям. Нужно увеличивать число специалистов, которые с ними работают, увеличить срок подготовки кандидатов. Семьи действительно в этом нуждаются.
Но, с моей точки зрения, самая большая опасность – это не проявление агрессии, а выгорание приемных родителей. И очень часто это приводит к отказу от приемного ребенка, ко вторичному сиротству. Приемным родителям не хватает информационной и психологической поддержки. Для этого надо задействовать больше специалистов.
Убеждена в высоком качестве работы психологов в школах приемных родителей, я думаю, что большинство центров очень серьезно подходят к этому вопросу. Какие-то трагические случаи, если они происходят, связаны, на мой взгляд, не с качеством подготовки кандидатов в приемные родители, а с эффектом выгорания.
Что касается моего личного опыта – в тех семьях, которые мы подготовили и которые мы сейчас сопровождаем, нет никакого сексуального насилия и уголовных дел – но имеет место усталость, кризис адаптации, проблемные детско-родительские отношения, обиды, разочарования. И наши психологи, педагоги, соц.работники прилагают все силы, чтобы поддержать семью, чтобы ребенок не оказался вновь в учреждении.
– Может ли центр семейного устройства отказать кандидату в приемные родители?
– Отказывать имеет право только опека. Наша задача – проведение Школы приемных родителей, помощь в подборе ребенка и дальнейшее сопровождение.
Иногда бывают такие случаи: приходят семьи и рассказывают, какого бы им хотелось ребенка. И мы понимаем, что у них неадекватная мотивация или еще не пережиты этапы горевания о потере кровного ребенка, а может быть, оплакивания собственной невозможности стать биологическими родителями. Тогда прилагаются все силы, чтобы убедить семью либо отказаться от идеи брать ребенка, либо отложить такое решение.
Часто у кандидатов бывают нереальные фантазии о будущем ребенке и о своей родительской роли. Наша работа направлена на то, чтобы восстановить контакт с реальностью. Очень важно, чтобы люди, если они не готовы стать родителями, в процессе обучения это бы поняли.
По моему опыту, почти все принимают правильное решение. Очень многие отказываются от того, чтобы взять ребенка. Кто-то откладывает этот вопрос на несколько лет, потом приходит и повторно учится у нас. Есть семьи, которые несколько раз учились в нашей школе приемных родителей и продолжают ходить на индивидуальные консультации.
– А часто ли отказывает кандидатам опека?
– В нашем распоряжении нет точных данных. Но чаще всего опека на первых встречах с кандидатами в родители проводит серьезные беседы, чтобы сориентировать их. И очень многие отказываются сами, побеседовав с сотрудниками опеки или пройдя консультацию психолога, родители сами решают, что это не их путь. Семья сама принимает решение.
По поводу материальной заинтересованности: хорошие выплаты опекунам установлены в Москве. В значительной части регионов выплаты очень низкие. По моему опыту (а я не только психолог, но и приемная мама), денег на ребенка уходит значительно больше, чем выделяет государство.
Выгоды в этом мероприятии нет никакой. Это колоссальные затраты – материальные, временные, физические, самое главное – эмоциональные. Приемное родительство – это тяжелейший труд без выходных и праздников, без отпусков и больничных. Никакие материальные вознаграждения, даже московские, не могут это компенсировать.
Дети, пережившие разрыв с кровной семьей – это очень непростые дети. И приемные родители вытаскивают сложные случаи, глубоких детей-инвалидов компенсируют, детей с психологическими травмами адаптируют и социализируют. Мне кажется, каждый приемный родитель заслуживает поддержки, помощи, сочувствия, но никак не осуждения и подозрения в том, что он это делает из-за корысти.
Подозрения в адрес приемных родителей и стимуляция общественного интереса к скандальным историям вредят, прежде всего, детям-сиротам. Это может привести к печальным результатам. Интерес к приемному родительству угаснет, дети будут обречены проживать в приютах.
– Никто – ни я, ни следственный комитет, не сможет вычислить точный процент тех, кто берет детей в семью, чтобы им помочь, и тех, кто берет их ради денег, рассказала порталу Милосердие.ru директор БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. – Но я убеждена, что тех, кто хочет помочь, намного больше. Большинство – совершенно добропорядочные люди, которые хотят помочь ребенку, может быть также восполнить какой-то пробел в собственной семье.
Конечно, есть большая проблема с тем, что некоторые люди довольно эгоистично смотрят на этот вопрос. Но причина здесь – в том, что такую «норму» пропагандируют СМИ, а внедряет ее государство – когда регионы начинают соревноваться, кто больше даст денег приемным родителям.
Странно думать, что люди не оценивают ситуацию рационально. Когда им за такую «работу на дому», как воспитание ребенка, предлагают зарплату выше средней по региону – они идут, и пытаются получить эту работу.
Если государство мотивирует деньгами, если оно не требует сопровождения приемных семей, а дает только выплаты – то претензии они должны предъявлять к себе, а не семьям, которые правильно услышали их посыл – «берите деньги и разбирайте детей».
Мне кажется, государству нужно перестать перекладывать ответственность за случившееся с институтом семейного устройства. Надо вливать в сферу профессиональные кадры, растить их, не экономить на них. В систему профилактики сиротства, в сопровождение приемных семей.
Нужно закончить это соревнование, кто больше заплатит приемным родителям. Тем более, в результате выплаты в разных регионах различаются колоссально: где-то это две тысячи, на которые нельзя обеспечить ребенку пропитание, где-то – тридцать тысяч в месяц, и сотни тысяч единовременно.
Если мы говорим человеку – возьми ребенка, и мы дадим тебе миллион – он и приходит за этим миллионом. То мы не можем потом его обвинять в том, что он пришел ради денег.
При этом у нас нет специальной, особой подготовки именно для приемных семей. Приемные семьи, усыновители, опекуны проходят одну и ту же Школу приемных родителей. Им никто не объясняет, что приемная семья – это договорные отношения, дополнительные обязанности, и т.д. Претензии все к тем, кто организует процесс.
То, что прозвучало сегодня относительно роста числа преступлений против половой неприкосновенности опекаемых детей – я услышала впервые и была шокирована. Вероятно, СК имеет данные, на основании которых делаются такие утверждения.
Опять же, это снова подтверждает, что работа должна вестись по подбору не ребенка для семьи – а семьи для ребенка. Но важно помнить: прежде, чем искать новую семью – необходимо попытаться сохранить семью кровную.
Такая работа должна быть полноценной, и пока она идет – нельзя начинать заниматься семейным устройством, максимум что может быть – ребенок должен быть помещен во временную приемную семью, которая готова поддержать восстановление кровной.
В тех редких случаях, когда у нас нет никакой возможности сохранить кровную семью, должен проводиться подбор семьи, которая больше всего подойдет ребенку, исходя из его жизненной ситуации, его потребностей. И семьи должны понимать, что если они взяли ребенка на воспитание, то они должны быть под присмотром государства –тем более ,если за это воспитание государство платит.
Тот формат проверок, который сегодня существует, должен измениться. Должны быть собеседования с психологом, а не выход с проверками холодильников сотрудников административного толка.
Психолог должен быть вне ведомства органов опеки ,чтобы семья не боялась быть откровенной, и он должен быть в первую очередь нацелен на помощь и поддержку. И конечно же если там творится кошмар ,ему проще это заметить –регулярно общаясь семьей, чем в редкие заранее подготовленные визиты сотрудникам опеки.
Понятно, что здесь тоже есть проблемы, с учетом того, какие у нас сегодня работают кадры в социальной сфере. Там можно встретить неподготовленных, профессионально несостоятельных людей, которые пошли туда потому, что в другие места их не брали.
Это очень плохо. Надо повышать уровень подготовки, повышать заработную плату, чтобы туда шли люди, готовые работать полноценно и качественно.
Возвращать в детдом приемных детей в Москве стали вдвое реже
Мы должны понимать, что действительно эти риски в приемных семьях есть. Мы должны их снизить. Иначе получается, что мы забираем ребенка из семьи с насилием – и передаем туда, где с ним случается то же самое. Понятно, что мы все живые люди, и опекун может быть не обязательно злонамеренным – он может быть совершенно замечательным в начале, а потом заболеть, не справиться… Все может быть.
Но чтобы снизить количество таких ситуаций, нужно смотреть, насколько конкретная приемная семья может помочь конкретному ребенку. Нужно обучать кровных родственников, чтобы они могли принимать детей в семьи. Нужно очень серьезное сопровождение приемных семей – и, конечно, активная работа, нацеленная на восстановление кровной семьи.
Предложение отдавать сирот под опеку лишь родственникам критикуют эксперты
