Стали известны результаты исследования доступности образования для детей с ОВЗ в Москве. Мониторинг проводился по всей России, общие итоги планируется подвести в ближайшие дни, и обсудить затем с Минпросом РФ и региональными органами управления образованием. О данных, полученных в столице, порталу Милосердие.ru рассказала исполнительный директор РОО помощи детям с РАС «Контакт», член Совета МГАРДИ, член Совета ВОРДИ Елена Багарадникова.
– Мониторинг МГАРДИ и ВОРДИ (МО Москва) отобразил все текущие системные трудности. Отчасти отмеченные в мониторингах за прошлые годы проблемы начали решаться, видна позитивная динамика. Новых болевых точек не выявлено, но в любом случае, видно, к чему по-прежнему приложено недостаточно усилий со стороны государства.
Есть объективные трудности: например, нехватка специалистов, общая для
всей страны. В России, по данным Минпроса РФ, для работы в образовательных учреждениях с детьми с ОВЗ не хватает примерно 20-22
тысячи обученных сотрудников. Соответственно, можно было бы
предположить, что в Москве дефицит составляет где-то, как минимум,
тысячи две.
Для правильных подсчетов нужно учесть цифры, озвученные на съезде
представителем Департамента науки и образования: в Москве в системе
образования 80 тысяч детей с ОВЗ, по заключению ПМПК имеющих право
на адаптированную программу и специальные образовательные условия.
Около 27 тысяч из них, по данным ведомства – дети с инвалидностью. Между тем, по данным Департамента труда и социальной защиты в Москве
насчитывалось более 40 тысяч детей с инвалидностью.
То есть, из системы образования выпала почти половина детей с инвалидностью.
При этом соцзащита видит лишь тех детей-инвалидов, которые имеют в Москве постоянную регистрацию, а органы образования – и детей с временной регистрацией, так что в реальности расхождение еще выше.
– Как родители оценивают готовность заведений к принятию детей?
– Понятно, что к нам обращаются прежде всего не когда все хорошо, а
если есть какие-то жалобы. В Москве в сфере образования для детей с
ОВЗ делается немало хорошего, об этом говорилось и на прошедшем на
днях пятом съезде МГАРДИ. Нет претензий к работе ПМПК: 75% получавших
заключение оценивают ее как совершенно удовлетворительную. Видна
работа Городского психолого-педагогического центра, который помогает и
детям с ограниченными возможностями, и образовательным учреждениям, и
специалистам.
Но есть большая проблема с образовательными учреждениями. Ресурсные
школы, с помощью которых планировалось решить проблемы с обучением
детей с ОВЗ в Москве, не могут вместить всех детей с особыми
образовательными потребностями в своих районах. А со второй задачей –
устройством детей и сопровождением их на территории их районных школ –
вопрос остается открытым.
Районные школы массово пытаются «спихнуть» в ресурсные всех детей с
ОВЗ, вместо того, чтобы пытаться включать их в свой образовательный процесс.
Ресурсных школ в городе порядка 70. Их списки пересматриваются и
актуализируются каждый год, в них стараются отбирать действительно
достойные учреждения. Но система ресурсных школ не решает всех задач
по обучению детей с ОВЗ в городе.
Система образования у нас вообще мало учитывает работу с детьми с ОВЗ, не имеющими инвалидности. Нет прозрачной системы финансирования для них: нет коэффициентов к подушевому финансированию – их начисляют лишь за работу с детьми с инвалидностью. Такая работа никак не учитывается и рейтингами школ.
– Затраты требуются для покупки оборудования, для оплаты дополнительного труда педагогов, тьюторов?
– На техническое оснащение школ обращают внимание и выделяют деньги. Вопрос вот в чем: в школы попадают дети с разными нарушениями. В проведенном мониторинге процентное распределение наиболее часто встречающихся нарушений в целом совпадают с официальными статистическими данными о структуре детской инвалидности. На первом месте у нас эмоционально волевые нарушения и РАС. От них почти не отстают речевые нарушения, это тоже очень непростая категория. Много двигательных нарушений, а также велик процент детей, у которых среди нарушений есть и умственная отсталость.
Техническое оборудование школ в основном предназначено для детей с двигательными нарушениями, либо с нарушениями слуха или зрения.
Остальным категориям детей нужно не «оборудование», нужны специалисты, обученные люди, понимающие что делать. Их-то как раз у нас и нет. И в образовании мы не видим приоритета того, чтобы такие специалисты вообще появились и задержались в школе. Регулярно сталкиваемся с сообщениями о том, что за год в школе у детей с ОВЗ сменилось, допустим, десять учителей, что за триместр поменялось три логопеда. Проблему нехватки квалифицированных кадров дополняет еще и текучка.
Платными услугами коррекционных специалистов вынуждены пользоваться не менее трети родителей, а пятая часть – обращается вообще только к платным специалистами. Это свидетельствует и о ненадлежащем качестве коррекционной помощи, оказываемой в государственной системе. По результатам мониторингов видна динамика: проблема сместилась в плоскость качества реализации необходимого и положенного по заключению ПМПК и создания надлежащих спец.условий.
Около 10% респондентов сообщили, что ребенок обучается в форме «на дому». 60 процентов из них эта форма не устраивает.
Лишь 10 процентов из них выбрали ее сознательно и хотят сохранить. Причина, по которым дети оказались на этой форме обучения – в 90 процентах случаев «не созданы спец.условия в образовательном учреждении». Обучение на дому не обеспечивает качественного образования, и не может заменить образование в школе.
Получается, что существующая система не обеспечивает права детей с ОВЗ на обучение.
Стоит вспомнить замечательный опыт Волгограда, где родители в результате долгой работы с органами государственной власти добились пересмотра коэффициентов к подушевому финансированию на обучение детей с ОВЗ в зависимости от необходимых и положенных специальных образовательных условий и адаптированных программ. После этого практически все местные отделения ВОРДИ пошли тем же путем, добиваясь
от местных властей сбора необходимых сведений о числе учеников с ОВЗ, введения обоснованной методики расчета нормативов финансирования, и
приведения затрат на их обучение в соответствие с федеральными нормативами.
В Москве такая работа еще не проведена, при расчете подушевого финансирования детей с ОВЗ не учитывают.
На днях мэрия сообщила, что сам норматив подушевого финансирования повысился, но эта сумма снова никак не учитывает создание необходимых специальных образовательных условий для детей с ОВЗ.
– У нас та же структура распределения разных видов нарушений среди детей, что и в других странах? И отличается ли распределение детей по формам обучения?
– Да, процент тех или иных нарушений в разных странах примерно одинаков. А разница по формам обучения – колоссальная: в развитых странах на очном обучении – почти все.
Очень маленький процент детей обучается на дому. Представить себе ребенка, который не может учиться в школе, у них практически невозможно. Это может быть коррекционная школа, может быть общеобразовательная, но он будет туда ходить, ездить на коляске, его обеспечат всем необходимым для обучения, включая доставку из дома и обратно. И ему будут делать все необходимые регулярные медицинские процедуры, но он будет в школе.
У нас же проблема с медициной в школах носит тотальный характер.
Постоянно присутствующей медсестры или врача в школе нет. Ответственность за регулярные необходимые медицинские манипуляции целиком свалена на родителей. Никто из сотрудников школы не наделен правом давать ребенку лекарства, катетеризации, или делать уколы. У школы нет для этого прав, а Департамент здравоохранения Москвы не делает никаких попыток решить этот вопрос. Вопрос с медицинским обслуживанием детей в школах никак не решается, и по-прежнему остается одним из самых острых.
– Причины того, что много детей с ОВЗ нигде не учатся, связаны с
неготовностью школ?
– С неумением справляться с такими ситуациями. И у них нет ни одного стимула, чтобы захотеть это делать. Они понимают, что принимая ребенка с ОВЗ, берут на себя головную боль, и только. Мотивация работать с такими детьми низкая, или даже отрицательная. Попробовали, не
справились, попросили уйти. Это самое простое. На одном голом энтузиазме и гуманизме далеко не уедешь – выгорание настигнет почти
мгновенно.
