13 декабря 18-летний выпускник православной гимназии во имя преподобного Варлаама Серпуховского (г. Серпухов) взорвал бомбу у ее дверей, не сумев проникнуть в здание. В сети появились предположения о том, что причиной стал слишком жесткий устав учебного заведения. Действительно ли строгость религиозной школы могла спровоцировать такой поступок?
Надлом в отношениях
«Православные гимназии, как и любые частные школы, имеют право устанавливать такие правила, какие считает нужным учредитель, в частном образовании так и должно быть, – уверен иерей Андрей Постернак, директор Православной Свято-Петровскoй школы в Москве. – Есть более строгие православные школы, есть более либеральные, – у родителей полная свобода выбора.
Что касается влияния строгих правил на школьников – мы знаем, что ребенок может устроить стрельбу и в обычной школе. Мы регулярно узнаем, что это происходит в США, где таких правил нет. «Были жесткие правила, и из-за этого выпускник взорвал школу» – неправильный силлогизм.
Любые эксцессы всегда связаны с каким-то надломом в этих отношениях. И дело тут не в правилах, не в том, что школа конфессиональная. Если что-то пошло не так, я не стал бы обвинять кого-то, не разобравшись в обстоятельствах.
Уверен, что речь идет о какой-то экстремальной ситуации, которая не является следствием школьного устава (хотя с точки зрения либеральной общественности любые правила – это ограничения, а ограничения – наступление на «права и свободы ребенка»).
В любой школе должна быть нормальная атмосфера, нормальные отношения учителей и детей. Травля – это беда всех школ, не только у нас. Если мы возьмем художественную литературу XIX-XX века, там об этом тоже написано.
Увы, часто она воспринимается как что-то естественное, спускается на тормозах администрацией (я не имею сейчас в виду конкретную школу в Серпухове). Но это проблема, на которую нельзя закрывать глаза, ее надо решать. И она не связана с конфессиональной составляющей школы».
Пора искать проблемы в православных школах?
«Я знаю, как система у нас реагирует на подобные происшествия, – говорит директор православной классической гимназии «Радонеж» в столице Михаил Тишков. – Как только они происходят, все, кто всерьез за это ответственен, начинают искать виноватых на территории школы, среди учебных заведений, среди учителей, среди школьной инфраструктуры, чтобы отвести обвинение от себя, – от системы, которая в целом приводит к таким трагическим событиям.
Сейчас вокруг может оказаться огромное количество недоброжелателей, для которых этот случай – прекрасный повод, чтобы начать искать, что что-то неблагополучно в Церкви, в православных школах.
Стабильная школа может терпеть нестабильного ученика
«Принятые в серпуховской гимназии правила, которые теперь обсуждают в сети – разумные, – полагает священник Алексей Уминский, духовник московской Свято-Владимирской православной гимназии. – Особенно с учетом того, что это школа при монастыре, и тут не может не присутствовать некая печать монастырского духа.
Но все прекрасно понимают: уставные правила в школе никогда не выполняются буквально. Если правила в православной школе начинают соблюдаться с категоричностью военного устава – это катастрофа. Исполнять подобные правила до конца детям невозможно: всегда кто-то будет опаздывать на молитву, кто-то будет во время нее разговаривать, кто-то придет в школу в неопрятном виде, и так далее. Если постоянно наказывать за это детей – школа превратится в концлагерь.
Правила должны существовать, но главное – что творится внутри школы, каким образом созидается ее дух, что, кроме правил, там есть. Ведь объявить правилом взаимную любовь невозможно.
В школе должна создаваться атмосфера любви, снисхождения к ученику, общих творческих дел, каких-то важных разговоров с детьми, честных и чистых.
Что происходило в серпуховской школе, мы не знаем. Вполне возможно, что это замечательная школа, и речь идет о конкретном ребенке, психически не вполне адекватном.
Мы видим, что подобные случаи происходят во многих российских школах, это не проблема сугубо религиозных школ.
Говорят, что этого мальчика травили. Но так ли это – ответа пока нет, и гадать тут бессмысленно. Нужно, чтобы свою работу сделали следователи, чтобы церковные власти поняли, что тут происходит. Судить и оценивать сейчас бесполезно – мы можем только молиться и сопереживать.
Многих волнует вопрос о том, можно ли выгонять ученика из православной гимназии за нарушение дисциплины, отец Алексий отвечает: «Наши православные школы создавались постепенно, мы многого не знали и не понимали вначале, и были слишком строги к нашим детям. Сейчас мы это понимаем, и прежние решения кажутся неоправданно жесткими. Теперь у нас есть большой опыт жизни в школе, педагогический, и просто человеческий. И стабильная школа может терпеть нестабильного ученика». Он подчеркивает, что из школы, в которой он является духовником, уже более десяти лет никого не отчисляли.
По мнению отца Алексия травля может случиться в любой школе, но «Трагедией такие отношения между детьми могут стать, если на это не обращают внимание взрослые. Дети чувствуют себя стаей, когда им это позволяется».
«Для хорошего педагога это всегда возможность научить детей понимать друг друга, дать им какие-то инструменты для этого, – подчеркивает священник, – но с родителей ответственности это не снимает: «часто родители отдают своих детей в православную школу, думая, что сама эта школа решит их проблемы с детьми. Что православная христианская школа обязана решать проблемы воспитания, веры, понимания добра и зла, что в православной школе это должно получаться автоматом. И происходит определенная ложь. Потому что школа, даже христианская, не заменит папу с мамой. Это прежде всего образовательное учреждение, оно решает образовательные проблемы.
И сама школа должна это очень хорошо понимать. Если какая-то православная школа вдруг сама о себе возомнит, что она решает проблемы христианского становления личности – это уже опасно. Конечно, в христианской школе учатся единомышленники, у которых есть общие ценности, но сделать человека христианином школа не может. Это делает семья. Подмена понятий здесь может оказаться трагичной».
«Мы должны молиться о наших детях так, будто они гибнут каждую минуту»
С протоиереем Алексием Уминским согласна мать восьмерых детей, жена священника Светлана Зайцева: «Мы не должны утешать себя тем, что мы отвели ребенка в храм, отдали в православную школу и все, мы свободны…. Мы не свободны, нет. Мы должны молиться о наших детях так, будто они гибнут каждую минуту. Всеми силами нашей души, потому что спокойствие очень обманчиво и мир вокруг нас превратился в одно большое искушение. Так сказал старец Паисий. Раньше человек жил, а иногда у него случались искушения. А теперь человек живет в состоянии искушения. Наши дети живут в состоянии искушения.
Их путь мы должны идти с ними. Я имею в виду не гиперопеку, а духовную опеку, нашу молитву о них, нашу любовь к ним, которая не позволит не то что руку на них поднимать или орать, а даже думать о них с тяжелой эмоцией. Смотрите, как опасно ходите, говорили старцы. Смотрите, как опасно ходят наши дети. И стены как таковые не спасают».
14 декабря федеральные СМИ со ссылкой на Telegram-канал SHOT сообщили, что устроивший взрыв Владислав Струженков пришел в себя и дал показания о мотивах своего поступка. По словам нападавшего, он не испытывал ненависти к вере, или неприязни к учителям и ученикам гимназии, и не подвергался там травле – причиной преступления стало давно появившееся желание «убивать людей». Ранее SHOT опубликовал переписку матери Струженкова, из которой следовало, что по настоянию отца юноша, имевший проблемы с психикой и думавший о суициде, перестал принимать прописанные ему препараты. Также, по сведениям СМИ, из-за онкологического заболевания у него была удалена щитовидная железа, что вызвало гормональный сбой.
