В 10 коррекционных классах московской школы №90 работают четыре тьютора, выполняющих также функции ассистентов, и потребность в групповом тьюторском сопровождении там полностью обеспечена, говорится в комментариях Департамента образования Москвы к новости о проверках, направленных в семьи родителей детей-инвалидов после того, как те потребовали постоянного присутствия тьюторов в классах (см. по ссылке под основным текстом).
По словам родителей, учитель в отсутствие тьютора не может обеспечить безопасность детей с тяжелыми нарушениями даже в малокомплектных классах (5 или 12 человек). Это подтверждается уже имевшими место инцидентами, указывают они.
Мы попросили прокомментировать ситуацию в школе №90 представителей профильных некоммерческих организаций, и публикуем полученные подробные разъяснения. Эксперты дали свою оценку происходящему и советы родителям детей-инвалидов, как действовать, если они считают, что их ребенок не получает качественное тьюторское сопровождение в необходимых объемах.
«Из ответа департамента следует, что в тьюторском сопровождении в школе нуждаются никак не меньше 50 учеников (а на самом деле, конечно, больше), – говорит президент Центра проблем аутизма Екатерина Мень.
– И когда говорят, что 4 тьютора для них полагаются «согласно штатному расписанию» – это абсолютно фейковая формулировка. Потому что штатное расписание не может быть точкой отсчета – оно не является нормативным актом, и формируется исходя из потребностей детей.
По закону, школа имеет право формировать штатное расписание самостоятельно.
Исходя из профиля своей работы, потребностей учеников, из тех образовательных условий, которые она обязана создать. Если ясно, что в школе нужен преподаватель шахмат или балета, она может нанять его, ни с кем не советуясь.
Тьютор в коррекционной школе – нормальная номенклатура, такая же, как любой учитель. Для него утвержден свой профстандарт. В школе никто не скажет же, что у нас нет учителя химии потому, что химию немножко знает физрук!
Ассистент – это скорее социальный работник. Его работа имеет смысл, когда есть индивидуальное прикрепление, а не работа на весь класс. А тьюторы – это во-первых, методисты. Их задача – адаптировать программы, создавать индивидуальные образовательные маршруты, формировать индивидуальные образовательные планы, содержащие все цели обучения и действия, которые нужны, чтобы их достичь.
Все это должно делаться индивидуально, каждый предмет нужно адаптировать для каждого ребенка, провести тестирование, составить план коррекционной работы. Получается, что эти четыре тьютора должны написать по крайней мере 50 томов такого содержания.
Вряд ли это возможно – если речь идет не о какой-то жестокой эксплуатации. И скорее всего в таких ситуациях делается халтура, и дети получают копипасты одной и той же, когда-то составленной примерной адаптированной программы.
Соответственно, обучение детей в таких случаях не ведется должным образом – нет индивидуализации, анализа, мониторинга, нет учета особенностей и потребностей каждого ученика.
А значит – не оказывается образовательная услуга, определенная законом, конституцией, и оплаченная из бюджета. Деньги расходуются, но запланированного результата нет.
Поэтому я считаю невозможным говорить о том, что потребность в тьюторском сопровождении в десяти классах полностью удовлетворяют четверо тьюторов, они же и ассистенты. Это физически невозможно. В таких условиях школа не может производить свой главный продукт – качественные образовательные услуги. И я считаю, что на подобные ситуации должны обращать внимание надзорные органы.
А этика решений, о которых идет речь, кажется выходящей за допустимые рамки. Приходится все чаще слышать, что опеку хотят использовать, как карательную инстанцию. Сейчас родители стали другими, они владеют информацией, знают о своих правах, и не хотят мириться с некомпетентностью. И в каких-то случаях администрации школ оказываются совершенно не готовы к этому, потому что от них никогда ничего никто не требовал.
Теперь так не выходит, ссылки на то, что «так написано в штатном расписании» уже не убеждают родителей. Раньше закон существовал отдельно, а практика – отдельно. Но усилиями в том числе и наших НКО закон уже начал влиять на практику, чтобы она подстраивалась под закон.
Для кого-то это жесткий выход из зоны комфорта. И вместо того, чтобы меняться, повышать свои компетенции – они думают, как продолжить жить так, как они жили. В том числе – пытаются использовать органы опеки как дубинку против родителей и ребенка.
Кажется, что это уже тренд, не единичные случаи. В такой ситуации уже сами органы опеки должны выразить свою позицию. Заявить, что обращаться к ним нужно в случаях нарушения прав ребенка – а не для шантажа родителей, требующих, чтобы школа выполняла свои обязанности».
«К сожалению, проблем с тьюторским сопровождением касается каждое второе обращение родителей в нашу организацию. Во-первых, их просто не хватает. Хотя в Москве тьюторов заметно больше, чем в среднем по стране, – рассказала исполнительный директор РОО помощи детям с РАС «Контакт» Елена Багарадникова.
– Ситуация, когда на 10 классов приходятся 4 тьютора – не нормальная. В коррекционной школе потребность в тьторах и ассистентах сильно повышена, их там должно быть больше. При каждом классе должно быть по крайней мере двое специалистов – учитель, и тьютор. И вдобавок к ним еще и ассистент – если у учеников есть ограничения, мешающие им себя обслуживать.
Особенно важно это при поведенческих нарушениях. По опыту, один учитель не сможет обеспечивать безопасность всех детей даже в классах из 5-12 человек – если там ничего не случается, это везение.
Скорее всего, ответ департамента основан на том, что сообщили туда из школы. Соответственно, там считают, что потребности учеников таковы, что одного тьютора на 2,5 класса им хватит. Если такие выводы сделали на внутришкольных конислиумах, тем более если такой консилиум проводился, как сообщают, в отсутствие ребенка и его родителей – результаты нужно запросить в школе, и их можно оспорить.
Тьютор должен следить за безопасностью, но главная его задача – сопровождение образовательного процесса. ПМПК или школьный консилиум могут решить, нужен ребенку индивидуальный тьютор, или хватит общего на весь класс. Это зависит от конкретных потребностей ребенка, может быть и так, что части детей хватит общего тьютора, а у кого-то будут еще и персональные.
В ресурсных классах соотношение детей и тьюторов составляет 1:1, там тьютор работает и на уроках, и на переменах. В начальной школе настоящую инклюзию невозможно обеспечить без тьюторского сопровождения.
Если родитель видит, что ребенку нужно больше помощи и поддержки, или есть основания полагать, что ребенок не находится в безопасности – родитель или законный представитель ребенка может обратиться к директору образовательного учреждения. Лучше сделать это письменно, заявлением. Просить принять меры, собрать внутренний школьный консилиум, пригласить на него законных представителей ребенка, а также сообщить о принятых мерах письменно в установленный законом срок.
Чтобы получить услуги тьютора и ассистента, также нужен внутришкольный консилиум. Для обоснования своей точки зрения лучше приготовить заранее аргументы и факты, характеристики, все это принести и попросить приобщить к протоколу консилиума.
И если удастся убедить школу в необходимости сопровождения, она должна открыть ставку и найти на нее сотрудника. Учитель быть еще и тьютором не может – помощь тьютора может потребоваться в любой момент, а не по расписанию.
Что делать, если школьный консилиум не согласился, что тьютор нужен?
Надо идти на ПМПК. Для этого понадобится характеристика из школы, и ее лучше на всякий случай заготовить заранее – до того, как просить о школьном консилиуме, чтобы было больше надежды на объективную характеристику.
Если дело зашло совсем далеко – можно обращаться и в другие инстанции. В Москве, по нашему опыту, Депобр реагирует не всегда, но обращения туда могут принести пользу, если их много, от группы родителей, или подряд от одной семьи. Обращения в Рособрнадзор, по нашему опыту, не имеют никакого эффекта. Можно также обратиться в прокуратуру, суд. Но мало кто решается ввязываться в долгие процессы.
Можно попробовать подключить службу медиации, например, в Москве – через Городской психолого-педагогический центр (ГППЦ). У них есть экспертная функция в отношении заведений, где учатся дети с ОВЗ. Можно попробовать привлечь их в качестве «третейских судей», чтобы понять, как обеспечить наилучшие условия для ребенка.
В целом проблемы связаны с тем, что в Москве финансирование специальных образовательных потребностей устроено хуже, чем в ряде регионов.
В некоторых их них уже введены коэффициенты к подушевому финансированию, учитывающие особенности реализации адаптированных программ и особые образовательные потребности детей с ОВЗ. В Москве коэффициенты есть, но только для детей с инвалидностью (и их также не достаточно, они не пересматривались много лет, и были рассчитаны еще до Закона об образовании и ФГОС). Для детей с ОВЗ (имеющих заключение ПМПК), и не имеющих инвалидности, такие коэффициенты в Москве вообще отсутствуют.
Напомню, что в 2019 году в Москве по данным Департамента образования было 80 000 детей с ОВЗ, и 27 000 детей с инвалидностью. При этом, если в заключении ПМПК вписано индивидуальное тьюторское сопровождение, никаких дополнительных средств городом на обеспечение требуемого не выделяется.
Наши опросы показывают огромный разрыв между количеством тех, кому тьюторы положены по решению ПМПК, и тех, кто на самом деле получил их услуги. И это мы пока даже не обсуждаем качество этих услуг, а лишь констатируем фактический дефицит».
«4 тьютора на 10 малокомплектных классов (от 5 до 12 человек) – однозначно, это очень мало, – отмечает федеральный куратор направления образования Всероссийской организации родителей детей-инвалидов (ВОРДИ) Ольга Седых.
– Нормативная штатная численность педагогических работников на группу детей с особыми образовательными потребностями установлена Приказом Минпросвещения РФ от 28 августа 2020г № 442 и составляет минимум 1 ставку на 6 обучающихся. Это именно нормативный минимальный показатель.
Таким образом, минимальное количество ставок тьюторов, которые должны были быть открыты в данной коррекционной школе – 10, при условии, если взять за среднюю наполняемость класса 6 человек (на самом деле она должна быть выше, как следует из ответа Департамента). Аналогичные требования установлены Приказом по ставкам ассистента (помощника).
Кроме того, в ответе Департамента отмечено, что «в соответствии со штатным расписанием, все тьюторы выполняют функции ассистентов». Данная формулировка не совсем корректна. Если речь идет о штатном расписании, соответственно, мы можем предположить, что в образовательной организации открыты дополнительно определенное количество ставок ассистента. Таким образом, тьюторы предоставляют услугу по сопровождению ассистента в качестве внутренних совместителей.
Тогда возникает другой вопрос: как они вырабатывают свою норму часов в неделю за ставку заработной платы?
Для тьюторов она составляет 36 часов в неделю непосредственно работы с детьми. При 5-дневной учебной неделе и 6,5 часах в день пребывания детей в школе согласно учебного расписания, тьютор может выработать 32,5 часов работы с ребенком за свою ставку. Когда же он успеет «поработать» за ставку ассистента? Интересный вопрос, который следует задать надзорным органам.
Самое главное во всей этой истории, что образовательная организация обладает автономией, под которой понимается самостоятельность, в том числе, в установлении штатного расписания, приеме на работу работников, заключение с ними и расторжение трудовых договоров, распределение должностных обязанностей и директор образовательной организации ответственен за организацию образовательного процесса в школе, обеспечение реализации права каждого гражданина Российской Федерации на образование.
Однако, в ситуации, о которой идет речь, открыто ограничено право детей с особыми образовательными потребностями на получение общедоступного и бесплатного образования, чем нарушены специальные нормы, правила и стандарты, установленные федеральными законами, а это уже зона внимания прокуратуры».
