Матушка Елена каждый день разговаривает со своим мужем, священником Евгением Листратовым. Когда с портрета на нее смотрят добрые веселые глаза батюшки, становится спокойнее и кажется, что и не было той трагедии. «Я быстро, дети еще спать не будут», – сказал он тогда жене и пошел заводить старенькую «шестерку», чтобы отвезти на вокзал тещу. Декабрьская обледенелая дорога принесла в этот вечер смерть отцу Евгению и маме матушки Елены – машину занесло, и она врезалась в дерево. Трое детей так и не дождались папу в этот вечер. 
Отец Евгений учился в семинарии в Сергиевом Посаде на одном курсе с отцом Даниилом Сысоевым, там же познакомился и с будущей матушкой, воспитанницей Иконописной школы при МДА. На последнем курсе они обвенчались, а в 1995 году молодая семья получила благословение на церковно-приходское послушание в Оренбургской Епархии, на родине молодого диакона. Сначала отец Евгений служил в храме города Кувандыка, где был рукоположен, а позже переведен на настоятельское служение в Новосергиевский район. На новом месте все пришлось начинать с нуля: ремонт старого молитвенного дома, который был передан приходу в аварийном состоянии, закладка нового храма преподобного Сергия, попечение над созданным Домом Милосердия, открытие Воскресной школы… Это были сложные, но очень счастливые годы, когда потихоньку, по капле все восстанавливалось. Рядом были первые самоотверженные прихожане: вместе вымаливали помощь, вместе строили, вместе радовались первым службам.
Жила семья молодого священника сначала в съемных квартирах, а позже перебралась в маленькую избушку при храме. Облагородили ее, достроили, на что ушел не один год, потому что свободных денег почти не было. После того, как случилась трагедия, и в храм на служение приехал новый священник со своей большой семьей, матушке Елене сказали освободить дом. На вопрос, где и на что теперь жить, матушка ответа не получила.
– Получилось все непонятно для меня, но обид нет, – говорит матушка Елена, – в глубинке батюшкам очень сложно, помощи от епархий нет, они сами нищие, с трудом выживают. Новый священник ведь не мог, к примеру, не заселиться в наш дом: его туда направили, и детей у него – мал мала меньше. Жить там должен тот, кто служит, а не семья того, кто погиб. Такой ужасный парадокс. Не могли же они с прихода мне помогать, когда храм еще не полностью восстановлен. Я стала никем. Сначала не понимала, что происходит, была занята похоронами, потерю нелегко было пережить. А потом стало страшно: куда же нам с детьми идти? Оказалось, совсем некуда.
Сейчас матушка живет в подмосковном поселке Биокомбинат, снимает квартиру и перебивается случайными заказами на писание икон. За квартиру надо платить 15 тысяч в месяц, пособие по потере кормильца – 4700 рублей на ребенка, да по тысяче в месяц – детские. Заказы случаются редко, а дети требуют внимания, и не только…
– Я иногда вижу в метро нищих, которым подают, и радуюсь за них, им хоть кто-то помогает.- Делится матушка. – Почему вдовы священников никому не нужны? Я очень хотела, чтобы мои дети учились в православной школе, но не нашла в округе ни одной бесплатной. Кругом гимназии, лицеи, православное обучение стало элитным и далеко не всем доступным. И даже в обыкновенной школе столкнулась с ужасными поборами. Что делать, если нет никакой возможности сдавать деньги на всевозможные попечительские советы и закупки инвентаря? Я не против, но у меня просто нет этих денег. Пробовала не давать – сразу меняется отношение. Быть бедным не стыдно, но совершенно невозможно. Мои дети подросли и у них начались уже взрослые проблемы. Дочка очень хорошо рисует, хочет поступать в Художественную академию, и естественно, она меня спрашивает, можно ли подготовиться у репетитора, как это делают все ее одноклассники. «Дочка, ну какие же у нас могут быть репетиторы?», – спрашиваю я. А бывают совсем курьезные случаи: с сыном пошли к стоматологу, и у меня не хватило денег ему на пломбу. Врач говорит: «Неужели вы не можете своему родному ребенку оплатить самый минимум?». Вот, получается, такая я жестокая мама, люди ведь думают, что в нынешнее время таких ситуаций не может быть, если мать, к примеру, не злоупотребляет.
Письма с просьбами матушка продолжает писать во все инстанции. Три года назад отец Дмитрий Смирнов ответил ей: «Очень жаль, что у региональных епархий нет возможности оказывать помощь многодетным вдовам священников. Нужно звонить в колокола, матушка, таких случаев много, и приходы ими не занимаются».
Нас, мирских людей, часто умиляют заброшенные бедные церквушки в глухих провинциях. «Вот, – говорим мы, – здесь служат настоящие священники-нестяжатели». И когда такой настоящий священник погибает, его семья остается без средств к существованию и жилья. У нас есть возможность помочь по мере сил семье погибшего священника. Возраст детей – 13, 14 и 16 лет. Среднему сыну необходима челюстно-лицевая операция, стоимостью 200 тысяч рублей. Нужно действительно звонить во все колокола, а в наших силах сделать так, чтобы люди, которые оказались везде забытыми, знали, что о них все-таки кто-то помнит.
Елена ВЕРБЕНИНА
Дорогие друзья! Матушка Елена оказалась в очень сложной ситуации и ей пригодится любая помощь. Кроме того, среднему сыну необходимо 200 тысяч рублей на операцию. Если вы можете помочь хоть чем-то, то, пожалуйста, обращайтесь к нам в Синодальный отдел по телефону: (495) 911-06-79. Денежные пожертвования можно также переводить и на банковские реквизиты РОО «Милосердие». Напоминаем, что, если вы переводите на наш счет адресное пожертвование, вам следует после этого связаться с Синодальным отделом по телефону (495) 911-06-79 или е-mail help@diaconia.ru и уточнить, кому именно переведены деньги. Спаси Господи!
Как расходуются средства
Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.