В 11 лет Диме Селезневу поставили диагноз – опухоль пазухи носа. Дима с мамой уехали из своего родного города Глазов в Москву в РОНЦ им. Н.Н.Блохина. Лечиться. Тогда они еще не знали, что уезжают минимум на три года.
Первое время жили за свой счет, снимая комнаты, реже – квартиры. Но сбережения быстро растаяли. Тогда подключились родственники, коллеги, даже Димина школа.
За восемь месяцев все ресурсы исчерпались. И хотя лечение останавливать было нельзя, Маша честно сказала лечащему врачу, что денег больше нет, и они вынуждены уехать.
Тогда доктор дал телефон со словами «Здесь вам точно не откажут». Так Маша с Димой попали в проект «Добрый дом».
Проект «Добрый дом», который в прошлом году превратился в благотворительный фонд «Добрый дом», помогает детям и их родителям со всей России, приехавшим в Москву, чтобы лечиться от онкологических заболеваний. Снимает для них квартиры. Потому что квартирный вопрос в Москве – отнюдь не риторический. Он требует ответа. Иногда – срочного.
Даже когда основное лечение у Димы – 18 курсов химиотерапии и 25 сеансов лучевой терапии – закончилось, уехать из Москвы Диме было нельзя – высок риск рецидива, нужно постоянное наблюдение.
Они пробовали вернуться в Глазов. Пробовали там сдавать кровь. Тогда, в 2018 году, им сказали: «А у нас лаборатория закрылась. Повезем в Ижевск. 200 км. Ждите результат недельки через полторы». Для онкобольного это катастрофа: ему нужно проверять состояние крови ежедневно. Ближайший детский онколог тоже в Ижевске. А Диме еще нужен травматолог – он перенес операцию по удалению кисты на бедре. И челюстно-лицевой хирург. В Глазове он просто обречен. А в Москве у него есть шанс получать регулярное лечение.
Юлия Ромейко давно мечтала об отдельном здании
Именно эту мысль пыталась донести Маша до их соседа по лестничной клетке, когда тот начал писать одну за другой жалобы на «нехорошую квартиру» с онкобольными детьми. «Лечитесь у себя дома! Чего вы все претесь в Москву?» – был его основной посыл.
«А что, все москвичи такие злые? Почему они нас так не любят?» – удивляется Дима. Да нет, хочется утешить его. Люди как люди…квартирный вопрос их только испортил. Впрочем, это уже где-то было.
Участковый, уставший от жалобных писем, пришел в арендованную «Добрым домом» квартиру, посмотреть, что же там происходит. Кроме Маши и Димы, там проживали еще две семьи. Дверь открылась. Навстречу ему выбежали лысые дети в масках. Оторопь, которая взяла молодого полицейского, невозможно было скрыть. Ему было неловко просто оттого, что он вынужден задавать какие-то вопросы. Уточнять. Проверять.
Конфликт он попытался замять, насколько это было в его силах. Но жить там было тяжело. Грозные окрики и обвинения продолжали сыпаться. «Невозможно ездить с вами в лифте». «Коляски ваши мешают в коридоре». И так далее.
В конце концов было принято решение арендовать другую квартиру. И родители спешно собрали вещи и бежали из «нехорошей квартиры» с ослабленными химией детьми на руках. Дело было в январе, к вечеру сильно подморозило. Один папа, который нес новенький телевизор, не удержался и поехал по льду. Телевизор упал и издал звонкий, звенящий звук. «На счастье!» – подумали все. Кроме папы.
Таких историй у фонда «Добрый дом», к сожалению, несколько. Жильцы часто боятся соседей с онкологическими заболеваниями. Иррационально, панически боятся. «Мы на вас посмотрим, а потом сами заболеем». Часто подопечные фонда боятся выйти из квартир, не пускают детей на детские площадки, лишь бы не получить новую порцию нареканий.
Юлия Ромейко, генеральный директор фонда «Добрый дом», давно мечтала об отдельном здании, которое позволило бы разместить нуждающиеся семьи и сберегло бы их и без того потрепанные нервы.
И вот правительство Москвы выделило фонду в безвозмездное пользование на 10 лет два четырехэтажных здания с большой территорией. Бывшую школу-интернат. Сбылась мечта. Семьи готовы переехать туда хоть сейчас. Приезжают на субботники, убирают мусор, красят забор. Но здание требует ремонта и перепланировки некоторых помещений.
Если сейчас удастся отремонтировать хотя бы один этаж одного здания, туда могли бы сразу въехать 80 семей, которым срочно нужно лечение и негде остановиться. Ремонт остальных помещений можно было бы продолжить без отселения, постепенно. И в будущем, Бог даст, корпус разместит 500 семей. Два корпуса – 1000 семей.
Но даже для ремонта одного этажа нужно много денег. На покупку дверей, обоев, шпатлевки, штукатурки, укладку линолеума и пр. требуется 967 290 рублей.
Такую сумму сможем осилить только вместе. Попробуем?
Как расходуются средства
Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.