Восемь лет назад семья Ануфриевых стала многодетной, у них родился третий ребенок, сын Славик. Мама Елена с радостью погрузилась в знакомые заботы о новорожденном: приготовилась к громкому плачу, бессонным ночам, бесконечным простудам. Но Славик подрастал здоровеньким и спокойным, детские недомогания обходили стороной мальчика, не было ни инфекций, ни ангин, поэтому Елена рано вышла на работу. Родители успевали все: хорошо зарабатывать, уделять детям внимание, дружно отдыхать. На выручку часто прибегали бабушки, которые души не чаяли в младшем Славике, с его звонким, как колокольчик, смехом и щечками в ямочках.
Каждый год летом детей отвозили к одной из бабушек в деревню, где ребят ждало парное молоко, чистый воздух и речка. В августе 2009 года все было как обычно, загорелых подросших детей привезли в Москву: старших – в школу, младшего – в садик. Но трехлетний Славик в садик не пошел, он каждый день плакал и тер ручкой свою коленку: «Мама, больно!», – говорил мальчик. Если терпеливый Славик так плакал, значит, дело действительно серьезное.
Ануфриевы тут же отвезли ребенка в больницу, но рентген ничего не показал. Врачи недоумевали: следов ушибов нет, ребенок не падал, а боли сильные. «Славик, может ты с велосипеда упал?», – спрашивала Елена, но сын качал головой: «Нет, не падал».
Постепенно у Славика стали болеть уже обе ножки, по ночам мальчик плакал и не мог уснуть. Семья обратилась в платную клинику, где врачи сделали вывод, что у Славика собралась жидкость в суставах. Провели дорогостоящие процедуры по удалению жидкости, которой, как оказалось, не было. Диагноз был поставлен неверно.
Что делать? Куда бежать? И начались скитания от больницы к больнице, от врача к врачу. Несколько месяцев спустя ребенок заходился от крика, видя белоснежный медицинский кабинет: понимал, сейчас опять будет больно, опять уколы, капельницы, твердые пальцы снова будут нажимать на косточки больных коленок. Славик уже не мог прожить и нескольких часов без сильнодействующего обезболивающего.
Врачи всех известных больниц не могли определить, что с ребенком, который уже с трудом становился на ножки. «Мне кажется, у него онкология», – сказала Елена на приеме у очередного врача. Эти слова было трудно произнести, но лучше хоть что-то предположить, чтобы знать, как лечиться, чем бессильно наблюдать, как маленький сын тает на глазах и умирает. «Нет, – ответил врач, – если была онкология, ваш ребенок уже бы не жил». «Тогда что с ним?» – В ответ молчание.
Последующие месяцы семья Ануфриевых вспоминает как долгий кошмар, особенно после того, когда Славику на консилиуме решено было сделать биопсию костного мозга под общим наркозом. Наступил день обследования. Войдя в кабинет и увидев множество иголок, Славик выбежал с плачем к родителям. Елена просила, до того, как дадут наркоз побыть рядом с ребенком, успокаивать его. Но это у нас «не положено», медсестра решительно забрала мальчика в кабинет. Елена долго слышала плач Славика, наконец, тишина. Видя, что мальчик в возбужденном состоянии, кто-то из врачей или случайно, или намеренно дал несколько увеличенную дозу наркоза.
На момент, когда обследование закончилось, казалось, все в порядке. Спящего мальчика вручили родителям. «А ребенок не должен наблюдаться в стационаре хотя бы несколько часов после операции?», — спросили Ануфриевы. — «Должен, но уже слишком поздно, дневной стационар закрывается, езжайте домой», – ответили им. Прошел час, три, пять, но Славик не просыпался. Врач «скорой» констатировал, что у ребенка произошла передозировка наркоза. «Скорая» мчалась под громкий вой сирены, снова больница, капельница. Славик очнулся после многочасовой реанимации.
Через несколько дней Елена и Николай пришли за результатами биопсии. Врач их принимать отказался. В лаборатории медсестра сообщила: «Извините, вашему ребенку сделали не то обследование. Вместо костного мозга у него взяли кровь, врачи ошиблись». Казалось, земля уходит из-под ног. Значит, ребенок чуть не умер ради ошибки, и теперь проводить все повторно? Сколько будет еще ошибок?
Здесь мы ребенка лечить не будем — сделали вывод Ануфриевы. Елена вспомнила про одноклассников в Израиле, нашла контакты, выслала свою просьбу: «Друзья, помогите вылечить Славика, он погибает!». Откликнулись сразу. Бывшая соседка по школьной парте нашла профильную клинику, попала на прием к врачам, где предъявила все скудные снимки, выписки и результаты обследований Славика. Через несколько недель семья получила вызов на госпитализацию мальчика в клинику «Ихилов».
Решено было продать квартиру бабушки, матери Николая, и поехать в Израиль. Бабушка переехала в квартиру Ануфриевых, старшие дети остались на ней. Через неделю после госпитализации израильские врачи установили Славику диагноз: нейробластома 4 степени, злокачественная опухоль в люмбарном позвонке, сопутствующие метастазы и вторичные опухоли. В течение года мальчику провели 12 курсов химиотерапии. Лечение очень дорогое, но действенное: за год лечения вторичные опухоли рассосались, метастазы ушли. Деньги, огромные суммы, таяли на глазах. Николаю пришлось уволиться с престижной работы в Москве, в Тель-Авиве он ночами подрабатывал на ламповом заводе, чтобы заработать на оплату квартиры и питание.
Московские «квартирные» деньги быстро разошлись на лечение. Ануфриевы стали обращаться в благотворительные фонды, с помощью которых Славик продолжал получать лечение. Пришлось и вторую квартиру продавать, переселив бабушку со старшими детьми в 16 метровую «малосемейку».
На Израиль собирали всем миром. И наши читатели помогли тоже. Но операцию по пересадке костного мозга пришлось делать в Америке. Лечащий врач признался, что не может провести операцию и в Израиле вряд ли помогут. Врачи клиники обратились к коллегам Америки и Германии с просьбой помочь ребенку.
Рекомендации лечащего врача остановились на Американской клинике. И снова был объявлен сбор помощи, благодаря которому Славик был спасен. Сейчас мальчик с родителями проходит курс лечения в Америке, в клинике Сircinnati Childrens (город Цинциннати штата Огайо). Лечение продлится еще три года, все это время семья Ануфриевых будет жить в США. Славик прошел 12 блоков щадящей терапии, и сейчас ему срочно требуются дорогостоящие препараты. В течение года мальчику нужно прокапать препараты Кларавис и Вориностат. Их стоимость составляет 47 028 долларов, а в переводе на рубли – 2 431 500 рублей. После этого лечения можно надеяться на устойчивую ремиссию, ведь Славик – борец, он не раз доказывал это.
Сколько бы ни было написано о Славике, ни одна статья о нем не передаст того, что испытал, пережил этот мальчик. Иногда его мама вспоминает, как после очередной химиотерапии у Славика появились жуткие раны во рту (такими могут быть побочные явления), рот ребенка был кровавым, он не мог шевелить губами и говорить. В такие минуты мама гладила его и говорила: «Потрепи, Славик, скоро все закончится, мы полетим домой, в Москву, где тебя ждут сестра и брат». И Славик улыбался. Улыбка этого маленького человечка говорила о том, как хочется жить.
Не хочется громких слов и призывов, есть лишь одна мысль: «Пусть у этого ребенка все плохое закончится». Объявляем сбор помощи на лекарства Славику в 3 415 000 рублей.
Как расходуются средства
Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.