Продолжать жить и надеяться на лучшее

У Коленьки Лыщенко из Москвы – ДЦП. У него никого нет, кроме мамы, которая не отходит от сына. Мальчик не может без курсов реабилитации. Если лечения не будет – сразу станет хуже. А должно быть лучше, если будет помощь.

Когда дневные заботы остаются позади и сын засыпает, Татьяна, сидя на краю детской кровати, думает об одном и том же: «Каким бы был мой мальчик, если бы он был здоровым?». Паралич изогнул ручки, ножки, скривил спину. Но сейчас, когда Коля спит, этого ничего не видно. У сына глаза с длинными ресницами, ямочки на щеках, русый чуб, можно сейчас хоть на минуту представить, что все у них, как в обычной семье. Что утром ребенок схватит ранец с учебниками, на бегу откусит бутерброд, скажет: «Ма, пока!», и убежит в школу. И отец, чтобы он был рядом. Он так хотел сына.

На 24 неделе беременности врачи предложили Татьяне сделать обследование на наличие у плода синдрома Дауна. Беременность проходила легко, но были переживания. Ей постоянно все вокруг говорили о том, что она находится в зоне риска. «Возраст…», – качали головой наблюдающие доктора. Татьяне было 35, их старшей дочери – 17, они хотели сына, особенно муж. Но детей не было, из года в год все меньше оставалось надежды на то, что в их семье появится малыш, дочка выросла. И вдруг, 17 лет спустя после рождения первого ребенка, беременность все же наступила.

«Почему я пошла на это обследование? Не знаю, – сокрушается Татьяна, – ведь срок был 24 недели, я бы все равно не прервала маленькую жизнь, даже при положительном результате о наличии лишней хромосомы. Просто дали направление, сказали обязательно пройти, я пошла». Обследование заключало в себя обязательное вмешательство: необходимо было сделать прокол околоплодного пузыря и взять частицу плаценты. Это вмешательство не прошло бесследно, у женщины начались преждевременные роды. Ребенок родился шестимесячным, с весом 700 граммов. И никакой лишней хромосомы, все было в норме, малыш был бы совершенно здоровым, если бы ему дали возможность развиваться в утробе столько, сколько положено.

А муж Сергей был вне себя от горя, когда увидел скорченное тело сына. «Ты! Во всем виновата ты, ты погубила нашего сына!», – в сердцах кричал он. А она не знала что сказать, и действительно винила себя. Зачем, зачем она пошла на это обследование? Только это все нужно было не только пережить, но и продолжать жить: с мужем, который стал ненавидеть ее, с больным малышом, с постоянным, точащим чувством вины.

Теперь у десятилетнего Коли только она. Взрослая дочка вышла замуж и уехала в другой город. А они с сыном борются каждый день за любое улучшение. Коленька – труженик: старается, пытается, тянется. Говорить, ходить не может. А Татьяна научилась понимать сына по взгляду, по неуклюжему взмаху кулачков. И все-таки, почти каждый день приносит что-то новое. Коля даже в школе коррекционной учится. Чтобы они делали без реабилитации – страшно представить, ведь еще три года назад он был непохожим на себя сегодняшнего. Плакал от болей в ножках, не мог управлять своим поведением, хаотично махал в разные стороны руками. А потом они съездили в Трускавец, в Международную клинику восстановительного лечения доктора Козявкина. И оказалось, это то, что надо, организм мальчика сразу откликнулся на лечение. Он даже стоять научился, стал живым, веселым мальчишкой.

Лечение нужно повторять, но оно очень дорогое. Нельзя возвращаться назад, к прошлому состоянию, сейчас так и ждешь, что будет, обязательно будет лучше, легче. И это обязательно будет. Нужно только помочь.

Друзья, нужно собраться и подарить Коленьке лечение в Трускавце. Общая его стоимость – 3700 евро. Татьяне удалось с помощью знакомых и дальних родственников собрать 1900 евро. А остальные, 1800 – неоткуда взять! Это 77 500 тысяч рублей. А вызов на лечение уже пришел. «Поедим-не поедим?!», – каждый день гадает Татьяна, и надеется изо всех сил, что поедут туда, где сын все больше становится похож на обычного мальчишку. Надеется на нас. Объявляем сбор помощи в 77 500 тысяч рублей, ждем откликов!