У Инны Тофтул из Москвы трое детей (из них двое -несовершеннолетние). Инна в прошлом мастер спорта по современному пятиборью. Бывший спортсмен и ее супруг, но сейчас он почти не передвигается самостоятельно, в результате тяжелой травмы он остался без ноги и с парализованной рукой. Но эта беда была, увы, не единственной. В апреле прошлого года их уютная квартира сгорела. Жить стало негде. Из обычной семья стала неблагополучной.
Сейчас Инна ведет детские кружки и секции, а также обивает пороги официальных инстанций с просьбой помочь ее горю.
Недавно органы опеки запросили в школу-интернат, где учатся Оля и Ваня, характеристики. Инна испугалась – что это значит? Могут ли у нее забрать детей, только от того, что из-за невозможности ночевать в квартире, они остаются в школе? Инна стала всего бояться. Больше всего она боится потерять своих детей.
Звонят ей часто. Но не с предложением помочь, а с уточняющими вопросами: «В вашей школе-интернате родители должны забирать детей на выходные. Куда вы их забираете?»
В самом деле, куда? В копоть или в машину, в которой она жила первое время после пожара, пока муж был в больнице с ожогом дыхательных путей? Их некуда забрать.
Отремонтировано сейчас меньше половины маленькой комнаты, где она положила на пол матрас для лежачего мужа. Для дальнейшего ремонта нужны огромные для нее деньги. Нет ни копейки, потому что нужно было заново покупать одежду для всех, и лекарства для мужа.
Когда начался пожар, Инна в одной футболке стала вытаскивать детей из кроватей, огонь уже охватил полквариты, сверху падали горящие пластиковые потолочные плиты. Собака Элси, первая почуявшая неладное и лаем разбудившая хозяйку, уже лежала мертвой. Она ринулась к Володе, но как его, неходячего, вытащить?
«Беги! Спасай детей, не подходи ко мне!» – кричал он. «Детей выведу и вернусь с подмогой», – подумала Инна. Только успели выбежать, пламя разгорелось во всю мощь. Войти было невозможно. Инна отдала детей консьержке и вместе с пожарными побежала наверх, но внутрь квартиры ее не пустили. Потом все затихло, валил только черный дым.
«Вашего мужа мы не нашли, простите, – говорили пожарные, покидая квартиру, – заходить вам сюда нельзя еще сутки, задохнетесь». Инна умоляла вернуться: «Вдруг он дополз до балкона? Поищите!» И действительно, Владимира нашли, укутанного в одеяло, на балконе, под шкафом. Он был без сознания.
«Где ваши дети?», – спросил один из пожарных. «Их скорая осматривает», – ответила Инна. «Бегите за детьми, если их отвезут по больницам, вы их можете не увидеть. На моем веку бывало такое», – сказал мужчина. Не поверив своим ушам, Инна побежала вниз. Ваня и Оля находились в разных машинах «скорой помощи», рядом с ними находились представители полиции и медики. На ее просьбу никуда детей не везти, последовал отказ, несмотря на то, что сын и дочь были здоровы. «Я тяну ребенка за руку в одну сторону, а они, силой, в другую. И я поняла, что возможно совершенно все, что сейчас, в своей беде, я – бесправный человек».
Мужа отвезли в больницу. Детей приютили на пару дней друзья. Инна, обессиленная, еще долго стояла на лестничной площадке и пыталась собраться с мыслями, как все пережить и как дальше действовать.
Нужно было восстанавливать документы, отбиваться от агентов недвижимости, пытавшихся за копейки купить сгоревшую жилплощадь. Нельзя было плакать, показывать, что страдаешь, все присматривались: адекватна ли? «Меня горе пригнуло, но показывать этого я не имела права, это опасно», – говорит Инна.
Несколько дней спустя администрация района Жулебино, где проживала семья, предложила на первое время погорельцам гостиничный номер. Сделали прекрасную акцию, даже сфотографировались с Инной и детьми на фоне комфортабельного отеля. Немного пришли в себя, стали обживаться.
Два дня спустя Ирине сказали, что номер нужно освободить и ее с детьми перевезут в другой отель, где ей будет даже удобнее. Пришлось быстро собираться.
Привезли на новое место жительство почему-то поздно вечером. Ни здания, ни района было не разглядеть. Водитель сказал, что провожать не будет: «Вы там, это, сами как-нибудь». Это оказалось обыкновенное «гастрабайтерское» общежитие, где вообще нет женщин. Пьянки, драки, жуткая вонь и грязь, ветхие кровати в два яруса, и много мата буквально со всех сторон, без причины.
Оля сказала маме: «Мне страшно! Я не смогу здесь спать». Ваня плакал в голос. Снова собираться. Снова к друзьям, к ним надолго нельзя, многодетные. Потом – детей в школу-интернат с ночевкой, сама – в машину.
Сейчас Инна с мужем ночуют в своей сожженной квартире, где удалось отремонтировать полкомнаты и подключить канализацию. Они дышат копотью. Но выхода нет. Все мысли сейчас о детях. Их нужно забрать домой!
Друзья, объявляем срочный сбор помощи на ремонт квартиры семьи погорельцев Тофтул. К сбору – 526 750 рублей. Надеемся на ваше неравнодушие.
Как расходуются средства
Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.