Три года назад Чингиз Аджиглаев из поселка Харба Республики Калмыкия попал в автомобильную аварию. Вернее, стал ее виновником.
Скорая уже отъезжала, когда девушка бросилась барабанить кулаком по двери. «Очнулся! Очнулся!» Привыкший моментально набирать скорость водитель от неожиданности резко тормознул машину. Двери распахнулись.
«Вы его оставили! Как труп! Он живой, стонет!» – девушка цепко держала врача скорой за рукав, боясь, что он ей не поверит и уедет. Пальцем тыча куда-то в свет дорожных фонарей. Их свет, тусклый, как разбавленное молоко, вырезал из темноты контуры трех тел, лежавших на асфальте.
Девушка тащила врача за рукав. Парень, приговоренный бригадой скорой к труповозке, действительно стонал. «Надо же…» – почти не удивился врач.
Чингиз очнулся уже в реанимации. Двое других не очнулись вовсе. Это он их убил.
Первые дни он не думал об этом совсем. Болело все. Больно было даже просто дышать. Но первый же визит следователя принес с собой эту мысль.
«Куда направлялся?» – «В Элисту. К дяде. Помочь на ферме». Чингиз говорил тихо, экономя воздух и жадничая на слова, из которых следователь смог бы, как пазл, составить следующий вопрос.
«Запрещенные препараты употреблял?» – «Нет».
«Уснул что ли?» – «Да».
«Ты хоть понял, что те, двое, погибли?» – «Да».
На заседание суда он прийти не мог. С переломанным позвоночником в суд обычно не ходят. Тогда заседание пришло к нему само. Актовый зал больницы, оказалось, отлично подходит для судебных заседаний.
В зал Чингиза внесли на носилках. И хотя сидеть он не мог вовсе, понял чутьем бывшего мента: посадят.
Отец уже тогда перестал приходить к нему в больницу. Мать съездила к родственникам погибших, отвезла деньги, которые собрали. Потом переселилась к Чингизу в палату, водила его в туалет и кормила с ложки. А отец ушел в затвор. Разговаривал только со своими овцами, соседей видеть не хотел. На вынесение приговора не пришел.
Уже в колонии у Чингиза стали отказывать руки. Попросил выдать ему обувь без шнурков – шнурки стали непосильной задачей. Выдали тапочки и сапоги. Хуже было с костылями. Держать костыли стало почти невозможно. А ходить без костылей он не мог.
Дойти 300 метров до столовой по деревянному уличному настилу, особенно если тот намокал, стало проблемой. А намокал он всегда. В крайнем случае, замерзал.
Обследование в Сыктывкарской больнице показало – спинной мозг зажат, нужна операция. Фельдшер колонии-поселения должен был собрать документы на операцию. Но не собирал.
Тогда отец продал своих овец. И впервые заплакал.
Он молча пересчитал деньги, сидя за большим пустым столом. Сказал: «Надо ехать». Жена Александра привыкла не задавать лишних вопросов – пошла собирать вещи.
Чингизу поставили диагноз – «сирингомиелия» (попросту – полости в спинном мозге) и дали ему освобождение. От колонии. Но не от собственной беспомощности.
***
Вот уже полчаса Чингиз собирается выйти на улицу. Он не может сам натянуть штаны. Маму просить не хочет. Наконец мама сама заметила: «Хочешь выйти на улицу?»
Они всегда выходят, когда стемнеет. Чтобы соседи не видели.
Привычными жестами мать натягивает на него брюки и олимпийку. На олимпийку пришиты большие крючки и петли – в реабилитационном центре Чингиза учили с их помощью застегиваться самостоятельно. Но сейчас он не будет ковыряться сам – с утра немела правая рука. Мама быстро застегнула куртку. Поставила сына на ноги. Тот с легким раздражением махнул рукой: «Сам». Поковылял на улицу.
Чингиз выходит на крыльцо. Мерит взглядом первую ступеньку. Нет, не спустится. Вчера даже с матерью вместе пытались – не смог. Ловит отцовский взгляд, но отец не отрываясь смотрит на бездыханную бензопилу.
Наконец Чингиз набирает побольше воздуха: «Все? Сдохла? Я тебе куплю новую». Отец безнадежно машет на него рукой. Купит он… Завтра отец опять уедет на месяц пасти овец. Чужих овец. Подрядился на старости лет.
Но этих денег хватит только Чингизу на лекарства. Тридцать пять лет парню. Он должен был бы кормить отца. Так всегда было: последний сын должен за родителями смотреть…. А он пока живет за их счет. Пока?
Отец с тоской посмотрел на беспомощного Чингиза. И вдруг вспомнил, как учил его, маленького, ездить на велосипеде. Тот все боялся, что отец отпустит седло, и поэтому кричал во все горло: «Только не отпускай!» «Главное – крути педали», – наставлял его отец.
Велотренажер стоит в комнате на самом почетном месте. Вместо домашнего Будды. Отец, тяжело вздохнув, ставит ноги сына на педали. На мгновение придерживает Чингиза сзади за спину. Как будто тот сейчас уедет и потеряет равновесие… Но нет. Он никуда не уедет. Отец резко убирает руку: «Главное – крути педали!»
Реабилитационный центр «Преодоление» готов принять Чингиза Аджиглаева. Специалисты центра сформулировали для Чингиза цели и подготовили программу. Стоимость курса реабилитации 420 000 рублей.
Собрать самостоятельно такие деньги Чингиз не сможет. Ему очень нужна ваша помощь. Ждать помощи ему больше неоткуда.
Как расходуются средства
Если не будет ваших возражений, положительная разница между суммой, достаточной для помощи по данному объявлению, и общей суммой поступивших пожертвований будет направлена на помощь другим нуждающимся в той же категории просьб.