Большая теплая кухня
Утро начинается с кофе. Кофе начинается с кружки. На кружке нарисованы рыбы. Рыбы плывут по морю. Море синеет на кружкином боку и дышит. А кружку сделал слепоглухой человек. Рыбу нарисовал тот, кто видит.
Кофе вливается внутрь, согревает, бодрит. Глиняная кружка – радует. Сквозь нее к самому сердцу идет ток. Ток любви. Я знаю, кто, где и зачем сделал эту кружку.
В мастерской в офисном здании на Новодмитровской меня ждет Марина Мень, руководитель ТОКа. Ее руки — в глине. Она ловко и быстро присоединяет ручки к заготовкам чашек, которыми заставлен каждый уголок. Перед новым годом в ТОК нежданно-негаданно пришли большие корпоративные заказы, нужно успевать.
Марина рассказывает про муфельные печи, а на левом стеллаже позади нее высятся «арбузные» тарелки, которые уже стали визитной карточкой ТОКа
Рядом трудится Михаил Ильиных, тотально незрячий, делает заготовки мисок с помощью удивительного приспособления, которое придумал Роман Волков, слепоглухой выпускник Загорского интерната и технически одаренный человек. Простые и гениальные изобретения Романа дают возможность Мише готовить глиняные болванки нужной плотности и ровности.
Неслышащая художница Мария Чернова уточняет что-то у Марины и начинает выдувать краску из соломинки — фиолетовые пузырьки оставляют воздушный узор на стенках пиал.
Художница Мария Чернова потеряла слух после рождения сына. Она пришла в мастерскую, даже не умея держать кисть в руках. Теперь из-под Машиных рук выходят многие изделия
Молодая девушка из числа офисных работников и седовласая дама со внимательными глазами, врач, — волонтеры. Каждая из них что-то старательно раскрашивает.
В трех горячих муфельных, чуть приоткрытых печах остывают готовые изделия. Пахнет новым и красивым. Играет плеер Миши — в нем история о Гарри Поттере. Тепло. Как дома.
Михаил — не только керамист. Он танцует, катается на роликах и мечтает освоить картинг
«Бог хотел, чтобы мы были здесь»
«У нас все как-то само собой устраивается. Господь Всевышний так задумал: чтобы мы дополняли друг друга. Мои друзья придают смысл моей жизни, я, по мере сил, стараюсь делиться с ними всем, что имею. Без них моя жизнь была бы гораздо менее яркой». (из фейсбука Марины)
— Все, что ты видишь, — соединение людей и событий, — рассказывает Марина, показывая на стеллажи мастерской, уставленные готовой разноцветной керамикой и еще нераскрашенными бледно-серыми заготовками. — Не могу все это объяснить никак иначе, но только так: Бог хотел, чтобы мы были здесь.
Она рассказывает о том, как некоторое время назад пришлось искать новую мастерскую и нашлась нынешняя, лучше, просторнее прежней, с водой и светом. Как в качестве бесценного подарка появились две муфельные печи, которые обременяли прежних хозяев, — и стало возможным массовое производство. Как собираются по субботам волонтеры и помогают в работе, как приходят художники — помочь и пообщаться, как ТОК обрастает людьми и событиями.
— Я не самый хороший администратор. Я плохой фандрайзер. С самого начала у нас с Сергеем Флейтиным — с ним мы вместе и основали фонд и мастерскую открыли — не было никаких оборотных средств. Но мы собираем деньги, правда, не самым бойким способом. Но каждый раз получается.
Деньги нужны на зарплату мастерам, на аренду помещения, на закупку материалов.
Облако, откуда спускается все необходимое
«Нельзя рассчитывать на фиксированный бюджет для стартапа благотворительного проекта. Но можно рассчитывать на манну — день за днем… Будем идти дальше, будем надеяться на помощь от людей, которых посылает нам Всевышний Господь» (из фейсбука Марины)
— В первый год существования ТОКа мы выживали за счет моих скудных сбережений. Я тогда помогала итальянцам выходить на российский рынок. Но потом деньги стали кончаться.
Марина рассказывает о чудесах, которые сыпятся на ТОК как из рога изобилия. Их только надо уметь принимать. И дожидаться — они всегда вовремя.
— В феврале 2015 года не осталось денег даже на аренду мастерской. И вдруг мне позвонил незнакомец, сказал: «Я получил немного денег и считаю, что должен ими с вами поделиться. Приходите, я отец Павел».
Все, что есть в печи, ты на стол мечи. Красиво потому что!
Ни на что особо не рассчитывала — пожертвования разные бывают. Но этот отец Павел дал нам 130 тысяч — они помогли продержаться до выделенного нам фондом «Со-единение» гранта.
Тогда же ТОК стал собирать деньги на проект по компьютерной грамотности с фондом «Нужна помощь». Пришел журналист, написал текст. Его расшарили по фейсбуку — и пришло еще 400 тысяч.
Летом Марина и ТОК замахнулись на сбор на краудфандинговой платформе «Планета» — запросили 640 тысяч, а собрали больше миллиона. Это удивило многих, особенно бывалых фандрайзеров.
— В конце года у нас снова стали кончаться деньги — и вдруг появились большие корпоративные заказы.
Керамические ангелы ждут своего часа
Причем, все это происходило помимо наших действий.
Это правда. Могу сказать, что мы все это время жили и живем манной небесной. Это наш реальный опыт. Ты ощущаешь, что рядом — облако, откуда тебе и твоим ближним опускается то, что необходимо прямо сейчас.
У Марины звонит телефон — она объясняет как пройти в мастерскую. Должна прийти девушка, работающая в компании, которая хочет сделать большой заказ на керамику к восьмому марта.
Волонтер Лариса Усаченко с чашкой собственной росписи: «Я врач по профессии, но без искусства себя не мыслю. В какой-то момент вдруг начала рисовать. Для меня это большая радость, а кто-то купит это — и будет еще и польза!»
— Они сами о нас где-то узнали, — как о самой простой вещи на свете говорит об этом звонке Марина. — У меня, честное слово, нет ресурса искать кого-то специально.
ТОК получил грант на развитие от Комитета общественных связей Москвы почти в два миллиона рублей. И фонд «Со-единение» в 2017 году решил поддержать маленький, но продуктивный ТОК. Так что теперь станет полегче.
«Религиозный экстремизм», или О неслучайности прочитанных статей
Марина — прихожанка храма Космы и Дамиана в Шубине. Для нее ТОК — общее дело в евангельском смысле.
— Мне нужно, чтобы христианство присутствовало везде, где мы находимся, особенно на работе, — говорит о себе Марина. — Не как идеология, а как двигатель отношений. Со мной трудно общаться иначе.
Она всем говорит о Боге как о Близком и Живом. И жизнь ТОКа — свидетельство истинности ее слов, с которыми она обращается ко всем.
— Сережа Флейтин, с которым мы вместе основали фонд, тоже живет этим. Живет своего рода «религиозным экстремизмом», который есть и у меня. И мы с ним вместе начали это дело — оно позволило нам реализоваться в своем христианском призвании, в том главном деле, без которого человек не может ощущать себя настоящим.
Еще в 1987 году Марина прочитала в журнале «Огонек» статью об Александре Суворове, участнике «загорского» эксперимента. И это потрясло ее — в тот момент, по ее словам, она пребывала в ситуации отсутствия движения, вне ощущения смысла жизни. Сказывалась давящая атмосфера советской эпохи, уже уходившей и от того еще более тяжелой.
Марина: «Я не умела работать с глиной, когда мы начинали. Но у меня хорошие руки. Когда-то я была медсестрой, даже делала уколы младенцам в височную вену»
— Меня перевернула эта статья и я где-то раздобыла листочек с дактильной азбукой и выучила ее.
А потом, случайно, проездом, попала в Сергиев Посад и познакомилась с Суворовым, долго с ним общалась.
Обстоятельства жизни развели их, чтобы через много лет свести Марину со слепоглухими людьми снова. Она познакомилась с Ириной Поволоцкой, сейчас играющей в спектакле «Прикасаемые», стала общаться с Сергеем Флейтиным. Появился ТОК и его большая семья.
Мечта о большом доме
Скоро в мастерскую придет еще несколько волонтеров
— У нас есть мечта — сделать большой центр, где вместе могли бы жить и работать люди с инвалидностью и без нее, нацеленные на волонтерство и благотворительность. И так воплотить мечту о сопровождаемом проживании, — рассказывает Марина.
Параметры осуществления мечты — лофт площадью примерно в 1500 метров, разделенный примерно на 50 студий. В каждой должно быть просторно и удобно. В одних будут жить люди с инвалидностью (может быть, по двое, чтобы не было скучно), в других — художники, мастера-ремесленники. Они меньше, чем везде, будут платить за аренду своих студий, но при этом будут брать к себе на работу инвалидов и обучать их ремеслу.
По замыслу Марины, это пространство для творчества и общения должно быть похоже на большой дом. В мечтах там существует большая гостиная, где все собираются по вечерам и праздникам…
Прийти в ТОК может каждый человек. И найти тут себе занятие по душе
Этот оазис, по замыслу Марины, должен быть в черте города: нельзя человека, который хочет расти и развиваться, даже если ничего не видит и не слышит, селить в деревне.
— В советское время слепоглухих селили в городе Сарапуле, им давали жилье и устраивали на работу на специальные предприятия. Но Советский Союз развалился — развалилась и отлаженная система. Вернуть все это к жизни очень сложно. Чтобы создать инфраструктуру для инвалида, нужно поместить его в динамичную, постоянно развивающуюся среду. В провинции все совсем по-другому, там это сделать сложнее.
В мастерскую пришел мальчик Ваня одиннадцати лет. Он хочет сделать подарок маме. Михаил ему помогает
При будущем большом центре можно открыть и хостел — для путешествующих людей с инвалидностью. Сейчас туризм для людей с особенностями здоровья набирает силу — и это будет нелишним.
— Наш замысел кажется мне вполне осуществимым. Это — форма альтернативной жизни для людей с инвалидностью. Новая форма единения, которая даст возможность людям с потерей слуха и зрения преодолеть разобщенность большого города, когда из одного конца в другой можно добираться часами, особенно если ты не видишь и не слышишь. Конечно, для этого нужны профессионалы, но ведь важно, чтобы кто-то начал, правда?
Всеобщая мама
С Мариной мы говорим долго. Я наблюдаю, как она двигается по мастерской, как общается со своими помощниками. Или даже — соратниками. Потому что Мишу Ильиных она иначе и не зовет — только другом.
Он приходит в мастерскую раньше всех и уходит позже всех. Он готов здесь жить — и живет по-настоящему.
— Миша вышел из страшной ситуации чудовищного одиночества. В ТОКе оно по-настоящему прекратилось. Он попал в семью, — так говорит Марина. И прибавляет, смеясь: — Получается, я всеобщая мама. Со многими я поддерживаю отношения «ребенок — значимый взрослый». И это хорошо! Это работает и помогает.
Михаил Ильиных за работой. Он неутомим. Его приходится уговаривать, чтобы Миша прервался и немного отдохнул
Марина рассказывает об истории своей семьи. У нее был дед, Ирма Мень, человек, сделавший себя сам. В молодости у него был мануфактурный бизнес. И семеро детей.
— Вот откуда у меня любовь к коммерции и к большим семьям, — говорит она.
А что надо сделать, чтобы войти в большую семью, где уже есть Миша, Маша, Марина и многие другие хорошие люди, делающие общее дело?
— Просто захотеть войти в нее.
Фото: Павел Смертин
