| Поучаствуйте в нашем опросе. Ответьте на вопрос «Является ли невменяемость основанием невиновности?» на Facebook |
— Всем, кто стремится постичь медицинскую проблематику, не имея медицинской подготовки, неизбежно приходится довольствоваться продуктом популяризации, то есть определенного упрощения. Тем более это относится к вопросам психиатрической экспертизы, которые не каждому психиатру-профессионалу по силам. Мне тоже трудно говорить на данную тему, поскольку я никогда не занимался судебной психиатрией, но все же попробую ответить.
Жестокость преступления никак не свидетельствует о психическом здоровье или нездоровье преступника. Вспомним преступления нацистов, вообще националистов, примеры революционного террора или геноцида целых народов. Все это были массовые преступления, но совершали-то их конкретные люди. Нелепо было бы всех этих людей поголовно считать психически больными. Следовательно, чудовищность преступления не может служить индикатором психического заболевания.
В своих заключениях судебные эксперты руководствуются признаками наличия у подследственного психического расстройства на момент совершения им преступления. Причем это должно быть не всякое психическое расстройство, а именно то, которое послужило условием совершения преступного деяния.
Граница между психическим здоровьем и болезнью действительно очень хрупкая. Абсолютное здоровье, так называемая «норма» – это абстракция.
И все же очень важно не становиться на весьма распространенную в свое время, да и сейчас, точку зрения, согласно которой любое преступление – это свидетельство «ненормальности». Здесь очень уместны напоминания одного из старейших судебных психиатров Федора Викторовича Кондратьева о значении христианской этики, которая утверждает принцип личной ответственности человека.
Отсюда понятной становится одна из крайних позиций: всех лечить, никто не виноват, все преступники психически больны. Это представление возникает, когда христианский взгляд на человека отброшен, и человек фактически воспринимается как машина, которая, конечно, не ответственна за свои действия и нуждается просто в починке (или в уничтожении). Легко заметить, что такая позиция не только антирелигиозна, но и в корне уничтожает понятие правосудия как такового.
Второй крайний взгляд: всех судить, психическая болезнь – не оправдание для преступника. Здесь мы сталкиваемся с элементарным невежеством, отсутствием представлений о психических болезнях.
Обе точки зрения несостоятельны и никак не могут способствовать снижению преступности.
Я не хотел бы здесь разбирать конкретный случай, например, Чикатило. Не следует забывать, что так называемые маньяки, насильники, в том числе, по-видимому, и Чикатило, совершали и совершают свои преступления ради получения наслаждения. Это принципиально отличается от мотивов больного человека, совершающего преступление по бредовым мотивам. Охваченный бредом, он находится во власти ложных, не зависящих от него, обусловленных болезнью умозаключений и искренне заблуждаясь, действует, может быть, из лучших побуждений, иногда жертвуя собой.
Насильник, напротив, понимает преступность своих действий, но пренебрегает этим в угоду своим влечениям.
