Весной в Госдуму может быть внесен законопроект о снижении возраста уголовной ответственности с 14 до 12 лет. Подразумевается ответственность за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Это убийство, захват заложника, похищение и некоторые другие. Если этот законопроект будет принят, в детских колониях, наравне с 17 и 18-летними, появятся 12 и 13-летние преступники. О том, к чему такой закон может привести и как вообще к нему относиться, мы поговорили с экспертами.
Над этим законопроектом Дума работает уже давно. Об этом не раз сообщал Владимир Плигин, председатель Комитета по конституционному законодательству и госстроительству и другие члены этого Комитета. Необходимость такого закона чиновники объясняют ростом подростковой преступности в области тяжких и особо тяжких преступлений. Как заявил член вышеупомянутого комитета, Владимир Поневежский, многие из этих преступлений совершаются с особой жестокостью и преступники должны отвечать за содеянное, даже если не достигли 14 лет. Что касается всех остальных преступлений, возрастную планку предлагается оставить прежней — 14 лет. Предполагается, что принятие такого закона будет профилактикой подростковой преступности.
Но вот Борис Альтшулер, член Общественной палаты по правам детей, в ответ на этот законопроект предлагает внести в Госдуму законопроект, ужесточающий ответственность за подобные законопроекты вплоть до тяжелейших наказаний. «Нет ни безнадежных взрослых, ни безнадежных детей, – считает Альтшуллер. – Наказание должно сопровождаться реабилитационными мероприятиями. Мы посадим ребенка в 12 лет, а через столько-то лет на свободу выйдет монстр». Эксперт считат, что 12 лет — это не тот возраст, когда у человека есть понимание того, что ему будет за то-то и то-то. «Думать, что ребенка устрашит наличие такого закона — это глубочайшее непонимание психологии и общества. Это будет калечить детей и не будет защищать общество от преступности. Знаете как борются с малолетними преступниками в Англии и Швеции? Вот убил маленький ребенок кого-то и его помещают на полгода в семью. Но не обычную, а семью полицейских, умеющих проводить социальную реабилитацию и имеющих соответствующую квалификацию. Нельзя мыслить применительно к детям категориями санкций, наказаний, постановлений и так далее». Самая действенная и единственная возможная мера, уверен Альтшуллер — это постоянная работа с детьми. Нужен не командно-административный, а социально-реабилитационный подход. Иначе, считает эксперт, эти дети выйдут из колоний настоящими преступниками и пойдут в первую очередь убивать таких законодателей.
Протоиерей Игорь Фомин, клирик собора иконы Казанской Божией Матери на Красной площади, сопредседатель многодетной организации «Большая семья», также считает, что такого закона быть не должно. «14 лет – это очень маленький возраст для такой ответственности. Ответственность несут родители и, прежде всего, ответственность за воспитание. Ответственность несет государство, которое должно за собой следить, взять себя в руки, если хочет какого-то будущего для страны. Оно должно взять в руки СМИ, чтобы дети, начиная с пеленок, не видели по телевизору разврата и порнографии, чтобы больше внимания уделяли школе и урокам нравственности, занимались с родителями. А родители сами работают с утра до вечера. Способов изменить ситуацию множество, а не только посадить ребенка в колонию, когда он уже совершил преступление по вине государства и родителей».
Противоположного мнения придерживается Денис Ульянов, юрист Общества потребителей. «В бытность мою, так сказать, в погонах, был случай, который расследовал мой друг. В Южном Бутово группа малолеток изнасиловала девушку и убила ее молодого человека. К ответственности смогли привлечь только одного подростка, который достиг 14 лет. Поэтому я считаю, что ответственность за совершение тяжких преступлений человек 12-ти лет нести может и должен. Конечно, не стоит включать в круг ответственности преступления по «экономике», кражи, разбой, грабеж. Но что касается убийств и преступлений против половой неприкосновенности, а также нанесения телесных повреждений разной степени тяжести — такой закон нужен однозначно». Эксперта не смущает, что к ответственности привлекается, по сути, несформировавшаяся личность, социально невменяемая. «Если человек убил моего ребенка, он должен понести наказание вне зависимости от своего возраста, – говорит Ульянов. – Все равно наказание для человека младше 18 лет не может быть очень строгим. Больше 10 лет ему не дадут. А за свои поступки надо отвечать. И за свою безмозглость. И бардак ликвидировать законодательно».
Артем Гебелев, педагог-психолог одного из московских центров образования считает, что ситуация с принятием этого законопроекта двоякая. «К сожалению, у меня нет однозначного мнения, – говорит Гебелев. – Действительно, часто подростки бывают вовлечены в криминальный процесс. И если раньше малолетку можно было безнаказанно «послать на дело», то теперь это будет подлежать строгому наказанию, что, по идее, носит превентивный характер. То есть человек боится наказания и не совершает преступление. Но, с другой стороны, речь идет о детях, которые не способны думать о реальных результатах. Это как с самоубийствами. Они не отдают себе отчета в том, что последует за конкретным действием. Поэтому часть детей определенно пострадает. Совершив серьезное правонарушение, ребенок окажется в колонии, после выхода из которой у него почти не будет шансов выкарабкаться и встать на ноги. Но такой шанс может быть, если не будет такого жесткого наказания. И я действительно не понимаю, что здесь может перевесить». Все что касается воспитания детей — это большой системный вопрос, считает Гебелев, который нельзя решить однозначно и в одночасье. «Сложно сказать, что здесь плохо, а что хорошо. Но я однозначно против помещения детей в какие-либо учреждения, будь то детский дом или тюрьма. Что бы не случилось в жизни ребенка, что бы он не совершил, эти учреждения губительны. И задача общества — исправлять и перевоспитывать, а не наказывать. Тем более наказывать без возможности исправления. Голое наказание возможно только тогда, когда все ресурсы общества исчерпаны, как крайняя мера. Ведь колония — это клеймо».
Павел Парфентьев, председатель межрегиональной общественной организации «За права семьи» также считает, что за особо тяжкие преступления малолетние должны привлекаться к ответственности, но ситуация это двоякая. «Сейчас действительно очень часто дети в подростковых бандах пользуются своим возрастом, чтобы не нести ответственности. Но, с другой стороны, мы должны понимать, что это следствие системного кризиса общества. В плохом состоянии школьное образование, исчезает дополнительное образование для детей, плюс бедность. На этом фоне просто ужесточение наказания без дополнительных мер и шагов, которые бы изменили социальную обстановку и создали бы условия для нормального развития детей, – бесполезно. В голову приходит аналогия со старыми англискими законами «против бедных», когда людей наказывали за бродяжничество или за отсутствие паспорта. У нас очень похожая ситуация». Поэтому, считает Парфентьев, проблему нужно решать системно, а не симптомно.
Пожалуй, это основное, что, вне зависимости от своего отношения к законопроекту, подчеркивают все эксперты, – нужно менять всю социальную систему, а не лечить симптомы. Об этом сейчас действительно говорит все. В том числе факты: детская смертность, детская преступность, рост числа сирот при живых родителях и многое другое. И это – тема большого и длинного разговора, который мы будем вести на следующей неделе с Павлом Парфентьевым.
