Мотивации у мецената и благотворителя могут быть самые разные. Ордена и другие награды. Уважение современников. Благодарность потомков. Кто-то отдавал свой долг перед родной деревней. Кто-то был исполнен благородными идеями светлого будущего. Кто-то таким способом прокладывал себе дорогу в Царство Божие. Кому-то было просто по-человечески жалко сирот, стариков, вдов, больных, неимущих.
Отдельная история – Захарий Михайлович Цибульский, видный сибирский жертвователь и первый Почетный гражданин города Томска.
Вечный должник
Захарий Михайлович Цибульский родился в Томске в 1817 году. Отец его – волостной писарь, сам он с одиннадцати лет – помощник волостного писаря, то есть своего отца. Эпоха была докомпьютерная, красивый и понятный почерк высоко ценился. У нашего героя был как раз такой.
Сейчас подобное в принципе невозможно, тогда же он – благодаря своему почерку и более ничему – сделал головокружительную карьеру. Был писцом Ачинского суда, состоял в прочих должностях – каждая выше предыдущей. Апофеоз карьеры – женитьба на дочери богатого купца Бобкова и должность управляющего золотых приисков фирмы «Красильников и Бобков».
Никакой, между прочим, экзотики, в тех местах золотой промысел – такая же обыденность, как под Москвой мануфактура.
Деньги, однако же, появились не быстро. Даже вступление в наследство тестя не принесло ожидаемого богатства – вместе с жалкими, истощенными приисками Захарий Михайлович унаследовал уйму долгов.
Кое-как переворачиваясь, закрывал он год за годом бухгалтерию, постоянно направляя часть своего жалкого дохода на изыскания. Эта политика увенчалась успехом – в 1864 году на Абакане обнаружилась щедрая золотая жила. Сорокасемилетний предприниматель сделался богачом.
Щедрый золотопромышленник
Как только появились первые, пусть и незначительные деньги (это произошло приблизительно в тридцатилетнем возрасте), Захарий Михайлович сразу же начал их тратить. Не на шампанское, не на кутеж, как многие его сверстники, молодые купцы, а на добрые дела. Ему так было интереснее. Подобное пусть редко, но случается.
Основное приложение его благотворительности – родной Томск. Город, между прочим, очень даже симпатичный. Особенно в те времена.
Публицист Н.М.Ядринцев вспоминал: «Я приехал в Томск. Помню въезд в этот город, который с детства оставил во мне самые приятные, самые нежные воспоминания. Мы приехали в большой дом, расположенный среди прекрасного сада, в конце города на Песках, против возвышалась гора с большим крестом наверху (Шведская гора с могилой томского коменданта), внизу горы был ключ, на который мы часто ходили. Это была первая поэтическая обстановка моего детства, в связи с другими картинами содействовавшая моим романтическим наклонностям. Я помню этот сад и тихие летние вечера, прекрасную зелень, цветы, фантастические дорожки. Отец играет на балконе на флейте, звуки льются в вечернем воздухе, мать сидит и очищает спелые ягоды клубники».
Еще в 1847 году Захарий Михайлович стал директором Томского губернского тюремного комитета. Выстроил на собственные деньги церковь Александра Невского при исправительно-арестантской роте. Еще один храм он построил в Томской пересыльной тюрьме – несчастным, озлобленным заключенным как никому другому важно духовное окормление.
200 рублей ежегодно жертвовал на нужды Томской духовной семинарии. 15 тысяч рублей пожертвовал томскому Алексеевскому реальному училищу, почетным попечителем которого состоял. Удостоился благодарности – «За то теплое и сердечное участие, с каким он за все прошедшее трехлетнее время бытности попечителем реального училища относился к нуждам учеников его и вообще ко всем делам училища». Помогал Мариинскому детскому приюту, а с 1874 года полностью его содержал. 25 тысяч – на театр.
Будучи избранным городским головой, первым делом отказался от жалования в пользу коммунальных нужд. Ежегодная экономия городского бюджета, таким образом, составила 15 тысяч. На собственные средства мостил гравием томские улицы.
Регулярно посещал благотворительные спектакли, каждый раз оставляя приличные суммы. В частности, в 1877 году на одном из спектаклей он пожертвовал 44 рубля в пользу русской армии (вовсю шла русско-турецкая война).
Сумма в сравнении с другими, вроде, незначительная, но для взноса на благотворительном спектакле – колоссальная. А через год пожертвовал на «Добровольный флот» – уже 20 тысяч рублей.
Главное же дело его жизни – университет.
Ревнитель образования
Датой основания Томского университета считается 1878 год. В нем поначалу было всего-навсего четыре факультета – историко-филологический, физико-математический, юридический и медицинский. Среди жертвователей были Павел Григорьевич Демидов и Александр Михайлович Сибиряков, а также Захарий Цибульский. Он внес 140 000 рублей, а затем добавил 18 000 на стипендии.
Тот же Сибиряков внес больше – 200 000. Тем не менее, основание Томского университета связывают именно с Захарием Михайловичем. Дело в том, что если бы не он, университет вообще не появился бы. Точнее, появился бы, но не здесь.
В 1875 году генерал-губернатор Западной Сибири Н.Казнаков обратился к томскому губернатору А.Супруненко с просьбой указать людей, способных пожертвовать приличную сумму на строительство в регионе полноценного университета. Тот ответил, не раздумывая: «Пожертвование Цибульского, крайне было бы желательно и дало бы делу мощный толчок».
Цибульский перечислил кругленькую сумму, за что был награжден орденом Владимира Третьей степени, а газета «Сибирь» заметила: «Пожертвование в таком размере мог сделать только человек, убежденный, что он служит немалому делу».
А в 1876 году возникло непредвиденное. Казнаков вдруг решил поменять Томск на Омск. Причина – обилие в Томске ссыльных.
Для Цибульского эта идея сразу же теряла смысл. Одно дело – родной Томск, и совершенно другое – пусть и сравнительно недалеко расположенный (по российским-то меркам), но абсолютно чужой ему Омск.
Ясное дело, об этом Цибульский молчал. Приводил аргументы – именно Томск находится в центре Сибири, именно здесь особо развито речное сообщение, именно через Томск проходит Московский тракт. Наличие средних учебных учреждений, богатых горожан – потенциальных меценатов.
Приводил контраргументы: «Неудобство учреждения в Томске видят главнейшим образом в том, что он ссыльный город. В строгом смысле слова, Томск вовсе не составляет ссыльной колонии, так как высылаемые туда водворяются не на поселение, а на житье, в виде исправительного наказания за маловажные проступки и крайний предел запрещения отлучки из города ограничивается пятью годами. Следовательно, с прекращением ссылки в Томскую губернию, а разрешение этого вопроса по отношению к Сибири вообще стоит на очереди правительственных распоряжений, достаточно будет времени, какое употребится на постройку университетских зданий, чтобы Томск совершенно очистился от ссыльного элемента».
Увещевал: «Ошибиться в выборе пункта для университета значило бы дискредитировать здесь саму идею высшего образования, отдалить ожидаемые от университета для Сибири благие результаты, может быть, на целое столетие».
Была создана особая комиссия, которая окончательно решила – быть университету в Томске. Чиновники прекрасно понимали: если выбрать Омск, то на Цибульском, меценате, можно ставить крест.
«Я хочу идею мою, которой задался, привести к исполнению, все знают, что я же ни от каких добрых предприятий не пятился», – писал Цибульский о строительстве университета. Но и в ответ благотворитель рассчитывал на честную игру.
Основатель курорта
Отдельная история – курорт, также основанный Захарием Цибульским. Он был обустроен на озере Шира, в Хакасии. Якобы Захарий Михайлович охотился здесь со своей собакой и случайно ее ранил. Собака же несколько дней купалась в озере и полностью выздоровела. После чего сам Цибульский попробовал лечить этой водой свой собственный радикулит – и тоже добился успеха в кратчайшие сроки.
Впрочем, еще немецкий академик Петер Симон Паллас, побывавший здесь в 1770 и 1772 году, описал лечебные свойства этого водоема: «Татары называют озеро Шира-Куль, оно немного солоновато».
Захарий Михайлович взял озеро в аренду на 25 лет. Это обошлось ему всего лишь в три рубля. Установил несколько юрт и жил здесь сам с семьей, а также сдавал юрты желающим – по рублю за сезон с человека. Был в своем деле непреклонен – тех, кто отказывался платить, «угоняли с озера».
Газеты писали: «приезжающие живут в юртах, палатках, шалашах, тарантасах, а питаются Бог знает чем». Один из докторов возмущался: «лечение грязями было распространено, но приспособлений для купания и пользования грязями нет никаких, исключая две скамейки».
К.Станюкович писал: «Для раздевания на берегу много будок из корья и бересты на небольших скамьях, опущенных в воду, купаются на озере без всякой системы, кто во что горазд. Один субъект выпил N стаканов воды, лечение ему не пошло впрок, и он уехал с расстроенным желудком. Врачи пугают больных. Один заставляет купаться, второй это запрещает, третий заставляет пить воду. В улусе юрта от юрты стоят тесно, здесь толкучка, шум, гам и запахи».
Несмотря на отсутствие качественной дороги и европейских курортных инфраструктур, озеро пользовалось популярностью. Доктора по всей Сибири назначали это озеро при «различных худосочиях, золотушных страданиях, ревматизме, ожирении, сифилисе, болезнях кожи, груди, печени, сыпях, катарах».
Увы, все это происходило уже после смерти Цибульского. Проживи он подольше – возможно, курорт конкурировал бы с Сочи и Кавминводами.
* * *
Захарий Цибульский скончался 15 декабря 1882 года. «Томские губернские ведомости» писали: «печальную колесницу провожал буквально весь город; народ шпалерами стоял вдоль переулка, ведущего из собрания к Ушайке, и плотною массою двинулся за погребальной процессией».
Уже после смерти Цибульского его вдова перечислила 150 тысяч рублей на завершение строительства томского Троицкого кафедрального собора в добавок к 80 тысячам, пожертвованным Захарием Михайловичем еще при жизни. На чем история благотворительности этого рода, фактически, завершилась.
А могилу Захария Михайловича на томском Вознесенском кладбище при новой власти уничтожили. В чем, впрочем, ничего особо удивительного нет.
