Как отличить старинную икону от подделки; что за профессия — реставратор икон, где ее можно получить и потом работать; что такое плохая и хорошая реставрация; может ли приходской музей иметь ценные иконы? Об этом беседуют клирик больничного храма св. царевича Димитрия при I-ой Градской больнице о. Василий Секачев и реставратор Дмитрий Фролов.
— Насколько я помню, Дмитрий, вы имеете и медицинское образование.
— Да, я закончил медицинское училище, поступил в Свято-Тихоновский богословский университет на кафедру реставрации икон, в настоящее время работаю художником-реставратором по темперной живописи (реставратором икон) в музее-заповеднике «Коломенское».
— Некоторые говорят, что работа реставратора похожа на работу врача. Можно ли сказать, что ваше медицинское прошлое помогает вам как реставратору?
— Пожалуй, помогает.
— Скажите, пожалуйста, можно ли отличить икону, подделанную под старину, от настоящей старинной иконы?
— Этим вопросом занимаются не только художники, реставраторы, но и следователи, специалисты в области естественных и научных знаний, химики. Но, тем не менее, чтобы ответить на этот вопрос, надо определить, что такое подделка, что понимается под этим словом, и для чего и какие подделки создаются. Подделку следует отличать, скажем, от настоящей иконы или списка иконы. Мы знаем, что с особо чтимых икон часто делались списки, когда иконописец ориентировался на первообраз, его духовную составляющую.
— То есть этот список написан тоже благоговейно, с молитвой?
— Конечно. У нас в церкви признается, что списки обладают свойствами чудотворных икон. Подделка же преследует другую цель, здесь икона представляет интерес и как материальная ценность. Одним из критериев этой ценности может служить древность иконы. И определенная категория людей хочет иметь древний образ. Это явление приняло массовый характер во второй половине XIX века, когда среди старообрядцев, богатого купечества появился интерес к коллекционированию древнерусской живописи. А на спрос возникло предложение. В настоящее время известно, что во Владимирско-Суздальской земле ряд сел занимались иконописанием, и в местах компактного проживания старообрядческого населения эти иконописцы выполняли заказы, учитывая вкусы своих заказчиков. Такого рода иконы тоже можно разделить на несколько групп. Это иконы-стилизации, когда авторы стремились передать стилистические особенности древних образцов. Другая категория – собственно подделки, когда преследовалась цель создать некий антураж древности, и поэтому иконописцы прибегали к ряду технологических ухищрений, например, создание искусственных трещин на поверхности, затемнение поверхности олифой, для придания древнего вида, использование старых досок для этих же целей.
— А сейчас такие «мастера» тоже существуют?
— Да, эти мастера сохранились и в настоящее время. И есть подделки очень высокого уровня, как, скажем, и в прошлом веке, и в позапрошлом, когда такие вещи шли в коллекции богатых коллекционеров, а после экспроприации советской властью – в государственные музеи. И сейчас отличить такую искусно выполненную подделку от оригинала крайне сложно. Серьезные специалисты занимаются этими вопросами. И зачастую не всегда могут дать однозначный ответ: подделка это или нет. Такого уровня были мастера…
— А современные методы реставрации?
— Современные реставраторы привлекают специалистов в области естественных знаний, химиков, используются различные технические способы. Иконы исследуют в различных видах излучения…
— Но реставратор не только должен обладать техническими навыками, наверное, он должен и молиться, когда работает с образом? Или это не обязательно?
— Мне кажется, верующий человек любой специальности, будь то водитель, врач, должен, конечно, молиться. И реставратор, когда имеет дело непосредственно с образом Божьей Матери, Спасителя, святых.
— Сейчас существует много современных икон, которые написаны с точки зрения канонов верно, но не являются долговечными, как иконы старинные. Проходит несколько лет, а такой иконе нужна уже реставрация…
— Да, к сожалению, мы сейчас сталкиваемся с такой проблемой. Иконописание в нашей стране в советское время практически не проводилось, была утрачена и традиция, и школа — как стилистическая, так и технологическая. И эти технологические секреты, которые часто передавались от мастера к подмастерью, были утрачены.
— И само написание икон потеряло свою полноту. Ведь действительно, потребности сейчас у людей, у Церкви очень большие. И невозможно для всех делать высококачественные иконы. Поэтому приходится ставить этот процесс на индустриальную основу и не всегда, конечно, что-то соответствует идеалам. Но все-таки это икона. А что самое трудное в вашей работе?
— Трудностей много, например, когда предстоит сложная реставрация. Трудно сосредоточиться, настроиться на то, чтобы в твоей работе не появлялась халтура. Чтобы не пойти легким путем.
— А бывает в вашей работе радость, просветление, или затягивает повседневность?
— Конечно, бывает, особенно когда попадает икона в разрушенном состоянии и удается ее сделать, самому увидеть, как она постепенно освобождается от потемневшего покрытия, вдруг открывается необыкновенная красота красок, композиции, какой-нибудь дивный образ святого. Это самые радостные моменты.
— А что такое плохая реставрация, и как отличить плохую реставрацию от хорошей? Ведь бывает, что внешне все хорошо, а через какое-то время обнаруживается, что работа проведена некачественно. Как это определить?
— Бывает, что реставрация проведена с нарушением технологических правил. И, тем не менее, если реставратор искусный и он торопился, он может это умело скрыть и это не сразу будет заметно.
— Но все-таки потом проявится и икона может снова прийти в негодность… А как относиться к иконам новых святых, новых мучеников, которые написаны по фотографии и часто повторяют фотографические черты, может быть, с излишней тщательностью. Или так и надо: новые святые – новые иконы?
— В церкви и раньше существовала такая традиция в изображении святых: образы копировались, это передавалось как живописное наследие в изображении того или иного святого. А современность нам предоставила такую техническую возможность: сохранились фотографии духовных лиц, мучеников, исповедников.
— И все-таки иконописец должен вложить какое-то свое духовное переживание?
— Задача иконописца — изобразить человеческую природу преображенной, в отличие от портретов и фотографий.
— В советское время существовали мощные реставрационные школы, которые очень много делали для сохранения икон. Но в церковь, в храм многие из этих людей не ходили. Много ли сейчас среди реставраторов людей не церковных?
— Сейчас, как и раньше, среди реставраторов есть и церковные люди, и не церковные. В советский период, безусловно, сама возможность посещения храма была ограничена. Но и среди музейных работников того времени, и среди реставраторов немало было подвижников, которые очень большой вклад внесли для сохранения наследия древнерусской живописи, древнерусской культуры. Например, стараниями основателя нашего музея Петра Дмитриевича Барановского было спасено огромное количество икон, просто целые иконостасы. Вывозили во время войны, во время бомбежки из храмов…
— Но П.Д. Барановский был верующим человеком и церковным, просто ему не давали ходить в храм. А потом появилось поколение людей, которые полюбили древность русскую, полюбили икону, но не могли приобщиться к церкви из-за того, что храмы были закрыты и никто их не учил. И они, может быть, так и не пришли в церковь. И все-таки они много сделали для сохранения древних икон. И какое отношение к ним должно быть, к этим людям?
— Как к хорошим специалистам, к людям, которые очень много сделали для сохранения и реставрации икон. Многие музейные работники старшего поколения рассказывают, что в советское время экскурсоводу запрещалось говорить о том, что это икона, для чего она, кто на ней изображен. Разрешалось говорить о красках, об исторической эпохе, о «главных действующих лицах». И люди, которые называли имя Божье, говорили об Иисусе Христе или Богородице, могли пострадать, получить неприятности, может быть, даже лишиться работы. И, тем не менее, многие, насколько я знаю, на это шли. В то время это был настоящий поступок.
— То есть мы должны относиться к ним с любовью. Вы считаете, что вы делаете с ними общее дело?
— Конечно.
— А как относиться к хранению икон в музее? Часто можно услышать, что иконам в музее не место, иконы должны быть в храме.
— Отчасти, это, конечно, справедливо, потому что те иконы, которые сейчас находятся в музеях, раньше находились в действующих храмах или монастырях, откуда в известные времена были изъяты и переданы в музеи.
— Но все-таки до революции уже была традиция хранения некоторых икон в музеях. Собирали целые коллекции. Дмитрий, я знаю, что вы не только закончили Свято-Тихоновский университет, но и преподаете там, а что именно?
— Я преподаю технологические исследования и технологию материалов в живописи.
— Расскажите, пожалуйста, о ваших студентах. Много ли среди них будущих реставраторов?
— Надо сказать, что на кафедре реставрации и на кафедре иконописи очень строгий отбор. Педагоги отбирают юношей и девушек, которые хотели бы действительно посвятить свою жизнь этому служению. И я могу сказать, что сейчас учатся хорошие и по-настоящему талантливые ребята.
— В моем представлении реставратор – это такой опытный, седовласый муж, который погружен в эту древность, он знает то, что никому не открыто.
— Это так. Но когда-то он или она тоже были молодыми.
— Где работают ваши ученики?
— Выпускники нашей кафедры работают в ведущих музеях города, в научно-исследовательских институтах. Но большей частью все-таки трудятся в храмах.
— И сейчас потребность в реставраторах существует?
— Да, безусловно.
— А вот скажите, пожалуйста, преемственность поколений в этой области есть?
— Да, как и до революции существовали целые кланы и фамилии реставраторов и иконописцев, так и в настоящее время эта преемственность сохраняется. Потому что любое ремесло лучше передается через близких людей. Каждая фамилия имеет какие-то особые секреты.
— Я знаю, что у вас много детей. Кто-нибудь из них интересуется вашей работой?
— У меня дети еще маленькие. Но старшая дочка хочет быть «как папа».
— И уже она приобщается к вашим занятиям?
— Пока она только рисует.
— Мне в связи с нашей темой часто приходится слышать вопрос: что делать, если неизвестно, освещена икона или нет? В традициях Церкви, в том случае, если нет точных данных об освящении какой-либо вещи (иконы, крестика), также как и о крещении человека, положено вещи освящать, а человека крестить.
Большое спасибо, Дима. Пока мы беседовали, в студию пришло много звонков с вопросами к нашему гостю, сейчас мы постараемся на них ответить.
ВОПРОС: Можно ли в домашних условиях икону XIX века осветлить, очистить лицевую сторону?
ДМИТРИЙ: Нежелательно самостоятельно этим заниматься. Не имея определенных профессиональных навыков, вы можете испортить дорогую для вас вещь. Лучше обратиться к специалистам.
О.ВАСИЛИЙ: Сейчас, насколько я знаю, при каждом московском храме по штату должен быть специалист по иконам, реставратор. Возможно, не везде, но в некоторых храмах такие люди есть. Реставратор поддерживает в должном состоянии не только иконы своего храма, но и прихожанам может помочь советом или реальным делом.
ВОПРОС: Можно ли использовать в качестве иконы изображения из православного календаря, и нужно ли эти изображения освящать.
О.ВАСИЛИЙ: Такое изображение нужно освятить и можно использовать как икону.
ВОПРОС: Если икона в киоте, можно ли открывать киот, чтобы икона «дышала»?
ДМИТРИЙ: Тут надо посмотреть конструкцию киота. Конечно, иконе необходим доступ воздуха. С другой стороны, киот сохраняет икону от перемены влажности, от чисто механических повреждений, пыли. Поэтому после реставрации, когда икона должна вернуться в храм, часто ставится вопрос об изготовлении киота.
О.ВАСИЛИЙ: То есть это бывает даже необходимо?
ДМИТРИЙ: Да, это необходимо.
ВОПРОС: как современные реставраторы относятся к софринской иконописи. И есть ли у нас комиссия, контролирующая работу софринских мастеров? Надо, чтобы все-таки была какая-то комиссия создана при Патриархии. У нас такие иконописцы замечательные, мастера: Адольф Овчинников на Маросейке, Ватагинские и много других.
ДМИТРИЙ: Софрино является предприятием, которое занимается изготовлением икон на промышленной основе.
О.ВАСИЛИЙ: Спасибо вам за вопрос. Но все-таки наша передача, как и сама Церковь, призвана примирять людей. Прощать какие-то недостатки и не судить, конечно. Не судите, да не судимы будете. Мы стараемся, чтобы это было нашим руководством к деятельности. И поэтому мы бы воздержались от комментариев.
ВОПРОС: Дмитрий, скажите, пожалуйста, известно, что при написании икон используют обратную перспективу. А печатное изображение обладает этим свойством? Или для молитвы это неважно?
ДМИТРИЙ: Обратная перспектива – это свойство иконы не как материального объекта, а как образа. И поэтому оно есть везде, и на рукописной иконе, и на печатной.
О.ВАСИЛИЙ: Просто хорошо написанная икона являет это более отчетливо. Но все-таки на печатной иконе сама схема сохраняется.
ВОПРОС: Скажите, пожалуйста, сейчас довольно много в Москве продается икон греческого производства, изготовленных методом шелкографии. Можно ли считать это иконой, и что это такое – шелкография?
ДМИТРИЙ: Я думаю, это можно считать иконой, как и образ, изготовленный типографским методом. Шелкография – это технологический метод, основанный на машинном нанесении трафарета. Такие иконы существовали и до революции. У многих радиослушателей такие иконы, наверное, есть. Они могут быть выполнены не только на шелку, но и на металле, и тогда это называется литографией.
ВОПРОС: У меня знакомая закончила Академию художеств. И она говорит: я могу написать вам икону. Она уже писала икону для храма, ее благословляли, она постилась перед этим. А если я ей закажу икону для себя, она же не будет, наверное, брать благословение и поститься перед этим? И как это будет считаться? Иконой или нет?
О.ВАСИЛИЙ: Почему же она не будет поститься? Как же так?
ДМИТРИЙ: Действительно, сейчас многие современные художники, часто совсем не церковные, берутся и пишут иконы. И достаточно искусно. Но ведь икона – это литугический образ, молитвенный. Икона и появилась в церкви, и всегда создавалась церковными людьми.
О.ВАСИЛИЙ: Икона – это молитвенное сопереживание. Поэтому очень сложно относиться к иконам, написанным светскими художниками без этого духовного отношения.
ВОПРОС: Скажите, пожалуйста, востребованы ли сейчас иконописцы, закончившие православный университет. И каким образом можно устроиться иконописцем и где?
ДМИТРИЙ: Конечно, востребованы. Потребность в иконах всегда есть.
О.ВАСИЛИЙ: Потребность настолько велика, что приходится ставить этот процесс на производственный уровень, а лучше бы, если было бы больше иконописцев, мастеров.
ДМИТРИЙ: Но не надо забывать, что это специальность творческая и бывает по-разному востребована. Кто-то более искусный, кто-то – менее. Нельзя прийти и устроиться иконописцем.
О.ВАСИЛИЙ: Может быть, есть сейчас в Москве артели?
ДМИТРИЙ: Да, безусловно. Надо поискать при храмах.
О.ВАСИЛИЙ: Я думаю, при Свято-Тихоновском Православном университете можно получить какие-нибудь рекомендации.
ВОПРОС: У меня есть икона с ликом свт. Николая, изображение на доске. Но она у меня очень сильно облупилась. Я хотела бы ее отреставрировать. Как это сделать?
ДМИТРИЙ: Ни в коем случае не надо предпринимать самостоятельных попыток. Как мы уже говорили, это может повредить иконе.
О.ВАСИЛИЙ: А к кому можно обратиться и куда?
ДМИТРИЙ: Желательно обратиться к специалистам. В Москве существуют реставрационные центры — при православном Университете Свято-Тихоновском замечательная кафедра, я являюсь его выпускником. И туда часто обращаются как сами верующие люди, так и монастыри, храмы. Передают иконы на реставрацию, где студентами под руководством опытнейших специалистов иконы реставрируются и возвращаются владельцам.
