В больнице для сирот предусмотрено только койкоместо, медицинское обслуживание и трехразовое питание. И все. Ни одежды (кроме белья и казенных тапочек), ни игрушек, ни памперсов. Нет даже специализированного детского питания. В Москве с целью изменить эту ситуацию действует движение «Волонтеры в помощь детям – сиротам в больницах». О том, как много могут сделать волонтеры — просто люди, занимающиеся благотворительностью в свободное от работы и семейных забот время — мы беседуем с активными участниками проекта Еленой ВОЛКОВОЙ и Верой АРТЕМОВОЙ.
|
— Как возникла идея создания волонтерского движения в помощь детям-отказникам, находящимся в больницах?
Лена: Три года назад Елена Альшанская, будущий идейный руководитель движения, была вынуждена лечь в больницу со своим ребенком. Там-то она и столкнулась с детьми, живущими с самого рождения в больнице. И решила попытаться исправить ситуацию, стала привлекать к помощи отказникам других. С лета прошлого года эта работа приобрела форму движения под названием «Волонтеры – детям-сиротам в больницах». После того, как сделали сайт, запустили форум, пришло очень много людей. Сейчас у нас волонтеров, которые активно работают, чуть больше ста.
— Объясните, в чем же суть проблемы с детьми в больницах?
Вера: Схема такая. Когда от ребенка отказываются родители, его помещают в больницу на карантин. Это происходит всегда, даже при лишении родительских прав. Ребенка обследуют на предмет наличия различных заболеваний, прежде чем попадет в детский дом. По закону этот карантин должен длиться от двух до четырех недель.
На самом же деле дети застревают на этом карантине, некоторые до семи лет живут в больнице. Абсолютно для всех — сирота не сирота — в больнице предусмотрено одно и то же: койкоместо, необходимое медицинское обслуживание, согласно списку, и трехразовое питание. Все. Не положено ни одежды (кроме белья и казенных тапочек), ни игрушек, ни памперсов. Не предусмотрено даже специализированное детское питание. Вплоть до того, что на кухне даже нет измельчителей еды. То есть, совсем маленьким деткам сердобольные сестры еду вилочкой мнут. Столовскую еду.
Основная причина того, что детей оставляют в больнице — отсутствие мест в сиротских детских учреждениях. Они, действительно, переполнены. Следующая причина – волокита с оформлением документов. В принципе, это плохая работа опеки, которая должна была быстро среагировать, подготовить документы, чтобы отправить дальше ребенка. На деле же получается, что иногда дети ждут оформления документов годами.
Вот конкретная ситуация. Девочка Настя девять месяцев в больнице ждет оформления документов. Ее изъяли из семьи, суд долго лишал родительских прав маму. Хотя всем было понятно, что маму лишат прав однозначно. Но по закону положено сначала одно следствие, потом другое, потом дали срок четыре месяца, чтобы мама дома сделала ремонт, попробовала все-таки стать нормальной мамой. Но ей, маме, это не нужно, и ребенок все это время не имеет статуса и живет в больнице. Получается ситуация, когда нет конкретного виноватого человека, а есть цепочка законов: в этом чуть-чуть, в том чуть-чуть, — а в результате страдают дети.
Иногда дети задерживаются в больнице, потому что врачи их придерживают. Они понимают, что, если ребенка с врожденным пороком или с хроническим заболеванием отдадут в детский дом, то, скорее всего, его загубят. А не загубят, так просто не будут лечить. Но случаев, когда детей придерживают — маленький процент.
И представьте себе, ребенка могут держать в больнице вплоть до достижения им 14-летнего возраста!
Так выглядит палата в Доме ребенка. Вряд ли детям так уж комфортно жить в подобных условиях, но эти условия хотя бы рассчитаны на длительное пребывание ребенка. В больницах нет и такого
— И что же можно сделать в этой ситуации? Чем конкретно вы занимаетесь?
Лена: Каждый день число наших подопечных больниц растет. Последний раз, когда считали (это было месяц назад), было сорок две больницы. Около 50 больниц в Подмосковье и 10 в Москве. Мы привозим туда памперсы, питание, одежду, игрушки, мебель — что угодно! Делаем ремонты в палатах, устанавливаем необходимое оборудование, покупаем холодильники, стиральные машины. У нас есть спонсоры, которые ежемесячно оплачивают нянь, которые с утра до ночи скребут детей в подмосковных больницах.
Кто-то из «шефов» больниц занимается только спонсорами — например, если есть у кого-то есть дар зажигать людей своими идеями. Кто-то фотографирует, кто-то листовки печатает, кто-то машины организовывает, передвижения по Москве, кто-то нам отдает свои квартиры под склад. Вместо того, чтобы сдавать их и наваривать деньги. Работы всякой много, она не ограничивается одним хождением по больницам.
Основная борьба у нас, помимо того, чтобы накормить, одеть, обуть – это социальная адаптация, детей необходимо реанимировать в плане эмоций и чувств. Они сытые, теплые, но они не улыбаются. Это наш следующий шаг, мы пытаемся эмоционально расшевелить их.
Работу в больнице мы начинаем с того, что созваниваемся, общаемся, встречаемся с руководством, предлагаем, уговариваем. Иногда это удается очень сложно, с потом и слезами. В больницах работаем, в основном, в будни. В выходные нет ни руководства, никого. Зато в будни – активная жизнь: встречи, переговоры.
— Получается, что проект отнимает все ваше свободное время?
Вера: Почему же, и рабочее тоже. Мы все – обыкновенные люди, у большинства из нас семья. У меня, например, двое детей, работа. Получается, что я работаю где-то в промежутках между больницами и семейными делами. Лично я курирую четыре больницы. Т.е. я наладила контакт с руководством, собираю для них помощь, отвожу, общаюсь с персоналом и выполняю в дальнейшем их пожелания. О моей работе я отчитываюсь перед организацией.
Лена: Я — управляющий магазина Мой график работы — пятидневка с 10 до 6. Люди по поводу проекта звонят постоянно. Вот и выбегаешь все время с трубкой куда-то — в коридор, в переговорную, на улицу — чтобы никто не слышал. Но коллеги догадываются, конечно. Через интернет координировать работу очень удобно: никто не видит, не слышит.
— Как вы стали участниками проекта?
Вера: Произошло все совершенно случайно. Я увидела объявление в газете «Возглас», там был дан адрес сайта. Я набрала дома на компьютере, и все… С этого момента я пропала. Потому что оказалась, что проект предлагает достаточной доступную и удобную форму участия. Не нужно было бросать работу, заявления писать и всего прочего. Нужно было сначала сделать чуть-чуть, потом чуть больше… Я в проекте всего полгода. Лена подольше, она в проекте почти с самого его запуска.
— Насколько я понимаю, проект сейчас бурно развивается. Можете рассказать о ваших планах?
Лена: Прежде всего, мы хотим зарегистрироваться официально, как фонд. Тогда мы станем юридическим лицом, и легче будет взаимодействовать с больницами. Ведь по сегодняшнему законодательству человек не имеет права прийти в больницу просто так. А пока что мы — люди с улицы. Фонд будет зарегистрирован в ближайшее время.
Далее. Необходимо устроить дежурство в больницах. Нам нужны люди, которые будут ходить и развивать детей. В больнице даже здоровые дети начинают задерживаться в развитии, потому что никто не учит есть, ходить. Их к кроватям привязывают, чтобы они не вывалились. Они даже шевелиться не могут. В идеале нам хотелось бы, чтобы волонтеры были чем-то вроде няни в детском саду. Она и погуляла с ними, поиграла, приласкала. Элементарно на ручках подержала.
В идеале мы хотим, чтобы каждый день находился кто-то, кто мог бы посещать детей. Один в один день, другой в другой. Мы уже пытались составлять график. Но вот беда: в списке есть двадцать человек, из них пятнадцать могут только субботу-воскресенье. Среди недели с натяжкой три человека есть. Итого, мы с трудом можем покрыть хотя бы одну больницу. Лучше, чтобы волонтер проводил в больнице целый день. Или хотя бы полдня. Полноценные полдня – с 9 до 14, или с 14 до 18, допустим. Чтобы, если дети раскиданы по разным отделениям, было время обойти эти отделения, с каждым хотя бы два часа общения, успеть покормить.
Вера: У нас есть разные проекты. После того, как мы детей в больницах накормим, наша цель — пристроить их в сиротские учреждения. А еще лучше — в семью. Ведь основной контингент детей, находящихся в больнице — от нуля до трех лет. Это самый усыновляемый возраст. Всем известно, что на усыновление детей стоят очереди. А эти несчастные дети годами гниют в больницах.
Мы добиваемся, чтобы отказников со всей области распихивали бы не по разным больницам — тут двое, там трое — а централизовано направляли бы в одну.
Отдельные палаты, няня, воспитатель. И потенциальные родители бы знали, где им искать детей. И давать информацию о детях в базе данных, в прессу, вывешивать на стендах в храмах — чтобы эти дети, свеженькими, уходили в семьи.
— Вы можете описать, какие именно у вас потребности? Чем вам можно помочь?
Лена: Нам нужны люди с машинами. И еще нам очень нужен склад: у нас очень много собирается вещей, питание периодически жертвуют большими партиями. Неважно, в центре Москвы будет этот склад, или нет — мы будем рады всему. Главное, чтобы было с отоплением, потому что детское питание мы не имеем права хранить на морозе, банки при минусовой температуре взрываются.
Основное требование к волонтеру — любить детей и хотеть им помогать. И он должен быть готов к тому, что дети, с которыми ему придется столкнуться — не простые. Если приходишь к обыкновенному ребенку и показываешь ему игрушку, он ее берет и начинает с ней играть. А этот ребенок сидит, смотрит и не понимает кто ты, что ты и чего от него хочешь. Плюс неумение отвечать эмоцией на эмоции. Ты ему улыбаешься, смеешься, а он по-прежнему сидит, как истукан. Ну и ответственность, конечно же — нужно понимать, что отвечаешь за ребенка.
Вот позвонила женщина: «Материально помочь не могу, нет денег. Но у меня есть ткань, есть машинка — могу из этой ткани нашить простыней». И теперь шьет нам простыни. Еще одна женщина позвонила: «Тоже материально помочь не могу, зато могу в субботу оставить двоих детей на мужа и бежать в больницу волонтером». Она меня умоляла полчаса записать ее телефон — так сильно хочет детям помогать. Есть и пенсионеры. Иной раз старушка-Божий одуванчик принесет пять тысяч рублей. Думаешь: «Как же у нее эти деньги брать? Она, может быть, копила три года себе на похороны, а тут…» В то же время, не возьмешь у этой бабульки — она расстроится и скажет: «Побрезговали!»
— Если человек хочет вам помочь, куда ему обращаться?
Лена: На наш сайт. У нас также есть телефон: 8(495)78-915-78.
Мы развешиваем очень много объявлений в храмах, на сайте «Милосердие» размещен наш баннер, мы делаем объявления на радио «Радонеж».
Беседовала Анна ПАЛЬЧЕВА
