Принципы подхода Русской Православной Церкви к проблемам семьи и детей, выраженные в проекте документа о ювенальной юстиции, можно только поддержать. Но слова о возможных негативных последствиях ювенальной юстиции не подкреплены конкретными примерами, считает Елена ДОЗОРЦЕВА, доктор психологических наук, профессор, руководитель лаборатории детского и подросткового возраста Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского, заведующая кафедрой юридической психологии Московского городского психолого-педагогического университета.
— В проекте документа сформулированы принципы, на которых основан подход Русской Православной Церкви к современным проблемам семьи и детей. Эти принципы не вызывают никаких сомнений, и их можно только поддержать. В них говорится о необходимости укрепления семьи как основы благополучия общества и об ответственности родителей за воспитание детей. Отмечаются реальные проблемы в сфере защиты прав детей, а также утверждается, что Церковь поддерживает усилия государства по защите детей, включая вмешательство в семейную жизнь, если все возможности сотрудничества с родителями исчерпаны, посягательство на жизнь, здоровье и нравственное состояние детей доказано и действия государственных органов четко обоснованы. Документ говорит о значении семейной профилактики подобных проблем и большом потенциале Церкви в ее осуществлении. Совершенно справедливо указывается на необходимость в работе с несовершеннолетними правонарушителями реабилитационного и профилактического подхода с участием квалифицированных специалистов.
Но когда речь заходит о собственно ювенальной юстиции, положения проекта вызывают вопросы. В проекте содержится в целом правильное определение ювенальной юстиции. В то же время, как видно из последующего текста, авторы полагают, что в России может быть слепо скопирована «современная западная система ювенальной юстиции», которая понимается ими как нечто единое и унифицированное. Следует отметить, что при общности принципов (охранительная сущность, нацеленность на социализацию детей и подростков, профилактический характер мер, особый характер судебного процесса, привлечение специалистов не только юридического, но и психологического, педагогического профиля) в разных странах существует многообразие форм ювенальной юстиции. Они зависят от культурно-исторических особенностей страны, ее национальных традиций, менталитета жителей, местной практики судопроизводства и работы с юридически значимыми проблемами детей. В связи с этим говорить о какой-то одной «западной системе ювенальной юстиции» невозможно. Кроме того, ювенальная юстиция успешно существует не только на Западе, но и в Японии, Южной Корее, Австралии. Каждое государство может построить эту систему в соответствии с собственными представлениями о практическом воплощении принципов ювенальной юстиции.
Если рассмотреть особенности систем (а не одной системы) ювенальной юстиции в мире более конкретно, то обнаружится, что в большинстве стран они имеют дело преимущественно с несовершеннолетними правонарушителями и направлены на социализацию и комплексную реабилитацию последних. Проблемы семейного неблагополучия, насилия и злоупотреблений родителей по отношению к детям относятся к ведению не ювенальной юстиции, а специальных социальных служб, аналогу российских органов опеки и попечительства.
Далее в проекте документа утверждается, что система ювенальной юстиции основана «на абсолютизации приоритета прав ребенка по отношению к правам родителей, что подчас приводит к ущемлению прав и интересов родителей и семьи в целом». Такой принцип в ювенальной юстиции отсутствует. Более того, принципиально неверно противопоставлять интересы ребенка и семьи, так как они едины. В преамбуле «Конвенции о правах ребенка», базисном документе ООН для любых практик работы с детьми, в том числе и для ювенальной юстиции, прямо говорится, что «семье как основной ячейке общества и естественной среде для роста и благополучия всех ее членов и особенно детей должны быть предоставлены необходимые защита и содействие, с тем чтобы она могла полностью возложить на себя обязанности в рамках общества», «ребенку для полного и гармоничного развития его личности необходимо расти в семейном окружении, в атмосфере счастья, любви и понимания». Ребенку же уделяется особое внимание, так как он нуждается в специальной охране и заботе, в том числе юридической, вследствие его «физической и умственной незрелости». Следует заметить, что работа большинства европейских социальных служб, занимающихся проблемами семьи, основана именно на оказании помощи семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, а также на сохранении ребенка в его собственной семье до тех пор, пока нет реальной угрозы его жизни, здоровью и нравственному развитию.
В проекте говорится, что «в ряде государств введение ювенальной юстиции противоречит основам национального конституционного права». Действительно, правовые коллизии встречаются в законодательствах разных стран, однако для того, чтобы это утверждение не было голословным, следовало бы привести конкретные примеры таких противоречий в отдельных государствах.
Согласно проекту документа, Церковь призывает «с осторожностью подходить к перспективе внедрения и развития механизмов ювенальной юстиции». С нашей точки зрения, без указания, какие именно механизмы ювенальной юстиции, вызывают озабоченность Церкви, этот призыв выглядит недостаточно обоснованно. Следующий за ним аргумент относительно преимущественного права родителей на воспитание детей полностью соответствует уже цитированному международному документу, а, следовательно, и позициям ювенальной юстиции.
Авторы проекта высказывают опасение, что «создание ювенальных судов и инфраструктуры детского судопроизводства может привести к неоправданному вмешательству государства во внутренние дела семьи и в любые семейные конфликты, в которых затронуты дети». Далее в качестве примера приводятся ссылки на факты изъятия детей из семей государственными органами на основании таких критериев, как «низкое развитие ребенка» или «недостаточный уровень материального благосостояния» и т.п. Однако последнее к ювенальным судам (в России их в настоящее время единицы) не имеет никакого отношения, а относится к деятельности органов опеки и попечительства, которые ранее в документе были мягко упомянуты как существующие в рамках «исторически сложившейся системы органов власти» и, надо понимать, делающие излишними введение ювенальной юстиции в нашей стране.
Неясно, на каком основании возникает опасение авторов относительно стимулирования ювенальной юстицией детей к подаче жалоб в правоохранительные органы на собственных родителей. В тексте не содержится указаний на то, каким образом и с какой целью ювенальной юстиции удастся добиться подобного результата. Кроме того, такая возможность существует у детей и в настоящее время. Следует отметить, однако, что в нормальной здоровой любящей семье ребенок не стремится жаловаться на родителей.
Авторы проекта опасаются также того, что ювенальная юстиция будет использоваться для ограничения религиозной свободы и права родителей определять мировоззрение и формировать нравственные убеждения ребенка. Следовало бы привести факты, на которых основано такое опасение, и проанализировать роль органов ювенальной юстиции в конкретных ситуациях.
В целом, создается впечатление, что в проекте документа говорится о какой-то иной «ювенальной юстиции», чем та, которая известна специалистам на практике.
В настоящее время мы можем с полным основанием говорить о той модели, или, вернее, различных пилотных моделях ювенальной юстиции, которые реализуются в России преимущественно в рамках уголовного процесса. Они основаны на существующем законодательстве Российской Федерации и получили юридическое подкрепление в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 1.02.2011 года «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», в котором нашли отражение основные принципы ювенальной юстиции. Модели ювенальной юстиции предполагают: специализацию на делах несовершеннолетних наиболее опытных судей и их специальную профессиональную подготовку; осуществление индивидуального подхода к несовершеннолетнему на основе получения о нем всесторонних сведений и построения программы реабилитации; использование ювенальных технологий в виде процедур примирения правонарушителя и потерпевшего с компенсацией нанесенного ущерба, а также социального и психологического сопровождения несовершеннолетнего в целях его социализации и профилактики повторных правонарушений. Все это позволяет существенно сократить применение наказаний, связанных с лишением свободы, и сохранить подростка в семье. Вряд ли что-то из перечисленного противоречит принципам Церкви и христианской морали.
Работа с неблагополучными семьями, которая вызывает особую озабоченность Церкви и значительной части родительской общественности, в настоящее время проводится в России органами опеки и попечительства без какого-либо участия ювенальной юстиции. Деятельность этих органов очень сложна, зачастую, как показывает практика, чревата ошибками и, на наш взгляд, нуждается в концептуальном и методическом совершенствовании. В частности, как нам представляется, недостаточное внимание уделяется оказанию помощи семьям. Здесь большое поле деятельности для государства, общественных организаций и, безусловно, Русской Православной Церкви. Специальной разработки требуют критерии различных уровней и форм вмешательства в жизнь семьи – от минимальной помощи и поддержки до изъятия ребенка из опасной для него ситуации. Формулирование этих критериев также не должно быть узковедомственным делом, а стать предметом общественного договора, в создании которого Церкви может принадлежать значительная роль.
Несомненно, следует приветствовать инициативу Церкви в широком обсуждении законопроектов и мер в сфере ювенальной юстиции, а также любых иных правовых положений, касающихся интересов детей и семей. Однако при этом ювенальная юстиция не должна выглядеть источником иррациональных страхов и иметь образ врага. Такое обсуждение должно проводиться объективно, всесторонне, с опорой на конкретные факты, детальным знакомством с положением дела, мнениями специалистов и всех заинтересованных сторон. Успеху подобной дискуссии, с нашей точки зрения, будет способствовать общность принципов, изложенных в преамбуле проекта документа, подготовленного Русской Православной Церковью, и принципов ювенальной юстиции.
