Из всех споров, всех скандалов и дебатов, посвященных ювенальной юстиции в России, точно ясно только одно – обе стороны, защитники и противники, друг друга не слышат, и слышать не хотят. Показателен в этом отношении и сегодняшний круглый стол, посвященный проблемам законодательства в отношении несовершеннолетних.
Заявленные к рассмотрению вопросы участники конференции обсудить не успели, зато нашли время уличить друг друга в бессовестности и вранье. А пока эксперты спорят, родители протестуют против ЮЮ, как они ее понимают: в Кемерове и Саратове, например, вчера организовали пикеты и собирали подписи против вмешательства государства в дела семейные, сегодня такой митинг прошел в Тюмени. В субботу состоится всероссийское родительское собрание, организуемое Сергеем Кургиняном, лидером движения «Суть времени», на котором будут обсуждаться пути противодействия ювенальной юстиции.
В конце января Президент РФ подписал указ «О некоторых мерах по реализации государственной политики в сфере защиты детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Помимо всего прочего, в документе Госдумы рекомендовано доработать федеральные законопроекты о внесении изменений в отдельные акты, регулирующие социальный патронат и деятельность органов опеки. К весне государственная Дума должна принять целый пакет поправок, и, конечно, всю оставшуюся зиму нас ждут еще более ожесточенные споры о том, что в них будет. При этом сами спорщики смешивают в кучу все, относящееся к делам семьи и детства: общественный контроль интернатов, полномочия органов опеки, надзор за неблагополучными семьями, ювенальные суды, изъятия детей по причине отсутствия в холодильнике апельсинов и так далее.
– Произошла путаница понятий, – комментирует Елена Альшанская, руководитель БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам», – никаких ювенальных законопроектов не существует. И, на самом деле, никто не интересуется ювенальной юстицией, а интересуются тем, что они под ней понимают. Ювенальная юстиция – это судебная система, работающая с несовершеннолетними правонарушителями. Например, в Финляндии, о которой часто говорят в связи со случаями изъятия там детей из семей, решение об изъятии принимают административные суды. А ювенальные суды работают с малолетними преступниками, они – часть правовой системы государства. Можно ли собрать 100 тысяч подписей за отмену судебной системы?
Член общественного совета Москвы Нодари Хананишвили причастен к появлению в нашей речи словосочетания «ювенальная юстиция» – он один из авторов пакета законов о ЮЮ. Как он пояснил «Милосердию», их основная идея – дать подросткам-правонарушителям право на индивидуальный подход к рассмотрению их дела. То есть, исключить возможность того, что малолетнего воришку отправят наскоро в тюрьму между слушаниями дела о хищениях какого-нибудь олигарха. Написанные в 2002 году законопроекты, подразумевавшие создание ювенальных судов, выстраивание их системы и системы защиты ребенка, не были приняты, но в 50 регионах страны начал проводиться эксперимент по внедрению таких судов. По словам Хананишвили, он оказался эффективен. В Таганроге, например, рецидивы правонарушений среди попавших под суд подростков составляют 3-6%, нормой считается 20%.
Но и такой подход устраивает не всех. Например, публицист, член правления российского детского фонда Ирина Медведева, приводит в пример опыт ювенального правосудия во Франции:
– Советую прочитать книгу нашего писателя Гладилина «Жулики, добро пожаловать в Париж!» Писатель рассказывает, как во Франции шестнадцатилетнего долдона можно максимум на 3,5 месяца отправить под ювенальный контроль. А бывают случаи, когда детеныш совершает 500 преступлений, но его все равно надо адаптировать. Так любой ребенок захочет стать преступником!
Оппонент Медведевой, московский адвокат Антон Жаров, считает, что «отдельным примером можно оправдать любую подлость и мерзость»:
– Как адвокат, я говорю, что невозможно после 5-7 лет заключения выйти из тюрьмы подростку нормальным человеком! Есть другие пути – и примирение, и социальная адаптация! А вы смешиваете в один компот ювенальную юстицию с органами опеки и отсутствием законов о помощи семьям!
Другие оппоненты, президент Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Марина Егорова и председатель общественного движения «Пчелка» Николай Бондаренко не сошлись в цифрах. По словам Егоровой, 70% детей – жертв насилия страдают от рук своих родителей. Бондаренко считает это пропагандистским мифом, по его версии, родители виновны в 8% случаев жестокого обращения, а это «всего-то 5 тысяч детей». По мнению председателя «Пчелки» проблему насилия над детьми можно решить, обязав классных руководителей следить за учениками.
Прекратила этот спор Людмила Тропкина, полковник милиции в отставке, член Правительственной комиссии РФ по делам несовершеннолетних и защите их прав.
– Два человека привели статистику и оба они неправы, – уточняет Людмила Ивановна. – Вы не найдете точных цифр, потому что в данных МВД учитываются только расследованные и направленные в суд дела. Мы разделились на белых и красных, у всех своя статистика, у всех своя ювенальная юстиция. Я работаю в этой сфере уже очень давно, еще в 15 лет брала на себя шефство над трудными подростками, в 20 пришла в детскую комнату милиции, которая, по факту, исполняла роль соцработников. Я всегда была мятежницей, делала что-то по-своему и, вы знаете, в советские времена инакомыслящих слушали внимательнее, чем сейчас. Очень плохо, что люди, не разобравшись, начали огульно ругать друг друга. Мы тут сегодня совершенно не обсудили вопрос «вхождения в семью». Я предлагаю сесть вместе и обсудить конкретнее примеры, существующий опыт десятилетий, и решить, что нужно сделать, чтобы изменить систему защиты прав детей.
Однако маловероятно, что присутствовавшие эксперты действительно смогут еще раз собраться и поговорить без эмоций, ну или хотя бы обсуждать одну и ту же проблему, а не все сразу. Основной волнующий россиян вопрос – будут ли отнимать у родителей детей и если да, то за что, – остался без ответа. В настоящий момент в действующем законодательстве фигурирует формулировка «отсутствие нормальных условий для воспитания детей в семье», а норма, как известно, – понятие растяжимое. И неизвестно, когда противники и сторонники контроля над семьями смогут договориться о том, что именно считать пределами нормы и о том, как быть с родителями, которые в норму не вписываются.
