Снег, «ватрушка» и волшебная палочка
По городу 23-летняя Оксана двигается быстро и целеустремленно, неуловимыми движениями «ощупывая» дорогу с помощью длинной трости с белым шариком на конце.
«Это моя волшебная палочка», – говорит Оксана. Она не видит с рождения.
В транспорте она обычно читает книги, напечатанные шрифтом Брайля. Когда мы с ней встретились, в рюкзаке у нее лежала повесть Лидии Чарской «Люда Влассовская».
Оксана Осадчая приехала в Москву из Набережных Челнов учиться четыре года назад. По родному городу не тоскует: «Что там хорошего? Только друзья и воскресная школа». Зато в Москве у незрячей девушки появилось много любимых мест: музеи, парки, спортивные клубы.
Рядом с общежитием Высшей школы экономики есть круглый пруд, вокруг него летом удобно было кататься на самокате: одной ногой стоишь на платформе, а другой ведешь по бордюру и отталкиваешься.
А зимой, в снежную погоду, хорошо нестись на «ватрушке» с горки для тюбинга в Сокольниках. В свободное время Оксана ходит в группу скалолазания, где есть еще трое незрячих участников. Высоту она ощущает по длине пройденного пути.
Текст, недоступный для слепых
В Набережных Челнах Оксана училась в школе для незрячих и слабовидящих детей. Больше всего ей нравились уроки русского и литературы.
«Мне интересно было размышлять, как в языке все устроено, почему какое-нибудь слово пишется так, а не иначе».
В девятом классе Оксана впервые отправилась в Москву и с тех пор приезжала регулярно: на «Высшую пробу» (олимпиада, которую проводит ВШЭ) и на Московскую филологическую олимпиаду (часть системы московских городских олимпиад для школьников). В «Вышку» она в итоге и поступила.
Кроме учебы была еще одна причина для поездок в столицу – личная. Оксана познакомилась с молодым человеком из Подмосковья, и каждая олимпиада была поводом с ним встретиться.
Некоторые олимпиадные задания были недоступны незрячим школьникам – те, где требовался перевод с древнерусского на современный язык. Ведь у старинных букв не было аналогов в современном шрифте Брайля.
«Я подумала, – нет, это не дело, когда школьники, студенты и даже профессионалы не имеют доступа к подобным текстам», – вспоминает Оксана.
Интересно было читать в Библии «сложные семейные истории»
В 11 лет Оксана попросила маму записать ее в воскресную школу. «Мама сначала была не очень довольна – ей ведь в выходной день приходилось рано вставать, чтобы отводить меня на занятия. Но в старших классах я уже ездила туда сама».
На занятиях и на службе в церкви девочка слушала Священное Писание на церковнославянском, но ей не хватало наглядности. «Огорчало, что не было возможности «проникнуть» в текст, увидеть, как он выглядит», – вспоминает Оксана.
В Набережных Челнах не было даже брайлевских Евангелий на русском: «Это потом я узнала, что в Санкт-Петербурге есть издательство «Чтение», где эти книги можно заказать».
По содержанию Оксане больше всего нравились библейские тексты «про сложные семейные истории», например про Рахиль и ее старшую сестру Лию. С собственной сестрой Оксана часто ссорилась в детстве, да и теперь отношения непростые.
Оксана пела в церковном хоре. Особенно ей нравилось петь «Во Царствии Твоем», заповеди блаженств – «это песнопение такое светлое и успокаивающее».
Преподаватель французского выучил ради нее шрифт Брайля
«В «Вышке» преподаватели меня не выделяли. Но я все время боялась, что мне, например, не поставят двойку и не отправят на пересдачу, даже если я плохо отвечу на экзамене.
Поблажки мне были не нужны, но некоторые дополнительные условия требовались. Например, материалы для семинаров мне нужно было получать заранее, чтобы распечатывать перед занятиями на специальном брайлевском принтере, который есть во ВШЭ.
Преподаватель французского языка даже сам выучил шрифт Брайля, чтобы проверять мои работы в бумажном виде.
Еще он проговаривал по буквам незнакомые слова, чтобы я могла их записывать», – рассказывает Оксана.
Азбука, похожая на ноты
В самом начале второго курса Оксана предложила преподавателю Алексею Алексеевичу Гиппиусу тему своего будущего исследования. Она решила заняться разработкой шрифта Брайля для древнерусского языка. Алексей Гиппиус Оксану поддержал.
Шрифт Брайля появился в России в 1881 году, когда еще использовались буквы «и десятеричная», «ять», «фита», «ер». Иногда богослужебные тексты записывают как раз с помощью шрифта Брайля XIX века. Например, его используют певчие хора незрячих при храме Воскресения Христова в Сокольниках.
Но имеющихся знаков было недостаточно, чтобы создать логичную систему для древнерусского языка, где есть титла (надстрочные знаки), лигатуры (соединение графем), носовые гласные и т. д. Придумать произвольные сочетания точек для записи недостающих символов тоже было нельзя.
«Мы хотели не просто записать шрифтом Брайля церковную книгу, допустим, XVII века, а разработать понятную систему, которая помогала бы изучать любые древнерусские тексты, в том числе XI–XII веков», – объясняет Оксана.
«Наша система чем-то похожа на ноты по Брайлю. Когда мы хотим записать до диез, мы ставим знак диез в отдельной клетке после до. Есть знаки интервалов, легато и стаккато, для них выделяются отдельные клетки. В нашей системе примерно такой же принцип», – говорит она.
Дипломная работа Оксаны состояла из грамматического очерка и хрестоматии древнерусских текстов, напечатанных шрифтом Брайля.
Эта работа очень поможет незрячим филологам и историкам, изучающим древнерусские и старославянские тексты.
«Я хотела бы заниматься инклюзивным образованием»
Оксана работает в двух серьезных местах. Первое: отдел инклюзивных проектов Центра педагогического мастерства, где она помогает адаптировать для незрячих школьников задания олимпиад.
«Моя задача – сделать так, чтобы задание хорошо отобразилось в системе Брайля, – говорит она. – Например, если оно включает географическую карту или схему, незрячий ребенок не сможет его правильно понять. Тогда нужно заменить задание другим, аналогичным по сложности, или вместо карты поместить ее текстовое описание».
А с сентября 2019 года Оксана стала участником Совета по доступности Политехнического музея.
Она консультирует сотрудников и проводит тренинги для волонтеров музея, рассказывая, какая помощь нужна незрячим, как лучше проводить для них экскурсии, как располагать мебель.
«Мне хочется делать что-то практически значимое, – признается Оксана. –
В какой-то момент я поняла, что поддержка конкретного незрячего ребенка в классе все-таки более важная для меня задача, чем филологический анализ текста».
Молчаливые светофоры и «переживания» прохожих
Многие не знают, как правильно помогать незрячим людям, говорит Оксана. Например, в музеях сотрудники гардероба зачастую пытаются отдать одежду такого посетителя не ему самому, а его другу или сотруднику музея, с которым он пришел.
А в метро незрячего человека могут внезапно схватить за руку, когда он подходит к эскалатору. Но это может всерьез напугать.
Если человек выбрал неправильное направление, лучше внятно ему об этом сказать.
Сама Оксана ориентируется в городе с помощью трости, а навигатором пользуется редко, потому что он отвлекает от других звуков на улице, в том числе от шума машин. «Когда я иду одна, я обычно спрашиваю, как пройти в нужное мне место», – рассказывает она.
Но иногда, вместо того чтобы просто объяснить дорогу, люди настаивают на том, чтобы подвезти или проводить.
«Спрашиваешь, как пройти, а тебе отвечают: «Давайте, я вас провожу. Я переживаю». И бывает непросто объяснить, что помощь нужна другая».
Помощь действительно необходима, если человек случайно вышел на проезжую часть, но не понял этого. Опасно для незрячих также самостоятельно переходить дорогу без озвученного светофора.
«Как-то раз я написала в Мосгортранс, что в Люберцах на двух перекрестках нет озвученных светофоров, – рассказывает Оксана.
– В заявке можно было выбрать разные пункты: не горит лампочка, светофор повернут не в ту сторону – а подходящего варианта не было. Однако я вышла из положения. Я написала: «Не горят все сигналы светофора». Для меня же они не горят!
К сожалению, мне ответили, что это не в их компетенции.
Пока я не разобралась, куда надо писать, чтобы в Люберцах поставили озвученный светофор.
Понимаете, когда человек не видит с рождения, он не воспринимает это как потерю или неудачу. Проблема обычно в том, что нет озвученных светофоров,
не всегда можно самостоятельно узнать номер подъехавшего транспорта, сделать заказы в некоторых интернет-магазинах из-за недоступности интерфейса, найти нужные кабинеты в незнакомых учреждениях из-за отсутствия или неправильного расположения брайлевских табличек».
Магия скульптуры и музыкальных шкатулок
«Мне нравится путешествовать, и именно с незрячими друзьями, потому что у нас общие интересы: найти музей, где все можно трогать, или какие-нибудь необычные виды транспорта. Интересно самим решать вопросы, связанные с дорогой», – рассказывает Оксана.
В Нижнем Новгороде ей очень понравился Технический музей. «Там огромное количество экспонатов XVIII–XX веков и все можно трогать руками: крутить штурвалы, ручки станков, колеса велосипедов и мотоциклов. Там есть советские гладильные аппараты, автоматы с газировкой, телефонные будки», – вспоминает Оксана.
«Еще я очень люблю старинные музыкальные инструменты и механизмы, такие как патефоны и музыкальные шкатулки. Когда в музыкальных шкатулках крутятся валики и молоточки – это магия, как в сказке «Городок в табакерке».
Недавно мы с другом ходили в Музей музыки, и там показывали, как играть на терменвоксе. Показывал сам Петр Термен, правнук Льва Термена (изобретателя терменвокса)».
После защиты диплома Оксана хотела кроме работы заняться скульптурой. «В какой-то момент у меня появилась потребность воспроизводить формы в глине или пластилине. Главное, чтобы материал был одноцветным, чтобы люди ориентировались только на форму и тактильные ощущения».
Интервью записано в 2020 году
