История этого проекта началась более 20 лет назад, когда 12-летний Саша Мурашев после успешно пройденных экзаменов впервые переступил порог одной, по его словам, весьма уважаемой петербургской школы.
Обычный мальчик в пиджаке и с аккуратной стрижкой, он не подозревал, что на несколько лет превратится для своих одноклассников в главный объект травли.
«Я долгое время не анализировал, как эта история сказалась на мне, – говорит Александр. – В конце концов я же занял свое место в пищевой цепи. В моем случае травля сработала в обратную сторону. Я стал более экстравертным человеком, научился смешно шутить и держать внимание, выступать активно.
Хотя все это пришло не от внутреннего желания, а от чего-то нехорошего».
Заплеванный пиджак
Одно из самых неприятных воспоминаний школьной жизни, которым Александр делится в фильме, – история про пиджак. Произошла она в 8 классе на уроке русского. Несколько раз Сашу хлопнули по спине, потом последовал смех. Мальчик, внутренне сжавшись, подумал, что ему на одежду прилепили бумажку. Только на перемене он увидел, что весь его пиджак – в чужих слюнях и соплях.
«С тех пор во мне поселилась глубокая неуверенность. Когда кто-то рядом смеется, невольно думаешь, это про меня. Некоторое время после школы испытывал всполохи прошлого – тревожился, посмеются или нет надо мной в новой компании. К счастью, в моем случае все вылечило время», – говорит журналист.
18 лет спустя «на камеру» Александр решил встретиться со своей бывшей классной руководительницей и двумя одноклассниками, которые в свое время принимали самое активное участие в травле.
Раскрываясь, нужно быть готовым, что тебя могут очень сильно пнуть
Среди участников двух документальных фильмов Мурашева «Я встретил тех, кто меня травил» и «Я встретил тех, кто меня травил… с оружием» – самые разные люди. Подростки и взрослые, агрессоры и жертвы, учителя и психологи.
«Это было самое трудное – найти героев, – делится журналист. – Мы подбирали их вместе с проектом ТравлиNet. В большинстве случаев все эти люди уже прошли терапию и были готовы говорить о своем опыте».
В какой-то момент Мурашев понял, что просто обязан рассказать в фильме и свою историю.
«Когда делаешь что-то очень личное, невозможно просто собрать людей, которые пережили буллинг, и, сидя в стороне, покуривая трубку, спрашивать, ну как это было, случались забавные случаи? – объясняет свою позицию Александр. – Мне кажется, зритель сейчас хочет чего-то настоящего и того, с чем может себя идентифицировать».
Журналист признается, что ему и в жизни-то не просто рассказывать про себя, не то что на камеру.
«Это была максимально болезненная для меня ситуация, когда нужно раскрыться. Я очень люблю британскую группу The Cure. Ее вокалист Роберт Смит как-то сказал, что вся его жизнь – „сплошное расковыривание точек боли«. Это про меня. Мне очень тяжело даются воспоминания, я уже второй год хожу в терапевтическую группу, – говорит Саша. – Поэтому для меня рассказ – в каком-то смысле терапия.
Раскрываясь, ты неизбежно приобретаешь большее количество поклонников, тех, кто к тебе присоединяется, с тобой ассоциируется. Но при этом обретаешь и 5-10% тех, кто может тебя очень больно пнуть. И это бьет больнее, чем если бы я, как журналист, рассказывал чужие истории».
Дали подножку – встань и дай сдачи. Плюнули, плюй в ответ
Бывшие одноклассники журналиста, Роберт и Николай, а также классный руководитель Татьяна Олеговна весь фильм сохраняли полную невозмутимость.
«Я удивился, насколько люди внутренне не изменились за эти 18 лет, что мы не виделись, – говорит Саша. – Где-то на 25-й минуте разговора Роберт начал заметно раздражаться, что мы столько времени тратим на обсуждение прошлого. Он постоянно спрашивал, зачем вообще это обсуждать, мы уже взрослые люди, а это какая-то фигня детская, зачем о ней говорить?!
Когда Александр напомнил эпизод про пиджак бывшему однокласснику Роберту, тот прокомментировал, что все, кроме Саши, поугорали над измазанным пиджаком.
На вопрос, насколько это нормально, Роберт пояснил, что у них разное восприятие ситуации. Он не может себя представить подобной жертвой.
Его позиция: дали подножку, встань и дай сдачи. Плюнули, плюй в ответ.
Более того, бывший одноклассник не скрывает, если собственная дочь придет к нему с жалобой на агрессию одноклассников, первый вопрос, который он ей задаст будет, дала ли она сдачи.
– Тут ты банальным образом понимаешь, насколько разные у всех нас воспоминания, – говорит Александр. – То, о чем один забыл, как о чем-то неважном, для другого – глубочайшая травма, с которой живешь всю жизнь. И требуются годы терапии, чтобы от этого избавиться. Не пережив этого, люди не понимают, что это может быть так».
Классный руководитель в фильме несколько раз спрашивает у Александра, что он имеет в виду, когда говорит слово «травля». И постоянно повторяет, каким дружным был их класс.
«Надо отдать Татьяне Олеговне должное, что она все-таки пришла. Это требовало большого мужества, и она быстро согласилась. Я это ценю, ну а дальше логичным образом включилась защита, – поясняет Александр. – Это архетип, характерный для многих учителей старой формации, когда ты не можешь признать, что не справился».
Учительница музыки сожалеет, что испугалась и не защитила
Снимая проект, Александр ни от кого не ждал извинений. Тем сильнее он был удивлен, когда ему написала учительница музыки, которую он упомянул в фильме, и сказала, что очень сожалеет.
«Я был тронут ее сообщением. И поражен, насколько она эту ситуацию прочувствовала. У нас, действительно, был неприятный эпизод с ней.
Во время очередного урока музыки я отбивал нападки 15–20 человек. И вот он закончился, а учительница попросила меня остаться. Я до сих пор помню это ощущение, как у меня ходит кадык.
И тут она у меня спрашивает: „Мурашев, как ты отнесешься к тому, что я поставлю тебе два?« Я испытал жуткое чувство несправедливости.
Теперь я понимаю, что она была 23-летним преподавателем, который увидел, что есть конфликт, с участием многих детей. Чтобы его решить, нужно садиться и со всей группой разговаривать, но это не ее класс, и вдруг эта группа на нее тоже наедет?
Конечно, легче с одним человеком разобраться. Я ее не виню, это идет от чувства беспомощности, характерного для многих учителей».
И все-таки Александр видит позитивную тенденцию – о проблеме травли начали говорить:
«Сейчас больше учителей знает, как справляться, появилась информация. Меня часто приглашают на встречи. Я провел несколько сессий для Министерства просвещения. Я верю, что, благодаря информированности, больше учителей научится справляться с травлей».
Буллинг – это неприятие и непонимание другого
Написали Александру и несколько одноклассников. В частности, одна из, по его словам, популярных девочек класса.
«Эта девочка – сегодня успешная певица, у нее-то, как мне казалось, дела в классе обстояли неплохо. И вот она записала вагон голосовых сообщений, в которых рассказывает, как задыхалась, когда смотрела фильм. И что она вспоминает школу как кошмар», – говорит Александр.
Он признается, что, приступая к съемкам, занимал очень категоричную позицию по отношению к буллингу, был убежден, что травля в детских коллективах должна быть искоренена.
«А сейчас я ближе к другой позиции, – говорит Саша. – Квинтэссенция буллинга – неприятие и непонимание другого человека. Раз он другой, он мне враждебен. Это абсолютно нормальное чувство.
Здесь важно другое. Это чувство начинает особенно проявляться в 5-6 классе, когда гормоны играют и дети уже оценивают внешность друг друга. Рядом должен быть взрослый, который объяснит, что это нормально и как с этим быть. Если тебя вдруг начинает кто-то бесить, самое главное – как с этим дальше работать».
Мурашев отмечает, что, к счастью, школьные нормы меняются. Например, в его детстве вопрос о переводе в другую школу даже не стоял.
«Тогда была норма, что ты должен пройти через конфликт. А то, что мы сейчас называем эмоциональным и физическим насилием, считалось просто игрой мальчиков. На это говорили: пойди в карате. Ты же мужик, ты должен дать сдачи.
Я прогуливал некоторые уроки, но это влекло за собой проблемы. Поэтому я предпочитал не пропускать, чтобы еще больших неприятностей не огрести».
Думать, что вашего ребенка не тронут, – родительское невежество
Как сделать так, чтобы буллинга в детских коллективах стало меньше? «Не делайте вид, что его не существует», – дает ответ одна из героинь фильма.
Александр советует взрослым, которые считают, что проблема травли в детских коллективах сильно преувеличена, попробовать перенести этот опыт на собственную жизнь.
Представьте, как бы вы отреагировали, если бы на ваших глазах стали травить коллегу, портить его или ее вещи? Наверняка вы нашли бы возможность поговорить и разрешить конфликт.
Если ваш ребенок столкнулся с травлей, очень важно быть на ее или его стороне. Не слушать, если учителя говорят: «Ваш ребенок сам виноват». Не бояться идти разговаривать и с классным руководителем, и даже с директором.
А еще важнейший детский навык – понимать, что жаловаться не стыдно. Рассказ о том, что происходит в школе, совсем не то же самое, что стукачество.
Если же в случае травли отклика от школы нет, необходимо как можно быстрее забирать оттуда ребенка.
«Медлить и терять время точно не стоит. По своему опыту и опыту других я знаю, что дети рассказывают о проблеме уже в критической ситуации», – объясняет Александр.
Также не стоит думать, если проблемы у другого ребенка в классе, это вас не касается.
«Буллинг, как бацилла, – если вирус есть в разных коллективах, то субъекты, на которых эта злость направлена, взаимозаменяемы. Убери этого мальчика, придет другой, и начнется то же самое, – подчеркивает Александр. – Родительское невежество думать, что это от тебя далеко, и не желать в проблему вовлекаться».
Коллажи Татьяны Соколовой
