Мамы иногда не справляются с подростками и обращаются к школьным психологам. А те посылают к районным психиатрам, мол, ничего страшного, это просто консультация. Карательной психиатрии сейчас нет, на диспансерный учет никого не ставят, с ребенком просто побеседуют и все. Да и в целом в СМИ все чаще можно встретить информацию о том, что обращаться к психиатру с депрессией, тревожными расстройствами и другими «легкими» проблемами не стыдно и совершенно нормально.
Но оказывается, сам факт наличия в психоневрологическом диспансере карты с записями и отметки о консультации может иметь долгосрочные последствия с армией, учебой, работой, вождением автомобиля.
Подозревают ли родители, чем визит в ПНД по месту жительства может обернуться в будущем для подростка? И информируют ли их об этом?
«Я вас ненавижу и не хочу жить»
У москвички Ирины (имя изменено по просьбе героини. – Ред.) 18-летний сын. Сейчас он заканчивает школу, а в 14 лет, как у многих, в семье возникли проблемы.
«С его стороны было естественное желание сепарации. С моей – обеспокоенность учебой, жалобами из школы. В общем-то, как у большинства, ничего особенного. Никаких прямо совсем ужасных признаков, что ребенок находится в депрессии или имеет суицидальные мысли. Обычные конфликты с родителями, хлопанье дверями, возгласы: «Я вас ненавижу», – рассказывает Ирина.
В какой-то момент она отобрала у сына мобильный телефон, а он закричал, что не хочет больше жить. Незадолго до этого в близком окружении Ирины произошло самоубийство подростка, что произвело на маму глубочайшее впечатление.
«Я очень сильно испугалась тогда его слов. В голове тут же сложилось «А + Б». Первое, если ребенок говорит о суициде, нельзя на это смотреть сквозь пальцы, нужно срочно искать помощь. Второе, обращаться к психиатру не стыдно, везде гарантируют, что нет уже никакой стигматизации и последствий тоже не будет. Поэтому я взяла его за руку и пришла в районный психоневрологический диспансер», – продолжает женщина.
Она была уверена, что ставить на учет и тем более лечить несовершеннолетнего без согласия родителей не станут. «В тот момент я себя чувствовала в полной безопасности», – говорит Ирина.
Учета в Российской Федерации действительно больше нет. Согласно Закону о психиатрической помощи, в данный момент существует только консультативно-лечебная помощь и диспансерное наблюдение, которое оформляется согласно приказу Минздрава. «Граждане обращаются к районному психиатру при каких-то проблемах, если им кажется, что у них или их близких есть признаки некоего душевного расстройства, – объясняет известный психиатр Ольга Бухановская, возглавляющая в Ростове-на-Дону лечебно-реабилитационный научный центр «Феникс». – Это могут быть однократные или многократные консультации. Но это происходит добровольно, т. е. человек сам приходит, сам хочет или сам согласен лечиться».
Короткая консультация и рецепт на антидепрессанты
Принимала Ирину с сыном пожилая психиатр. Консультация длилась минут 10–15. «Понятно, что за это время было невозможно установить тесный контакт, – продолжает мама. – Действительно ли у сына есть суицидальные мысли и намерения, врач не разобралась. Нам сразу выписали рецептурные антидепрессанты и перенаправили на консультацию в детскую психиатрическую больницу».
Но туда мальчик уже не попал, так как началась пандемия и лечебные учреждения временно закрылись. Вскоре семье порекомендовали частного молодого психолога, который быстро нашел с подростком общий язык, научил взаимодействовать с родителями, преодолевать возникшие разногласия, слышать друг друга. «Больше о самоубийстве сын никогда не заговаривал. И я вижу, как он вырос, стал более осознанным, выдержанным, владеет собой и навыками самопомощи», – заключает Ирина.
Трудно устроиться на работу, поступить в некоторые школы и вузы
Собственно, о том единственном визите в ПНД можно было бы и забыть, если бы в 17 лет юноша не пошел становиться на воинский учет. И там ему сообщили, что у них по базе проходит, что он обращался однажды к психиатру. «Будем с этим разбираться», – пообещали в военкомате. Что бы это ни означало, но прозвучало весьма сурово.
«Через несколько месяцев сын записался в автошколу, чтобы к совершеннолетию сдать на права. И там опять же всплыл наш единственный визит в ПНД. Чтобы получить справку, нас заставили пройти освидетельствование, но документ так и не дали, отправив в детскую психиатрическую больницу», – рассказывает мама мальчика. Так она узнала, что почти случайное посещение психиатра в детском возрасте практически равняется постановке на тот самый несуществующий диспансерный учет. Пусть сейчас он и называется иначе, смысл от этого не меняется. И последствия такого обращения весьма серьезные.
«Если, например, человек устраивается на работу в полицию, в ФСБ, а он когда-то консультировался по поводу депрессии, он может даже не состоять на диспансерном наблюдении, но сведения о его посещении соответствующего специалиста обязательно всплывут», – на условиях анонимности рассказал «Милосердию.ru» заместитель главного врача одной из крупных психиатрических больниц.
Поступающие в кадетские корпуса, абитуриенты вузов силовых ведомств также в обязательном порядке должны принести справку из ПНД. И там должно быть написано даже не то, что поступающий никогда не наблюдался у психиатра, но и вообще мимо ПНД ни разу не проходил.
«По большому счету никого не интересует, болен молодой человек или здоров, главное, чтобы он «не засветился» в нашей системе. Никто не возьмет на себя ответственность за то, что он может или не может совершить в будущем, проще его отсечь сразу», – объясняет наш эксперт. К примеру, люди, у которых когда-то диагностировались депрессивные состояния, не имеют права по закону обладать оружием. Наверное, это и правильно. Но если болезненный эпизод был только однажды и в далеком детстве, неужели последствия этого должны преследовать человека всю жизнь?
Информация о посещении ПНД хранится бессрочно
При этом речь, разумеется, не идет о серьезных отклонениях или диагнозе (аутизм, детская шизофрения, умственная отсталость), при которых требуется лечение. Также не рассматриваются реальные попытки суицида и селфхарма, когда помощь объективно нужна.
«В условиях цифровизации медицинская документация сохраняется на протяжении всей жизни человека. Это означает, что любое обращение в любую медицинскую организацию будет отражено в цифровой медицинской карте», – говорит заместитель главного врача одной из крупных психиатрических больниц.
Например, если пациенту будет выписан рецепт, а он им даже не воспользуется, то подобную информацию все равно «не вырубить топором». А название препарата неизбежно приведет к тому, по какому поводу он мог быть выписан.
В Росси хотят создать единый реестр лиц с психическими расстройствами
В перспективе в Российской Федерации планируется создать федеральный реестр лиц, страдающих психическими расстройствами. И тех, кто лечился, и тех, кто будет лечиться. Об этом рассуждают уже давно, хотя плюсов у подобного проекта гораздо меньше, чем минусов.
Разработчики утверждают, что база данных позволит упростить систему выдачи медицинских справок, например для получения водительских прав.
Однако противники данного новшества считают, что ни к чему хорошему оно не приведет. Опасаясь огласки, люди просто начнут скрывать свои болезни и не обращаться к психиатрам до последнего. К тому же электронные базы данных, какой бы защитой они ни обладали, легко утекают к злоумышленникам и могут быть выложены в открытый доступ.
«Есть такая вещь – врачебная тайна. Если мы делаем такой реестр, то мы информацию о психическом состоянии граждан выводим на уровень всеобщего знания, и любой человек может войти в этот реестр и посмотреть. Даже если этот реестр будет закрытым, какие бы системы защиты ни были, их кто-то обязательно взломает», — еще в 2016 году высказывала свои опасения по этому поводу психиатр Татьяна Клименко, директор ННЦ наркологии – филиала ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.П. Сербского» Минздрава России.
Пока все остается на уровне обсуждения, поэтому чисто теоретически всегда можно обратиться в частному психиатру или на платной основе в ПНД другого региона, сведения о том, что человек прошел консультацию, все равно останутся, но отследить их и выявить будет гораздо сложнее.
По идее, если мама в целях профилактики приводит подростка в государственную психиатрическую клинику, то врач перед осмотром обязательно должен предупредить ее, чем это грозит в будущем. Это и называется добровольное информированное согласие. В реальности этого не происходит. Например, Ирину врач лишь заверил, что на учет ее сына не поставят, но обязательно помогут. В итоге оказалось с точностью до наоборот.
Портал «Милосердие.ru» направил запрос в Департамент здравоохранения г. Москвы о том, каким может быть информированное согласие в данном случае и должен ли психиатр предупреждать официального представителя ребенка (родителя или опекуна) о последствиях обращения к психиатру. На момент публикации комментарий получен не был.
Призывникам, скорее всего, придется лечь в психиатрическую больницу
Самое удивительное, что обращение к психиатру в подростковом возрасте отнюдь не означает, что юношу не призовут в армию. И в любом случае перед призывом ему вряд ли удастся избежать обследования в психиатрической больнице: амбулаторного или стационарного.
Когда сыну Ирины сказали в военкомате, что «будут разбираться» с его картой в ПНД, это означает, что, скорее всего, перед срочной службой призывника направят к психиатрам, чтобы уже те дали свое заключение: может ли он держать оружие в руках.
«Это позволяет выявить возможные психические расстройства на ранней стадии, чтобы избежать их проявления во время военной службы. Лучше пройти обследование заранее, чем страдать от последствий в армии», – комментирует военный юрист Александр Латынин из Комитета солдатских матерей России.
Сегодня возможны два основных типа медицинского обследования: дневной стационар (амбулаторное обследование) и стационарный тип. Часто при обращении пациентам предлагают заменить стационарное обследование на дневной стационар или на амбулаторное освидетельствование.
Но иногда сами пациенты выбирают стационарное обследование в психиатрическом отделении.
«Согласно практике, призывники с легкими расстройствами находятся на обследовании не более пяти суток. Те же, кто страдает тяжелыми психическими расстройствами, могут пребывать на больничной койке до 21 дня. Однако, по моему опыту, таких призывников не так много, они составляют единичные случаи», – продолжает Латынин. По его словам, проблем при госпитализации нет: кормят неплохо, даже телефоны выдают по часам, чтобы можно было позвонить родителям.
Почему психиатры перестраховываются
Как же избавиться от компрометирующей информации, если она уже существует? Психиатр Ольга Бухановская поясняет, что если в дальнейшем родители не согласны с выводом участкового врача-психиатра относительно диагноза несовершеннолетнего, то следует идти во врачебную комиссию психиатрического учреждения, чтобы его осмотрели и приняли решение относительно того, насколько этот диагноз соответствует действительности. На следующем этапе, если проблема не решается, следует идти в суд и обжаловать решение уже самой врачебной комиссии.
«Также можно пройти независимое психиатрическое обследование и на гражданском процессе сообщить об этом. И тогда судом может назначаться судебно-психиатрическая экспертиза по гражданскому делу. То есть выход есть всегда, и то, что произошло с сыном Ирины, не приговор», – говорит Бухановская.
Психиатр подчеркивает, что очень важно, чтобы соответствующие органы не просто сняли диагноз, если он остался в карте, но и провели более глубокое обследование.
«Поймите, врачи-психиатры тоже люди, и некоторые дуют на воду, боятся принять какое-то самостоятельное решение. Если была ошибка в диагностике, если доктор в чем-то перестраховался, то это вопросы вполне решаемые. Но у врачей есть свои резоны осторожничать». Бухановская признает, что иногда психиатрам действительно бывает проще поставить крест на будущем одного конкретного человека, чем рисковать и своей карьерой, и жизнями окружающих. Ведь если в будущем такой подросток все же совершит преступление, спрашивать будут в том числе с психиатра.
Бухановская признает: болезнь в психиатрии способна стабилизироваться, как и при любой другой патологии. Произошел некий срыв, который никогда в жизни больше не повторится, тем более у подростка, у которого еще и «гормоны играют». Должен ли он расплачиваться всю жизнь за то, что когда-то по глупости закричал, что хочет покончить с собой, а мама восприняла его слова слишком серьезно?
«Чтобы решить возникшую проблему, надо обязательно обращаться к грамотным психиатрам, которые знают не только психиатрию, но и законодательство в области психиатрии, подойдут ко всему серьезно и ответственно, а не просто перестрахуются, чтобы ни за что не отвечать», – уверена Ольга Бухановская.
Коллажи Дмитрия ПЕТРОВА
