О слепых людях принято думать, что они беспомощны, мало с кем общаются, постоянно сидят дома и не встроены в мир успешных зрячих. Мы встретились с тремя специалистами и попросили их рассказать о своем пути в профессию, а также задали несколько типичных вопросов к незрячим – включая самый дурацкий вопрос, который им приходилось слышать от окружающих.
Иван Онищенко, главный редактор радио ВОС: «У меня есть трость, есть язык и прежде всего – голова, и я могу побороться за себя»
Радио для Ивана, незрячего с детства, стало окном в мир, самым доступным средством получения информации – слушал детские программы, радиоспектакли. Подростком попал в радиоцентр на улицу Качалова в творческое объединение «Смена»: ездил на прямые эфиры, учился аналоговому монтажу, «резал руками пленочку». После школы у Ивана была небольшая студия звукозаписи, занимался микроэлектроникой в службах безопасности, успел поработать в сотовой компании.
В 2007 году получил квалификацию «математик-программист» в МГПУ. «Все эти годы радио так или иначе периодически возвращалось в мою жизнь. То звали знакомые на эфиры, то сам я, в начале нулевых, делал собственное интернет-радио, где ставил джазовую музыку. Ну а в 2010 году заговорили о том, что у нас в ВОС, да и вообще в СМИ, очень вязкая и недостаточная информационная среда – чтобы продвинуть информацию об инвалидах, надо сильно постараться. Создали радио, с тех пор я здесь, надолго или нет – не знаю, у меня все непредсказуемо».
Как правильно говорить – слепой или незрячий?
– Я за то, чтобы называть вещи своими именами, слепой значит слепой – меня такая формулировка совершенно не коробит.
Какой самый дурацкий вопрос вам задавали зрячие?
– «Как вы вообще живете»? Ну не то, что бы он был дурацкий, просто люди вообще не понимают, как живут другие, не из их мира. Как если бы тебя всю жизнь окружало благополучие, вокруг ездили на «Майбах», во дворе вы играли только в крокет, а тут внезапно что-то происходит и полностью меняется картинка: у тебя подгоревшая дверь, потому что в квартире напротив был пожар, сосед всю ночь орет и вообще черт знает что творится. И вот ты подходишь к этому алкашу абсолютно синему и говоришь – а как вы вообще живете-то? На что? Вот примерно так это для меня выглядит, когда подходят и говорят – как это все вообще возможно? О чудо, ты сам сюда пришел?! Ты в самолет сел?!! Да как же ты смог в аэропорт добраться? Как ты не промахиваешься ложкой мимо рта?
Как вы катаетесь на велосипеде?
– Ну, как вам объяснить, беру и езжу, могу показать, в конце концов, если не верите. У меня на самом деле остаточное зрение есть, я немного контуры различаю. Конечно, я не увижу бордюр, но в парке по велосипедной дорожке вполне могу прокатиться. И вы сможете с завязанными глазами, я вас уверяю, могу научить.
Что самое сложное в работе?
– Моя работа больше в руководстве – ты должен быть в курсе всех процессов: я знаю, как работает режиссер, как работает редактор. У меня есть сегмент программ, которые я веду, могу и сесть за пульт и контент сбросить – в общем, я все умею, все стадии работы сам проходил. Но самое сложное – это ответственность. Недавно был концерт в Крокус Сити Холл. Крупнейший зал страны, и для нас это очень статусно. Нужно договориться обо всем, проследить, объединить усилия режиссеров, утвердить контент редакторов, убедиться, чтобы вовремя начали, вовремя закончили, а кто это тут стойку не туда поставил – может, это так надо, а может это просто кто-то такой же самоуверенный, как и я, надо все срочно понять и разрулить! Большая нагрузка.
Как не сдаваться?
– Спасение – дело рук утопающих, не будешь звать на помощь – никто не придет, не будешь лапками сучить – творог не взобьется. И я должен сказать, что большая часть может о себе отлично позаботиться, вот посмотрите – у нас здесь 45 человек таких же, как я, работает, незрячих. Один вот из Фрязино мотался каждый день туда и обратно.
За последние лет десять ситуация, конечно, сильно поменялась в лучшую сторону, но дело решает характер, а не доступность среды. Вот насколько доступен аэропорт Домодедово? Да ни насколько он недоступен, просто нулевой – но у меня есть трость, есть язык и прежде всего – голова и я могу сориентироваться, могу побороться за себя, подойти к охраннику, сказать – постойте уважаемый, помогите сделать то-то и то-то. Я летаю по 30 командировок в год, ни о какой беспомощности даже и речи нет.
Что нужно изменить, чтобы незрячим легче жилось?
– Очень важно улучшать информационную картину – надо рассказывать, что рядом живут такие же люди, которые просто не видят или у них другая инвалидность – не надо стесняться их показывать, причем делать это без стереотипа о несчастном создании. Потому что до сих пор часто на телевидении, скажем, требуется урод, желательно, чтобы еще из носа текло и прям жалко его было, убогая мошка ждет картошки.
Не надо стесняться внедрять технологии повсеместно, а то некоторые говорят – я не буду покупать еду в вашем магазине, вы тут обслуживаете слепых, а вдруг я слепотой заражусь.
До сих пор есть места почти недоступные – например, междугородные автобусные перевозки. В прошлом году собрался я в Тарусу – ехать от автовокзала на Партизанской. Созвонился, сказал, что вот я такой пассажир, мне будет нужна помощь при посадке в автобус – то есть просто тупо отвести до автобуса и все, остальное понятно, билет есть. Первый раз кучу справок, кучу документов затребовали и никак не могли разобраться, кто ж это должен сделать, переключили на диспетчера, которая говорит – милок, я тут автобусы принимаю-отправляю, не до тебя, сидел бы ты дома, куда ты едешь! Пришлось достучаться до старшего диспетчера, договорился, но утром про меня просто забыли – я-то достал трость, пошел сам и справился, но не все так смогут.
Есть ли у незрячих особенная сила, минус, превращенный в плюс?
– Люди вообще себя по-разному с нами ведут и это закаляет – могут тебя за трость дергать и смотреть, что будет, или руками поводить перед лицом или коллега повернет тебя в другую сторону, как бы что-то показать, а сам – раз и ушел из кабинета, пока ты не видишь. Вот мои дети так никогда не делают, никогда не пользуются и дурацких вопросов не задают – пап, говорят, посмотри сюда, я – куда, не вижу, а они берут мою руку и показывают – ну вот же, вот же, сюда-сюда.
Вот вы говорите, велосипед, а мы однажды с однокурсниками – у нас была группа ребят с потерей зрения – пошли отметить экзамены и слышим – картинг шумит. Подбежали, можно покататься, где у вас тут подписаться, ага тут, вам, говорят флажком клетчатым махнут, когда останавливаться надо будет – хорошо, договорились! Вошли во вкус, газ полный – полетели. В общем, как, я не знаю, что уж там произошло, остановились мы – кажется, один из нас задел разметку, и работник ее решил поправить, а мы же не видим – и ласточкой через три полосы человек летел. Выходим мы, и тут один из владельцев картинга понял, кто только что гонял в машинах. Сел на землю, то ли смеется, то ли плачет – истерика, а мы говорим – ну что, в последний раз мы покатались, а он – нет, приходите! Так что да, наверное, какие-то умения развиваются. Храбрость? Может быть.
Наталья Зайкина, гид/бизнес-тренер проекта «Диалог в темноте»: «Главное – чтобы зрячие и незрячие общались не как инопланетяне»
Наталья родом из Северодвинска, закончила специализированную школу в Карелии. Зрение потеряла в 14 лет – не в один день, это был долгий процесс. «Однажды я проснулась и как будто выключили свет. То есть я сначала даже не поняла, что произошло – спросила, а что, мы свет не включаем сегодня, почему так темно в комнате?».
Когда поняла, что ничего не видит, Наталье было очень тяжело – сначала просто физически, но вскоре к этому добавилось отчаяние – как дальше жить, что делать?! «Родители говорили – мы зарабатываем, нам хватит на троих, но я больше не могла все время просить о помощи, собрала чемодан и уехала в Москву. Мама, конечно, в обмороке лежала, но потом ничего, все привыкли».
Так началась вторая половина жизни – университет, новые знакомые, друзья, брак, ребенок. Получила специальность – социальная работа и администрирование, пошла на работу в библиотеку для слепых. Новая работа, «Диалог в темноте» – это несколько разных проектов по интеграции в мир незрячих. Например, «Концерты в темноте» помогают зрячим получить новый чувственный опыт и новый взгляд на искусство: «Мы отводим гостей в абсолютно темный зал, где они слушают музыку, а мы стараемся сократить дистанцию между миром зрячих и незрячих. Это нельзя сравнить с тем, как я попала в темноту, потому что я в ней оказалась навсегда, а человек, который приходит на концерт, воспринимает все лишь как временное приключение. Тем не менее, люди реагируют по-разному, за 6 лет я чего только не видела! Каждый раз нужно подстраиваться, помогать физически и морально, чем-то похоже на работу стюардессы – обеспечить комфорт».
Как правильно говорить – слепой или незрячий?
– Я спокойно отношусь, если говорят слепой – ну да, это факт, от этого никуда не денешься – я не обижаюсь, хотя кому-то неприятно. Так что, наверное, в официальном языке или, если человек незнакомый, лучше использовать слово «незрячий». Но, например, если я заказываю такси, всегда сразу говорю, что я слепая, потому что если сказать незрячая, то они просто не понимают, какой такой незрячий, может быть видит, но не очень хорошо?
Какой самый дурацкий вопрос вам задавали зрячие?
– Если честно, для меня все эти вопросы выглядят довольно глупыми. Все это из серии, ах, как тебе сложно жить, сразу хочется спросить – а вам, что, несложно? Но самый дурацкий, который сейчас приходит на ум – «как вы отличаете день от ночи»? Это довольно бестактно, если я не вижу свет, конечно я не могу по свету понять, но это не значит, что мы вообще не ориентируемся в том, что происходит, есть и другие способы разобраться.
Как вы катаетесь на велосипеде?
– На велосипеде можно отлично кататься в тандеме, но я не пробовала. Зато я катаюсь на лыжах – если лыжня обычная, без препятствий и крутых горок это вполне возможно, мы так катаемся с сыном – он оборачивается и смотрит, все ли в порядке, удобно!
Что самое сложное в работе?
– Когда ты часть коллектива, то ты как винтик в большой машине, ответственность перед командой, мне всегда страшно выйти из строя и как-то подвести. Самые сложные ситуации, это когда людям становится плохо – редко, но бывает такое. Человек вдруг начинает задыхаться, некоторые плачут и совсем не могут перенести темноты. Есть те, кому очень страшно, но они решают пройти до конца, одна девушка весь семинар держала тренера за руку.
Как не сдаваться?
– Да, сдаться очень легко, к сожалению это часто встречается. Сколько я, работая в библиотеке, слышала таких историй – вот, был успешный руководитель, состоятельный, потерял зрение и все, работу потерял, жена ушла и человек сдается. Сдаться всегда легче, если искать проблемы их всегда можно найти, вне зависимости от того, видишь ты или нет, а уж тут такой повод – вот я такой бедный, несчастный, ничего не вижу. Тут конечно, мы можем много говорить о том, что все зависит от самого человека, но поддержка близких тоже очень важна. Причем поддержка правильная, не гиперопека, когда тебя водят за руку и никуда не пускают, а, наоборот, – подтолкнуть, давай, надо учиться, надо ходить самой, бери трость, иди зарабатывай, действуй – это очень важно вовремя сделать! Но все индивидуально и зависит от того, как человек справляется, как реагирует, иногда надо просто быть рядом.
Что нужно изменить, чтобы незрячим легче жилось?
– Сейчас проблем у нас не так и много – жизнь гораздо проще, чем 10 лет назад даже. Все в нашем распоряжении, от трости хорошего качества до суперсовременных технологий. Я прямо завидую студентам, когда я поступала, приходилось все время кого-то просить начитывать тебе тексты, а теперь они ходят на лекции с ноутбуками. Конечно, многое зависит от средств, но все-таки можно пойти в библиотеку, где тебе помогут. С одной стороны, люди сейчас чаще предлагают помощь, но с другой – есть тенденция к большей замкнутости в своем отдельном мире. Вот человек с телефоном и в наушниках идет, он может и добрый, но он тебя просто не видит, и как бы я своей тростью не стучала, он мне все равно наступит на трость.
Хорошо, что меняют среду, хотя я, конечно, могу много рассказать про недоработки. На выходе из метро Щукинская иду по тактильной разметке и все время натыкаюсь на столбы, потому что так она там проложена. Но тут важнее именно то, что что-то делается для незрячих. Только это должна быть двусторонняя работа. Мне кажется именно это главное сейчас – чтобы зрячие и незрячие больше знали друг о друге и общались не как инопланетяне. Для этого мы и делаем наши проекты.
Есть ли у незрячих особенная сила, минус, превращенный в плюс?
– В моем случае преимущество как раз в самой слепоте. Дело в том, что в нашем проекте может работать только незрячий человек, зрячий не поймет, что именно надо делать, так как у него нет и не может быть моего опыта.
Константин Зобов, преподаватель информатики в центре «Дом слепоглухих»: «Слышу – электричка идет и думаю – ну и хрен с ней, пусть давит»
— Зрение терял постепенно, когда учился в институте. Всего лишь грипп, осложнения, а ты слепнешь и поверить не можешь, не хочется верить и тут как раз один шаг от того, чтоб сломаться. Начал врезаться в столбы, падать, из института ушел. Но потом женился, появился ребеночек, надо было идти на работу, заодно и в институте восстановился. Был такой на Маленковке научно-политехнический институт, а рядом на платформе Лось я работал, ну вот и ездил потихоньку, жену просил, чтобы учебники читала, научился печатать на машинке и получил специальность инженер-экономист.
Попал на предприятие, карьера у меня пошла – сделали председателем местной общественной организации, потом стал заместителем директора. В 90-е все это накрылось, стал преподавать в колл-центре при мэрии Москвы, куда набрали слепых, а я их учил пользоваться компьютером и в этой специальности остался. Потом попал в дом слепоглухих.
Не могу сказать, что все легко далось, в основном выбор у слепых небольшой – либо сидишь дома, либо идешь на предприятие общества слепых, а там работа примитивная, как правило – сборочные операции. Если есть остаточное зрение, образование, можно куда-то устроиться, стараться, но это получается не у всех. Моя заслуга только в моей голове и в желании – если нет желания, то не будет ничего. И случай тоже важная вещь, вот не откройся тогда колл-центр, кто знает, как бы жизнь повернулась, может, сидел бы и розетки собирал.
В наш центр люди приезжают на реабилитацию на две недели из разных городов – учатся пользоваться брайлевской клавиатурой и получают разные полезные навыки. Вот, появляется человек совершенно одинокий, беспомощный, вообще не знает за какой край клавиатуру взять, а уезжает, уже зная, как интернетом пользоваться, как почту посмотреть – у него начинается другая жизнь, приятно быть к этому причастным.
Как правильно говорить – слепой или незрячий?
Лично мне все равно, но вообще-то лучше – незрячий.
Какой самый дурацкий вопрос вам задавали зрячие?
– Иногда такие дурацкие вопросы, что хоть стой хоть падай. Например: а вы действительно слепой?
Как вы катаетесь на велосипеде?
– Очень я люблю покрутить педали, в юности у меня был велосипед. А потом я бутылки собирал и купил мопед, когда повзрослел – появился мотоцикл, потом отец подарил машину, все было… Когда на предприятии работал, нам выдавали там тандемы и мы катались, теперь у меня такой возможности нет, так что пока никак. Но когда я перестану работать, поеду на дачу жить, вот тогда куплю себе тандем.
Что самое сложное в работе?
– Самое сложное – общение. Потому что мои ученики не видят и не слышат и живут в своем мире. Обычно у таких людей маленький словарный запас и иногда сложно объяснить понятия, которые для других естественны. Однажды я не мог объяснить слово «одновременно», человек не знал, что это такое, и никак не мог меня понять, пока я не сформулировал, что надо две клавиши нажать сразу.
Как не сдаваться?
– Почему одни могут ходить самостоятельно, а другие нет? Одни просто берут и идут, а другие встанут и стоят, пока их не поведешь. Просто надо преодолевать страх, страшно ведь и тем и другим. Я вот два раза с платформы падал – один раз пьяные мужики толкнули, я сбился с траектории, нога соскочила с платформы, так и рухнул. Слышу – электричка идет и думаю – ну и хрен с ней, пусть давит, а потом думаю – нет, надо жить, сыну только три года было. И я просто закатился под платформу и электричка прошла, обошлось. В другой раз дети случайно толкнули, там досталось мне хуже – упал на руку, ударился, опухла так, что гнуть не мог. Зато в этот раз мужчина какой-то помог, поднял меня…
Чтобы не сдаваться, надо ставить себе очень конкретные цели и постепенно к ним идти. Вот я сейчас строю дачу – думаете, она мне очень нужна? Да нет, детям оставлю просто, но эта какая-то задача, которую я хочу исполнить. В этом и секрет – просто соизмеряйте возможности с желаниями, ставьте цели и идите к ним.
Что нужно изменить, чтобы незрячим легче жилось?
– Прежде всего надо посмотреть на трудоустройство, чтоб было больше возможностей и люди могли работать. Плюс надо, чтобы слепым больше помогали в тех же магазинах: раньше магазинчики маленькие были, войдешь – там продавщица, а сейчас зайдешь хоть в Пятерочку, хоть в Ашан и не знаешь в какую сторону податься. Стоят охранники – ну зашел слепой с палочкой, ну вызовите кого-то помочь, а там пока палкой по кассе не начнешь стучать ничего не получишь – чтобы чего-то добиться, всегда приходится требовать.
Есть ли у незрячих особенная сила, минус, превращенный в плюс?
– Я бы сказал, что слепые могут и умеют хорошо работать, быть очень усидчивыми, упорными и производительными, им легче сконцентрироваться на чем-то одном. В советское время у нас ребята такие на заводе зарабатывали по 180-200 рублей в месяц при средней зарплате 120. А ведь им, чтобы добиться даже одинакового результата со зрячим, надо гораздо больше усилий приложить. То есть эта ситуация воспитывает характер.
