Стоимость противораковой лекарственной терапии в отдельных случаях превышает 100 000 долларов в год – именно это побудило 100 влиятельных специалистов по онкологическим заболеваниям из разных стран мира сделать неожиданный шаг: они обратились к ведущим фармацевтическим компаниям с попыткой убедить их снизить цены на спасительные лекарства.
Эксперты из 15 стран пяти континентов собрались в медицинском онкологическом центре Нью-Йорка и выступили с публичным протестом против их завышения. Их поступок – это явный знак того, что врачи, находящиеся на переднем крае борьбы за жизнь пациентов, собираются активно противостоять высоким ценам на лечение. И не только врачи: в данной группе специалистов есть и научные работники, тесно связанные с фармацевтической промышленностью.
Медицинские эксперты и исследователи, специализирующиеся на таком потенциально терминальном виде рака, как рак крови (хроническая миелоидная лейкемия), утверждают в статье, опубликованной в сетевой версии медицинского журнала Американского Общества Гематологии Blood, что цены на лекарства от этого заболевания астрономические, нереальные для потребителя, и, возможно, даже аморальные. Специалисты заявляют, что высокие цены на препараты, от которых зависит жизнь человека, – это спекуляция, подобная взвинчиванию цен на жизненно-важные товары после стихийного бедствия. «Выступать за снижение цен на лекарства абсолютно необходимо для спасения жизней наших пациентов, которые не могут заплатить за них», – пишут они.
Отмечая, что цены на препараты от других видов рака так же высоки, врачи сосредотачиваются в статье, на предмете, который они знают лучше всего, а именно, на хронической миелоидной лейкемии и лекарствах от нее: Гливек, например, приносит огромную прибыль фирме Новартис. Среди критиков – доктор Брайан Дрюкер, главный разработчик Гливека, которому в свое время пришлось убеждать руководство фармакомпании вывести препарат на рынок.
Фирма Новартис возражает: пациентов, которые бы полностью оплачивали лекарственную терапию из своего кармана, не так много, а цена на Гливек отражает высокую стоимость исследований и ценность лекарства для больного.
Гливек появился на рынке в 2001 году и, как утверждают эксперты, первоначально обходился американским пациентам в 30000 долларов в год. С того времени цена препарата утроилась, несмотря на то, что Гливеку приходится конкурировать на фармацевтическом рынке с пятью вновь появившимися лекарствами того же назначения, которые еще дороже, чем Гливек.
Не только врачи активно обсуждают цены на медикаменты. Верховный суд Индии недавно вынес постановление о том, что лекарственные препараты не могут быть запатентованы, и таким образом расчистил путь для использования более дешевых дженериков.
Некоторые из медиков, присоединившихся к группе, протестующей против высоких цен на лекарства, заявили, что их вдохновил пример врачей Мемориального ракового центра имени А. Слоана и Ч. Кеттеринга в Нью-Йорке, которые прошлой осенью отказались использовать новый препарат от рака кишечника, Залтрап, потому что его цена вдвое превышала цену другого препарата при той же эффективности. После того, как врачи Центра опубликовали свои возражения в статье в Нью-Йорк Таймс, Санофи, фармацевтическая компания, продающая Залтрап, снизила цену на этот препарат вдвое.
Каково будет действие нового выступления врачей и ученых, пока неизвестно. Авторы его, тем не менее, призывают к тому, чтобы по крайней мере начать диалог о ценообразовании в фармацевтическом бизнесе.
Лидер протестной группы – доктор Хагоп М. Кантаржиан, заведующий отделением лейкемии в престижном раковом центре М. Д. Андерсона в Хьюстоне. В группе около 120 врачей, 30 из которых – американцы. Многие из группы тесно связаны с фармацевтическими компаниями, принимали участие в научных разработках и клинических испытаниях лекарств. Они выступают за то, чтобы продукция компании была высокого качества, однако считают, что цены на противораковые препараты значительно выше, чем необходимо, чтобы такое качество обеспечить.
«Гливек дает вам в год 3 миллиарда, но, возможно, вам хватило бы и двух?» – говорит доктор Дрюкер, директор Института онкологии в Орегонском университете медицины и науки, – «Где та черта, которая проходит между честной прибылью и сверхприбылью спекулянта?»
В 2012 году Гливек принес компании Новартис 4,4 миллиарда долларов, больше, чем любой другой препарат. Продажа нового лекарства от лейкемии, Тасинги, дала компании еще один миллиард.
В ответ на претензии врачей руководство фирмы заявило: «Мы признаем, что материальное обеспечение систем здравоохранения – предмет сложный, и мы рады возможности принять участие в диалоге на эту тему».
Руководство Новартис утверждает, что даже после того, как Гливек был одобрен, фирма продолжала инвестировать в препарат, расширяя сферу его применения на другие заболевания. Кроме того, ежегодно фирма бесплатно поставляет Гливек и Тасингу пяти тысячам американцев, не имеющих медицинской страховки, либо тем, чья страховка не покрывает расходов на препарат, и к настоящему времени бесплатные лекарства получили в общей сложности 50 000 человек из стран с невысокими доходами населения.
Новартис и другие фармацевтические компании, производящие препараты от хронической миелоидной лейкемии, утверждают, что цены отражают реальную стоимость лекарств. В то время как многие из противораковых препаратов, не уступающих по цене Гливеку, продляют жизнь пациента в среднем лишь на несколько месяцев, по общему мнению, Гливек и конкурирующие с ним лекарства – это практически чудодейственные средства: они превращают смертельное заболевание в хронический недуг наподобие диабета.
«Не удивительно, что в заявлении речь идет о раке: именно здесь препараты на основе низкомолекулярных веществ дали самый серьезный долгосрочный положительный эффект», – говорит доктор Харвей Дж. Бергер, исполнительный директор фирмы Ариад Фармасьютикалз (Ariad Pharmaceuticals), продающей новейший и самый дорогой препарат от лейкемии Понатиниб. Доктор Бергер поправил авторов заявления: цена Понатиниба 115 000 долларов в год, а не 138000, как указали они. Фирма Пфайзер также сообщила, что цена на их препарат Босулиф была в статье несколько завышена. Однако производители называют цену, по которой они отпускают препарат оптовым поставщикам, в то время как эксперты пишут о той цене, которую приходится платить пациенту, покупая лекарство в розничной фармацевтической сети.
Есть еще два эффективных препарата от хронической миелоидной лейкемии, Дазатиниб компании Бристоль-Майерс Сквибб (Bristol-Myers Squibb) и Омацетоксина мепесукцинат компании Тева (Teva). Однако в заявлении группы врачей отмечается, что, несмотря на программы помощи пациентам, о которых рассказали производители лекарств, абсолютное меньшинство больных хронической миелоидной лейкемией (а их в мире, по оценкам, порядка 1,2 – 1,5 миллионов) принимают тот или иной препарат. В развивающихся странах, говорят они, специалисты-онкологи отстаивают предпочтительность такой рискованной операции, как пересадка костного мозга, потому что это одноразовая процедура, которая гораздо дешевле, чем продолжительная и дорогостоящая лекарственная терапия.
В статье говорится также о том, что процент пациентов, выживающих после постановки диагноза миелоидная лейкемия в США, ниже, чем он мог бы быть, если бы они не были вынуждены отказываться от медикаментозной терапии из-за ее высокой цены. Цены на препараты в США в два раза выше, чем в тех странах, где правительства используют методы давления и контролируют цены на медикаменты.
Но даже в тех случаях, когда самому пациенту приходится платить не много, полная цена препарата все равно выплачивается производителю в рамках той или иной программы системы здравоохранения, а найти такую программу и воспользоваться ею для пациента дело непростое.
Рейвен Ридезел из Уинлока (штат Вашингтон) рассказала о том, что ей отказали в помощи несколько благотворительных организаций, хотя пока что она не обращалась напрямую в Новартис. Они мотивировали свой отказ тем, что ее муж, высококвалифицированный слесарь, имеет высокий заработок. Тем не менее, страховая компания его профсоюза требует, чтобы он вносил долю порядка 1200 – 1600 долларов в месяц в оплату препарата Тасинга для его жены. «Эта сумма – все, что у нас остается после покупки товаров первой необходимости и оплаты коммунальных счетов», – говорит Рейвен Ридезел, 28-летняя мать двоих малолетних детей. Сейчас она участвует в клинических испытаниях, позволяющих ей получать Тасингу бесплатно, но в ноябре испытания закончатся.
В 2015 году, когда истечет срок патента на Гливек, на рынке, возможно, появятся более дешевые его версии – дженерики. Новартис может, однако, попытаться защитить другие патенты, чтобы избежать конкуренции, а кроме того, компания пытается перевести пациентов на Тасингу, патент на которую истекает позже.
Доктор Джон М. Голдман, заслуженный профессор гематологии Лондонского колледжа Империал и соавтор заявления группы экспертов, говорит, что он лично знаком с несколькими научными работниками, которые отказались подписать заявление, потому что это может привести к сокращению средств, выделяемых фармацевтическими компаниями на их исследования. Лидер группы, доктор Кантаржиан, согласен с тем, что такой риск для ученых существует. «Я не сомневаюсь, что меня внесут в черный список, – говорит он, – моя исследовательская карьера пострадает».
Тем не менее, он твердо уверен в том, что молчать дальше нельзя. «Фармацевтические компании утратили моральные ориентиры, – говорит он, – Цены на препараты достигли таких размеров, что лечение болезни становится нереальным».
Оригинал статьи:
Doctors Denounce Cancer Drug Prices of $100,000 a Year
