Александр Петрынин – заслуженный учитель России, кандидат педагогических наук, автор многих книг. Работал в спецшколах и специальных ПТУ для малолетних правонарушителей. 13 лет назад организовал в Хабаровске Центр реабилитации для подростков, которые совершили уголовные правонарушения и нуждаются в психологической, педагогической, медицинской и социальной помощи. Центр под руководством Петрынина получил диплом Российского образовательного форума «Школа» и победил в конкурсе инвестиционных проектов. А в 1998 году он стал обладателем «Педагогического Оскара» – гран-при Всероссийского фестиваля авторских школ. Трудных подростков Александр Петрынин старается приводить к вере. Он – крестный отец шестисот (!) детей.
* * *
Ведущий – священник Алексий Уминский: – Здравствуйте, Александр Геннадьевич, мы рады видеть Вас в нашей студии. Ваша последняя книга называется «Педагогика любви, заботы и риска». Любовь и забота – это понятно. А в чем риск?
А.Г.Петрынин: – Здравствуйте, батюшка, здравствуйте, уважаемые телезрители. Вначале мне хотелось бы сказать: прозвучало мнение, что дети у нас преступники – мы с этим не согласны!
Мы не принимаем термина «трудные дети», у нас нет ни одного трудного ребенка – у нас дети, которым трудно. А наш дом задуман как приют спасения от смерти и тюрьмы для оступившихся детей. Да, и при этом, конечно, мы пошли на риск. В нашем доме по крайней мере три риска.
Первый риск заключается в том, что ребенок с высокой степенью криминальности находится в условиях открытого пространства, в условиях открытого образовательного учреждения. Как правило, суд дает отсрочку приговора именно потому, что Центр вмешивается в судьбу ребенка. Если же суд выносит решение с реальной мерой наказания, то мы вновь вмешиваемся в судьбу, подаем кассационную жалобу в вышестоящую судебную инстанцию, – отменяется приговор и ребенок оказывается в нашем приюте.
Второй риск – в том, что большинство ребят проживает дома, в отличие от традиционных учебно-воспитательных и пенитенциарных учреждений. Но при этом здесь происходит адаптация. Даже в хороших колониях, в хороших детских домах, хороших спецшколах ребенок хороший «здесь и теперь», но возвращаясь в прежнее социальное окружение, ребенок срывается, как правило, проявляет либо агрессию, либо месть своим обидчикам.
Третий риск состоит в том, что у нас вместе воспитываются и мальчики, и девочки.
священник Алексий Уминский: – Вы сказали, что Вы спасаете от смерти и от тюрьмы. Это действительно возможно?
А.Г.Петрынин: – Только милостью Божией, потому что человеку самому это сложно. Я вспоминаю середину 1990-х годов (наверное, хабаровчане хорошо помнят это время), когда Хабаровск буквально «горел» на эфедрине.
Эфедрин – это таблетки от кашля, поставляемые из Китая. Стоили буквально 60 копеек, а шприц стоил рубль по тем деньгам. Вода из-под крана, уксус – вот и все зелье, и любой малолетний ребенок, даже 10-11 лет, мог себе сделать инъекцию…
В Центре тогда было 120 детей, из них 63 – на игле. Этого ужаса, слава Богу, больше не повторялось, но то, что мы тогда пережили – это было что-то страшное. Я не спал трое суток, я не мог спать. Пока сидишь около ребенка, он просто из уважения к тебе, (у нас обыск не практикуется) не будет колоться. Стоит отключиться – беда! Раз это и случилось: просыпаюсь – вся постель в крови, потому что он ночью, чтобы не зажигать свет, пробил себе вены, но все-таки инъекцию себе сделал. Это было страшно!
Но спасает только борьба за ребенка, сопереживание вместе с ним, возможность плакать вместе с ним, бороться за него а не с ним самим.
Это, может быть, более понятно людям, у которых алкоголик или наркоман – близкий, родной человек. Пока ты его держишь над пропастью, он сопротивляется, кричит: «Пусти, мне больно!». Ругает тебя, может быть, даже боль тебе доставляет. Но если ты не выдержишь, отпустишь – ребенок погибнет, а если выдержишь – то спасешь ребенка. Вот так это и происходит.
священник Алексий Уминский: – Вы сказали, что у вас есть еще один риск: вы сознательно воспитываете мальчиков и девочек вместе. А зачем вы увеличиваете степень риска?
А.Г.Петрынин: – Опыт закрытых однополых учреждений, как правило, показывает, что появляются различного рода деформации в развитии ребенка, в его психике, в сексуальном поведении. Поскольку Господь создал мир двуполым, а семья – это мама и папа, братья и сестры, постольку и нужно не моделировать эту ситуацию, а создавать ребенку условия для проживания в такой именно, нормальной, среде. Тем более, что у большинства девочек и мальчиков не было нормальных мам и пап. А здесь у нас очень много мужчин, и не отец-насильник, не отец-алкоголик, а нормальный мужчина, мужик, на которого ребятам хочется быть похожим, с которым можно поделиться. Поэтому и девочки учатся, не только в плане дидактики, происходит научение на жизненном примере – общению и выходу из каких-то ситуаций с мальчишками, в этой, близкой к нормальной семейной, среде.
cвященник Алексий Уминский: – Я так понял, у вас особые девочки учатся. Сколько их у вас?
А.Г.Петрынин: – Как правило, девочек у нас одна треть. Несомненно, девочки у нас особые. Им, конечно, сложнее, и мне их больше жалко, все-таки мальчишкам не рожать, а девочкам предстоит рожать и воспитывать детей.
Кстати, удивительные вещи в Центре происходят: любовь творит чудеса. Бывает так случается, что у девочки до 16 лет появляется младенец, поскольку аборты, во-первых, у нас не благословляются, во-вторых, и не каждой девочке можно делать аборт, ведь они очень больные у нас. Но эта ситуация рождения часто спасает и ребенка, и девочку, потому что материнство – великое чувство.
Девочка прижимает младенца к груди, кормит его, любит его. И девчонки наши (честно – глупые девчонки бывают) уже говорят: «Чтобы не было войны…» и т.д., они начинают мыслить уже какими-то категориями философскими. Они любят ребенка, и известная им ранее любовь-секс превращается в любовь-ответственность, жертвенность.
За 12 лет у нас появилось 42 младенца, и за это время ни одна маленькая мама младенца не бросила! А ведь когда я работал в детском доме, у нас там были дети – чуть ли не внуки бывших воспитанников этого же детского дома!
священник Алексий Уминский: – С такими детьми не всякий сможет работать. Как вы подбираете педагогов?
А.Г.Петрынин: – Я думаю, что посылает их, прежде всего, Господь, потому что это великое счастье работать с нашими детьми. Я около них буквально греюсь душой – это чудесные люди! Да, не каждому педагогу дано работать с такими детьми, потому что, прежде всего, не каждый готов к этому и может с ними работать.
Поэтому у нас трудятся люди, которые, с одной стороны, желают, а с другой стороны – могут помочь оступившемуся ребенку. Но для меня главный критерий, помимо профессиональных качеств, – чтобы человек был добрый и любил детей.
Я в Центре самый злой, я директор и мне как бы разрешается ругаться. Все, кто работают в Центре, добрее меня, поэтому я греюсь возле этих людей, от их сердец.
священник Алексий Уминский: – Дай Бог Вам побольше таких педагогов! Скажите, а что за семьи у этих детей, как-то вы с ними связаны?
А.Г.Петрынин: – Батюшка, спасибо за вопрос, поскольку это одно из достижений. Ведь у нас скорбей, падений, неудач больше, чем каких-то маленьких хрупких успехов, поскольку Центр спасает семью, прежде всего.
Мы пытаемся сохранить детско-родительские отношения. То, что ребенок проживает дома – колоссальный риск. Наркоман сразу не перестанет колоться, вор не перестанет воровать, девочка не перестанет гулять. Риск, конечно, но и шанс. Потому что в душе ребенка происходит не революция, а эволюция, он постепенно впитывает в себя новые ценности, причем, он сам их проживает, сам принимает эти ценности, и находится в культуре выбора – он выбирает между добром и злом.
священник Алексий Уминский: – Вы можете привести примеры такого взаимодействия с семьей?
А.Г.Петрынин: – Примеров масса, батюшка. Ребенок, впитывая добро, несет потом эти ценности в семью. Бывает, что мамки, даже пьяные, приходят к нам на собрания, потому что их в Центре не ругают, не отчитывают, а она хотя бы иногда ощущает себя заботливой мамашей, потому что у ребенка здесь есть успехи – четверки по математике, например, хотя он раньше не учился совсем.
священник Алексий Уминский: – У нас есть звонок в студию. Мы слушаем Вас, доброе утро.
Телезрительница: – Здравствуйте. Александр, я бы хотела сказать за всех женщин, матерей: спасибо Вам за такое отношение к детям, потому что бывают не трудные дети, а как Вы очень хорошо сказали – трудное время. И именно учитель, который воспитывает добро, дарит детям тепло. Побольше бы таких учителей, и у нас был бы мир совсем другой – добрый, отзывчивый.
священник Алексий Уминский: – Спасибо Вам большое за звонок. Александр Геннадьевич, правда ли, что Вы крестный шестисот детей? Как дети приходят к вере? О чем они молятся?
А.Г.Петрынин: – Так получается, что дети сами просят их крестить. Может быть, потому что нас любят и хотят быть как мы?
Один раз я захожу в храм, и вдруг два моих отъявленных хулигана подходят – карапузы, пятиклассники: «А мы знаем, что Вы в храм ходите…». А я знаю, что обоих мамки бросили. Говорю: «Давайте поставим свечи Богородице, чтобы мамы к вам вернулись». Дети поставили свечи.
На другой день, в субботу, была викторина по сказке про Красную Шапочку. Я говорю: «Дети, назовите героев сказки «Красная Шапочка»». «Волк», «Бабушка», « Красная Шапочка», и вдруг один из карапузов говорит: «Мать! У нее же мать была!»
Свечка, поставленная за маму, – и вдруг воспоминания такие нахлынули. А я вот и не вспомнил бы, что мама пирожки положила Красной Шапочке. Правда, и она герой сказки. Надо сказать, мама к ребенку потом вернулась.
Дети молятся за своих родителей, за своих братьев, сестер, молятся о заключенных братьях, такое тоже случается. Кстати, когда такое горе наступает, ребенок на какое-то время помещается в следственный изолятор. Вы знаете, ребят в таких случаях не нужно поднимать на молитву. Они, бывает, и ленятся, не всегда в храм хотят ходить, это все-таки их личное дело. А тут все поднимаются, просят ксерокопировать молитву о заключенных, бабушек просят помолиться, и сами все молятся.
И, конечно, когда подходит ребенок к иконе святого мученика Вонифатия и молится за свою мамку пьющую – без слез на это смотреть невозможно, потому что он молиться-то не умеет, и ему скажешь как надо, а он все равно будет своими словами говорить, но молится ребенок совершенно искренне.
священник Алексий Уминский: – Александр Геннадьевич, последний вопрос: часто ли бывают рецидивы?
А.Г.Петрынин: – За 12 лет у нас рецидив – 3-5%. В современных закрытых учебных заведениях – от 40 до 80%. Как-то я работал в библиотеке Академии МВД и посмотрел диссертации, где приводятся интересные данные: в царской России, еще не оскверненной грехом безверия, рецидив в воспитательных домах тоже был 5%. Удивительные вещи!
священник Алексий Уминский: – Я желаю Вам успехов в Вашем поистине тяжелейшем труде. А сейчас давайте подведем итоги интерактивного опроса. По нашему опросу, только 4% телезрителей считают, что действенный способ воспитания и перевоспитания таких подростков – это изоляция, а 96% считают, что самое главное – это педагогика любви, заботы и риска, то, о чем Вы говорите. Как Вы могли бы прокомментировать такой результат?
А.Г.Петрынин: – Россия все-таки возрождается, Россия идет к вере, милосердию, и такое доброе отношение к этим деткам – как зеркало, отражает душу православного российского народа, который в самом деле стал заботиться об этих ребятах. И мне кажется, мы спасемся этой верой, заботой и любовью.
