Если вас интересует благотворительность, вы хотите разбираться в новых технологиях, читать экспертные интервью с яркими фигурами в мире НКО и помогать с умом — подписывайтесь на секторную рассылку Милосердие.РУ. Чем больше мы знаем, тем лучше помогаем!
«Остервенело волонтерить я начала во время декрета: тогда жизнь превратилась в бесконечный день сурка, и я была готова заниматься любым социально значимым делом, лишь бы не домашними заботами», – вспоминает Евгения Меньшикова, сотрудник Благотворительного фонда имени Марины Гутерман. Евгения искала пропавших людей, помогала бездомным животным, координировала сборы денежных средств для лечения детей за границей…
«В какой-то момент вдруг осознала: я занимаюсь спасением чужих детей, а моего ребенка воспитывает бабушка. И тогда я резко остановилась», – рассказывает Меньшикова.
Евгения отмечает, что безудержность, которая идет во вред близким волонтера, – не редкость: «Я наблюдала подобное, например, у тех, кто занимается спасением бездомных животных. Люди устраивают в квартирах передержки, чуть ли не мини-приюты, практически не обращая внимания на домашних, которые этим, мягко говоря, недовольны».
Проявления волонтерского азарта могут быть самыми разными, но причина рвения во вред личной жизни одна – проблемы во взаимоотношениях с близкими, уверена Евгения.
Как на войну
«Мне проще – мы с женой вместе вот уже шесть лет вместе ездим на поиски, – рассказывает доброволец отряда «Лиза Алерт» Всеволод Молчанов. – У нас есть ребенок, но мы можем оставить его на время родственникам и уехать на поиски».
Для меня работа в отряде – это отход от обычной мирной жизни, говорит Молчанов. Все, что связано с отрядом, напоминает боевую ситуацию, а мужчина по сути своей – воин, и изменить его невозможно. «Кто-то «воюет» в компьютерных играх, другие – охотятся, третьи – играют в пейнтбол, а я – иду «на войну», – рассказывает Всеволод. – Родители мне говорят: какая война? Сейчас мир! А я отвечаю: эта война продолжается каждый день. В ней есть пострадавшие и погибшие, есть техника, есть командир. Просто дома не рушатся, взрывы не гремят, но война идет».
При этом очень важно, чтобы эта «война» не захлестнула тебя с головой – для волонтера семья должна быть на первом месте, уверен Молчанов: «Это неправильно, если доброволец помогает другим, а его близкие будут нуждаться в помощи посторонних людей». Если мужчина не найдет верный баланс между волонтерством и личной жизнью, а женщина – не захочет этот баланс принять, не захочет понять, зачем муж из мирной жизни хочет попасть в неординарную ситуацию – понять и отпустить, то тогда, конечно, могут начаться сложности, считает Молчанов.
Право уйти из дома
Часто в волонтеры идут, чтобы получить возможность оказывать помощь другим, не умея помочь близким, в семье, на работе, – и тогда добровольчество становится своего рода тренировкой этого недостающего навыка, рассказывает психолог Лидия Алексеевская, директор Школы социального волонтерства:
– В обычной жизни такие люди не всегда умеют просто улыбнуться, просто помочь, сказать «я тебя люблю». Человек идет в волонтерство и там учится это делать. Проходит некоторое время – и он начинает замечать своих близких, иначе с ними общаться. Далеко не всегда стремление сбежать в волонтерство требует «лечения», – говорит психолог. – Например, я знаю родителей особых детей, они занимаются волонтерством, чтобы иметь возможность хотя бы ненадолго переключиться на другую деятельность, вне дома, и подзарядить батарейки. Это занятие помогает им в собственной жизни, в общении со своими детьми.
Человек имеет право иногда уйти из дома, говорит Алексеевская. Если при этом волонтер действует во вред семье – например, не замечая своих детей, то обычно через какое-то время человек понимает это сам и возвращается.
«Но если ты занимаешься волонтерством несколько лет, а семья недовольна, то это повод задуматься и спросить себя – а зачем мне это надо? Тут либо надо заканчивать – и заниматься чем-то другим, искать другую социально значимую работу, либо делать волонтерство профессией», – убеждена психолог.
Все зависит от приоритетов: если на первом месте семья, то надо возвращаться к ней либо обсуждать степень своего погружения, на которую домашние согласятся, говорит Евгения Меньшикова. А если приоритет – самореализация через помощь другим, то можно все бросить и уехать тушить пожары в тайгу: но через пару лет ты и сам перегоришь, а дома тебя никто уже ждать не будет, заключает Меньшикова.
Поделиться лишним
«Мы следим за тем, чтобы у наших волонтеров не было конфликтов с семьей, – говорит Анна Межова, президент фонда «Сохраняя жизнь». – Волонтерскую работу школьников всегда согласовываем с их родителями. Если волонтерят семейные люди – спрашиваем, как относится к этой деятельности их вторая половина, не занимает ли волонтерство слишком много времени. Ведь помощь не должна быть в ущерб остальной жизни».
Близкие люди волонтера имеют такое же право на его внимание, как и те, кто страдает в больницах, отмечает Алексеевская. И если у человека в один день – семейный праздник и волонтерское событие, то ему лучше остаться с семьей.
Опасная ситуация – когда волонтерство становится смыслом жизни, а помощь в страдании – главной ценностью; когда кажется, что за пределами волонтерства жизнь пресна и неинтересна, говорит Алексеевская.
Психолог рекомендует в таких случаях спросить себя: на что имеет право мой подопечный и что я ему даю? А у меня самого есть на это право? Я так отчаянно что-то пытаюсь дать своему подопечному, но могу ли я сам это «что-то» получить от кого-то еще?
Здоровое отношение к волонтерству, здоровая помощь – это когда ты отдаешь не последнее, а делишься лишним; когда у тебя самого что-то остается в запасе, отмечает Анна Межова.
По мнению Всеволода Молчанова, главный рецепт, который поможет найти золотую середину между волонтерством и семьей – заниматься добровольчеством только в свое личное время. «Скажем, ты дважды в неделю ходишь в фитнес-зал, – приводит пример Всеволод. – А потом говоришь: теперь я занимаюсь фитнесом один раз в неделю, а освободившееся время отдаю волонтерству». Таким образом ты забираешь время не у близких, а лично у себя, и семья от этого не страдает, говорит Молчанов.
От соблазна до отказа
«Безудержный» волонтер, готовый прийти на помощь и ночью, и днем, и в выходные, – это большой соблазн для координатора группы или куратора проекта, отмечает Алексеевская: «Если есть человек, который всегда готов сделать то и это, то очень хочется вздохнуть с облегчением и все ему перепоручать. Но важно понимать, что у волонтера, работающего в ущерб остальной своей жизни, наверняка есть сложности с определением границ своей ответственности. С ощущениями всемогущества и беспомощности, с чувством вины – когда человек просто не может сказать «нет». Чувство вины – еще одна частая проблема, над которой мы постоянно работаем».
Если у волонтера тяжелая личная, семейная ситуация, то он должен сначала решить ее – а уже потом заниматься волонтерством, говорит Межова. «Мы, конечно, не говорим – приходи, только если у тебя все хорошо. Но мы предлагаем сначала разобраться с критическими ситуациями, а не стараться «забыть» о них, занимаясь волонтерством».
В некоторых случаях все же приходится отказывать: так было с женщиной, которая через год после потери собственного ребенка, хотела пойти волонтером в детскую нейрохирургию, говорит Алексеевская.
Азарт волонтерства – большая проблема для небольшого процента людей: «безудержных» волонтеров, долгое время работающих в ущерб своим близким, по мнению Алексеевской, не очень много. Волонтерство – прежде всего этап в жизни человека, который позволяет по-новому посмотреть на своих близких.
