– В 2012 году мы уже брали у вас интервью. Что изменилось за это время в вашей жизни?
– У меня появился ребенок. Но, к сожалению, все время, которое у меня есть, я посвящаю не ему. Мы очень много передвигаемся по стране. Прямо сейчас я нахожусь в Дагестане.
– У вас прямо сейчас идет какая-то операция?
– Прямо сейчас нет, но в ближайшее время – да, будет. Я не могу рассказать, что конкретно. Но это связано с нашей основной деятельностью.
– Олег, я знаю, что в начале существования «Альтернативы» вы совмещали свою деятельность с основной работой. А сейчас?
– Сейчас продолжаю совмещать, получается плохо, но как получается. У меня небольшой бизнес по переработке вторсырья.
– Расскажите, пожалуйста, как вы поняли, что борьба с рабством – это ваше призвание?
– Около 4 лет назад, когда одна из знакомых рассказала мне, как они своего родственника вызволяли из рабства в Дагестане. Мы просто поехали проверить, потому что не верили, что такое возможно. А дальше, я не знаю, сыграл свою роль максимализм, наверное. Каждый человек в период с 20 до 30 лет пытается как-то изменить мир. Та поездка должна была быть одна, но получилось так, что это стало моей основной деятельностью.
– В вашей деятельности есть много смежных тем. Например, попрошайничество. Вы часто говорите, что человеку, увидевшему в общественных местах попрошаек, стоит позвонить вам.
– Прежде чем звонить нам, стоит задать попрошайке вопрос, нужна ли ему помощь. Мы будем помогать такому человеку, если он стал жертвой «нищей мафии», то есть если его насильно удерживают в рабстве, заставляя работать. Если человека никто не держит, но он хотел бы получить помощь – мы передадим его волонтерам из «Милосердия», как обычно и делаем. Ну и, конечно, обязательно нужно позвонить, если вы видите попрошайку с ребенком на руках. В этом случае мы выезжаем сразу.
– А если человек отвечает, что ему не нужна помощь, но при этом очевидно, что он просто запуган?
– Если у вас есть подозрение, что, отвечая «нет», человек находится в ситуации, когда ему нужна помощь – мы, конечно же, приедем и поможем. По человеку сразу видно, мошенник он, или его удерживают в рабстве. Мошенники работают так же, как трудовые рабы, только, в отличие от рабов, получают 50 процентов прибыли. А 50 отдают «крыше». Жертвы «нищей мафии» не получают ничего. И это сразу видно.
Вообще, видя на улице или в метро попрошаек, вы должны знать, что варианта всего два: перед вами или мошенник, или раб. Мошенники нас не интересуют. Бороться с ними можно только одним способом – не давать им денег. А если вы совсем не можете пройти мимо – дайте ему еду. Еда – один из способов искоренить этот бизнес. Или еда – или ничего.
– А вы твердо уверены, что отчаявшийся человек не пойдет на улицу?
– Да. Ему просто не дадут, прогонят. Все, кто просит в общественных местах деньги на операцию, еду, на дорогу домой – они не в тяжелой жизненной ситуации, они на работе.
– Я понимаю, что это уже не ваша область деятельности, но, тем не менее. Следите ли вы за судьбой детей, освобожденных из трудового рабства?
– Мы стараемся отслеживать каждую историю. Сейчас как минимум 4 человека вернулись в место своего проживания вместе со своими детьми. Мы передали информацию местным органам опеки, но, к сожалению, дальше мы ничего не можем сделать.
– Мне не дает покоя не очень гуманная мысль о том, что люди, попадающие в трудовое рабство или занимающиеся мошенничеством, – это такая, психологически недееспособная категория граждан.
– Это не так, поскольку многие из тех людей, которые стоят в Москве, стали жертвами обмана. Они хорошо жили, например, на Украине, получали свою пенсию. Там их обманули, сказали, что есть хорошая работа в Москве, уборщицей или няней, отобрали документы и привезли работать на паперти.
– Что мешает этим людям по пути на место «работы» завернуть в местное ОВД?
– Заворачивают. Но проблема в том, что в полиции не особо могут помочь. У полиции нет мест содержания для таких людей. К тому же – без документов. У нас сейчас живет несколько граждан Украины. Всех их ввезли в Россию обманным путем, незаконно, под клофелином или алкоголем. Над всеми издевались, били их, заставляли попрошайничать. Эти люди обращались в полицию, у них даже принимали заявление. Ну а дальше им просто некуда идти.
– Можно же восстановить документы.
– Я вам скажу, сколько украинское посольство сейчас восстанавливает документы. Больше месяца. Периодически они вообще перестают брать трубку. У нас есть человек, Александр, он инвалид из Украины. Его мама, лежачий инвалид, переслала все документы, копию паспорта, выписку из домовой книги, а посольство тянет, говорит, что у них нет ответа из местного МВД.
А человеку некуда идти, нечего есть. И он мужчина. А представьте в такой ситуации женщину. Она вынуждена смириться с ситуацией. Кроме того, за такими людьми постоянно наблюдают, у них есть план, который они обязаны выполнить. Наблюдающие забирают деньги, как только видят, что скопилась какая-то сумма. Попрошайки всегда под наблюдением.
Если человеку, попавшему в рабство, удастся сбежать, его найдут. Потому что, не зная, куда пойти, он скорее всего пойдет на вокзал, а вокзалов в Москве не так много. И если не помочь ему в такой момент, он попадет туда же, откуда убежал. Мы специально обратились к сотрудникам полиции на метрополитене, чтобы они, если к ним за помощью обращаются такие люди, сразу сообщали нам. А мы поможем. И юридически, и с жильем.
– Сотрудники полиции звонят вам?
– Было несколько случаев в этом году. И это огромный прогресс Раньше вообще не звонили. Понимаете, мы не можем никак повлиять на полицию.
– Олег, почему искоренением этой проблемы никто не занимается на государственном или хотя бы московском уровне?
– Дело в том, что у полиции есть план по поимке людей, ругающихся матом, или выпивающих, но по трудовому рабству нет никакого плана. Никакого мотива, кроме «я – хороший человек», у полицейских нет. Кроме того, попрошайки не доставляют никаких неудобств гражданам.
Граждане видят попрошаек как людей, у которых тяжелая жизненная ситуация. Это не воспринимается никем, как недоработка властей. «Взять» вербовщика полиция тоже не может. За что? За то, что человек предлагает другим людям работу? Так это не запрещено. Хотя все они, конечно, понимают, куда вербовщик везет людей. Но это не их зона ответственности. К тому же, за каждую «точку» полиция получает немалые деньги.
– Вы слышали историю о том, как девушка на границе написала на билете «помогите» и была спасена сотрудниками полиции?
– Не слышал, но верю, что такое могло быть. На одном из постов ДПС в Калмыкии недавно увидели мужчину, просившего о помощи, и его спасли сотрудники ДПС. Но никакого уголовного дела там не было. Его вернули домой и все.
– Как обычные граждане могут поучаствовать в вашей деятельности?
– Ели вы видите попрошаек в метро, можно позвонить в полицию. Штраф за попрошайничество – 5000 рублей. Если есть время и возможность – можно разговаривать с попрошайками. 20-минутный разговор с нестандартными вопросами может спасти чью-то жизнь. А самое главное – нужно перестать кормить «нищую мафию», то есть давать деньги.
Другая точка зрения на милостыню:
