Промышленник с церковно-приходским образованием
Но, к сожалению, речь не шла даже о более или менее приемлемом образовании. Сословная принадлежность закрывала доступ не только в университет, но даже в гимназию.
Впрочем, двухлетнюю церковно-приходскую школу он все же закончил. И как старший сын принялся помогать отцу. А во время его многочисленных отлучек, фактически, управлял всем предприятием.
Один из современников писал: «Он был владельцем конторы, раздававшей пряжу кустарям, потом устроил свою механическую льнопрядильню, затем ткацкую фабрику и постепенно довел ее до весьма крупного состояния. Александр Алексеевич постоянно старался приблизить свою фабрику к лучшим европейским образцам и много времени уделял изучению тонкостей ткацкого дела на зарубежных мануфактурах, преимущественно в Ирландии».
Да, со временем Локалов-младший и сам начал ездить по делам, в том числе и за границу.
В 1874 году отец скончался. Александр Алексеевич принимается сам управлять делами фабрики. Ему уже за сорок, он опытный и совсем-совсем взрослый. Тем не менее новый хозяин еще не растратил желания экспериментировать. Он неравнодушен к техническим и экономическим новшествам.
Еще при жизни отца, в 1872 году, Локаловы, по настоянию сына, построили рядом с соседним селом, Гаврилов-Ямом, механическую льнопрядильню с паровым двигателем. А когда Александр приобрел самостоятельность, он с азартом продолжил усовершенствовать производство.
Помимо обработки льна он занялся ткацким производством. Через год расширил льнопрядильню. Еще через четыре года Александр Алексеевич перестроил ткацкий цех – производство ткани увеличилось в три раза.
В результате в 1881 году у Александра Локалова работают около двух с половиной тысяч человек. При этом в производстве 340 ткацких станков и 8768 прядильных веретен.
И в том же 1881 году фабриканта Локалова представили Александру III. Это не ерунда, не игрушки. Царь не станет встречаться с любым сельским предпринимателем, пусть даже богатым. Их сотни, тысячи, десятки тысяч. Царь – лицо государственное, и для этого нужно, чтобы бизнес имел для государства большое значение.
Эта встреча – признание заслуг, в первую очередь перед Россией.
Некоторые особенности села Великого
Тем большая редкость – встреча царя и крестьянина. Дело в том, что господин Локалов, будучи одним из богатейших россиян, принципиально не выходил из крестьянского сословия. Хотя теперь-то у него имелись все возможности для этого.
Точно так же и село Великое, в котором фабрикант родился и прожил всю жизнь, до сих пор остается селом. Хотя еще во времена Локалова, фактически, являлось безуездным городом. И дело тут не только и не столько в наличии крупного производства и, соответственно, городском, а не сельском укладе.
В частности, вместо сельской церквушки здесь выстроились в один ряд храм Покрова Пресвятой Богородицы, отдельно поставленная Соборная колокольня, церковь Рождества Пресвятой Богородицы и часовня при ней. Со стороны Торговой площади это больше похоже на кремль. А с другой стороны той же площади – огромные и абсолютно городские торговые ряды.
Да и профессии у здешних крестьян были большей частью городские. Здесь жили гончары, сундучники, портные, кузнецы, сапожники, бондари, лудильщики и мыловары. Скотину, конечно, держали (а ее в те времена даже в Москве держали), но за сохой тут мало кто ходил.
Уже в 1818 году в Великом была школа. Ближе к концу XIX века здешний доктор Писарев устроил парк и осветил его газовыми фонарями. В селах ничего подобного, конечно, не бывает. Там вместо парка – лес. А парк – явление сугубо городское.
Экономист и социолог Алексей Алексеевич Исаев, побывавший здесь в 1880 году, был удивлен. Он обнаружил тут нарядные и основательные дома – «красные, зеленые, белые, желтые кирпичные с железными крышами». А здешние красавицы радостно щеголяли «в шубах, крытых сукном или манчестером».
И в селе Великом, и в Александре Локалове размах сочетался со скромностью.
Локаловская инфраструктура
Впрочем, преумножить производство, доставшееся в наследство от отца, – пусть даже и в несколько раз – не такая и доблесть. Александр Алексеевич вошел в историю другим – удивительной заботой о собственных работниках.
Начать с того, что все они имели страховые полисы. Другие фабриканты в случае болезней или производственных несчастий помогали (или же, наоборот, не помогали) на свое собственное усмотрение. Да, у работника всегда была возможность подать в суд. Но ведь и поговорка – «с сильным не дерись, с богатым не судись» – возникла неспроста.
У Локалова все обстояло иначе. Он оплачивал хорошую страховку в лучшей страховой компании страны – в страховом обществе «Россия». Да, эта инициатива выходила предпринимателю в приличную копеечку. Но таким образом работники были действительно защищены.
Огромное внимание Локалов уделял инфраструктуре. При производстве появляются ясли, больница, богадельня, фабричная школа – на 260 мальчиков и 200 девочек. Действовал здесь и клуб для служащих с бильярдом и читальней.
Многие сотрудники локаловского предприятия были акционерами. То есть помимо жалования ежегодно получали процент от дохода. Сначала правило распространялось на 16 служащих, но со временем круг расширялся. Это, безусловно, мотивировало.
А в 1889 году Александр Алексеевич потратил 20 000 рублей на устройство специальной фермы для выведения новых сортов льна. Развитие производства, повышение качества товара, благополучие, здоровье и спокойствие работников, комфорт немощных – все это складывалось у предпринимателя в единую систему. И он, по мере сил, пытался довести ее до совершенства.
Впрочем, не забывал и себя. В частности, его роскошный особняк в селе Великом строил сам Федор Осипович Шехтель. Правда, это говорит скорее об архитектурной прозорливости Локалова. Шехтель в то время еще не вошел в фавор, но Александр Алексеевич уже увидел в нем большого мастера.
Уже упоминавшийся Исаев так писал о фабрике Локалова: «Пользуясь отдаленностью фабрики от крупных промышленных средоточий, пользуясь отсутствием местной печати, способной разоблачить злоупотребления, владелец мог бы принудить своих рабочих примириться со всякой обстановкой, какую ему угодно было бы создать для них. Но мы находим обратное явление: хозяин старательно улучшает быт фабричного населения.
Первым условием, необходимым для сбережения силы рабочего человека, служит обстановка помещения, где производится работа. Чистота фабричных зданий, обширность, размеры и количество окон, многочисленность форток, вытяжных труб и вентиляторов свидетельствуют о том, что владелец, при устройстве фабрики, заботился не только о бережной затрате капитала, но и об удобствах работающих».
Но еще больше его удивило жилье: «Три года тому назад владелец приступил к постройке домов по определенному плану. Местом для рабочей колонии был выбран возвышенный песчаный участок земли, отделенный от фабрики небольшим ручьем. С середины участка открывается красивый вид на окрестность: в полуверсте серебряной лентой извивается Которосль, а по берегам ее расстилаются луга и пашни, окаймленные черной полосой хвойного леса.
На этом пригорке, между соснами и елями, уцелевшими от порубки, выстроено четыре двухэтажных деревянных дома. Коридоры разделяют оба этажа на две равные половины, разбитые по комнатам. Каждая комната занимает площадь в 48 квадр. аршин и имеет четыре аршина в вышину. Широкая полуторная кровать, комод, стол, четыре стула, медный рукомойник служат мебелью. Стены и потолки тщательно выбелены.
Посредине, в обоих этажах, устроены обширные кухни; каждая рабочая семья имеет в кухонной печи свое отделение. Лестницы и коридоры чисты и светлы. Такое помещение, стоящее рабочей семье не дороже 20-ти рублей в год, обладает всеми необходимыми качествами жилища; оно светло, тепло и семейно».
Нищенство – страшное зло
При этом Локалов был большим противником нищенства. Много сил и денег он затратил на искоренение этого порока в своем родном селе. А в глазах Александра Алексеевича нищенство было огромное зло. Профессиональное попрошайничество приводило к праздности, пьянству, безответственности и потере человеческого достоинства.
Вместо традиционных подаяний предприниматель развивал другие формы помощи нуждающимся. Та же богадельня, детский приют, ремесленные мастерские для обучения полезным профессиям. Поощрял кустарный ткацкий труд – скупал продукцию подчас себе в убыток.
В селе Великом он определил 65 беднейших семей и выплачивал им регулярные пособия.
Увы, не все в этой истории было так пасторально-идеально. Рабочие пьянствовали и прогуливали – пришлось вводить систему штрафов. Подворовывали – и пришлось на выходе досматривать их вещи. А в 1888 году на Гаврилов-Ямской мануфактуре и вовсе произошла забастовка. Пришлось уволить – по требованию рабочих – директора предприятия.
Александр Алексеевич был реалистом, все это прекрасно понимал и принимал соответствующие решения.
Но постепенно ситуация в Гаврилов-Яме и Великом все-таки улучшалась.
* * *
В перспективе Александр Алексеевич планировал сделать акционерами всех своих работников. Это, безусловно, защищало бы предпринимателя от забастовок лучше самой доблестной полиции. Но, к сожалению, не получилось. Просто не успел.
Локалов умер в 1891 году, не дожив до шестидесятилетнего возраста. У него обнаружили рак, но Александр Алексеевич скрывал свое заболевание до тех пор, пока это было возможно.
Через год после его смерти была реализована еще одна идея Локалова – в селе Великом начало действовать благотворительное общество «Христианская помощь». Оно было создано для искоренения нищенства путем оказания продуманной, действительно полезной и адресной помощи.
Такие люди, как Локалов, редко уходят просто так. Как правило, за ними долго еще тянется шлейф добрых дел.
