В честь Василия Федуловича Громова назвали новое растение – Gromovia pulchella. Это, правда, один из видов чертополоха, но в садоводстве не бывает ничего обидного.
Василий Громов родился либо в 1798, либо в 1799 году. Отец – старообрядец, промышленник, благотворитель. Его крупнейшее пожертвование – старообрядческое Громовское кладбище, которое он организовал на собственной земле. На всякий случай поясним: именно кладбища в те времена были общественными центрами старообрядческой жизни.
Оранжерея Федула Григорьевича на Аптекарском острове была одной из лучших в столице. Ему принадлежали 600 тысяч десятин леса в Выборгской губернии, несколько лесопилок, чугуннолитейный заводик и множество прочих полезных в хозяйстве вещей.
Женился наш герой в солидном возрасте, в тридцать лет. Родители невесты, Федосьи Тарасовны Лесниковой, выдвинули жениху строгое условие – переход в православную веру. Василий задумался и подчинился.
К счастью, отец противиться не стал. Иначе свадьба сорвалась бы – Василий был послушным сыном.
В скором времени он приобрел славу одного из крупнейших благотворителей Санкт-Петербургской епархии.
Весьма неплохое наследство
В 1848 году скончался отец, и Василий Федулович вместе с братом Ильей унаследовали большие капиталы и лесные биржи – возле Смольного института и напротив Апраксина двора. Биржи были очень прибыльные.
Семейное дело возглавил, на правах старшего брата, Василий Федулович. Он принялся набирать обороты. В первую очередь в Олонецкий губернии. Леса там было достаточно. Взялся за постройку крупного завода в Вытегорском уезде.
За благотворительные вклады Громова избирают почетным членом Олонецкого губернского статистического комитета. Он – старшина Петрозаводского благородного собрания и Вытегорского общественного собрания.
Новая жизнь Лопухинского сада
В том же 1848 году Громов купил Лопухинский сад. Здесь он выстроил дачу-особняк по проекту архитектора Георгия Ивановича Винтергальтера. Деревянную, в эклектическом стиле. Развесил там свою коллекцию картин, устраивал выступления артистов Мариинского театра.
А архитектор А. М. Горностаев выстроил оранжереи.
Лучшие столичные садовники полностью изменили старый Лопухинский сад. В нем появились фонтаны с подсветкой, беседки, гроты, пруды, ручейки и прочие увеселения. В беседках накрывали столы для гостей.
Со стороны Каменноостровского проспекта французский капельмейстер оборудовал музыкальный павильон и «Виллу Монплезир». На берегу Малой Невки устроили пристань – гостей развлекали катанием на катерах по столичным каналам и речкам.
Ходили слухи о восьмидесяти музыкантах с десятью роялями, плавающими на барже перед дачей для увеселения громовских гостей. Но, скорее всего, это были просто слухи. Замашки героев Александра Островского, замоскворецких Тит Титычей, не были свойственны Василию Федуловичу.
Зато на даче Громова бесплатно проживали неимущие студенты консерватории. Доступ к увеселениям был открыт всем желающим. Больше того, посетителей сада бесплатно угощали ватрушками и бутербродами, а дамам дарили цветы.
«Думали уложиться в час-другой, но провели в саду весь день»
Сад сделался одной из известнейших достопримечательностей русской столицы. Художник Алексей Петрович Боголюбов писал: «Сад содержался роскошно. Дом стоял, что дворец загородный. Били фонтаны, была пароходная пристань и легкий паровой катер для прогулок, а по другую часть въезда стояла превосходная громадная оранжерея, где иногда зимой давались феерические праздники под громадными пальмами и другими редкими растениями».
В мае 1869 года в саду побывала делегация европейских ученых, прибывших в российскую столицу на международную выставку садоводства. Причалили на специально нанятом пароходике, со стороны все той же Малой Невки. Думали уложиться в час-другой, но провели в саду весь день.
А министр внутренних дел Петр Валуев писал в 1861 году у себя в дневнике: «Был на даче Громова для осмотра сада, который великолепен, как и вся дача».
И это роскошество было доступно не только министрам, но и простым горожанам. А богатая дача – еще и неимущим студентам.
Сироты, больницы, бедняки, животные, сады, армия
Но это только верхняя часть айсберга, хотя очень красивая. Василий Федулович перестраивал Смольный собор, содержал сиротские дома, больницы. Передал много денег на строительство кафедрального петрозаводского собора во имя Сошествия Святого Духа – огромного, светлого, с молитвенными катакомбами.
Основал Громовский приют Александровской сыпной больницы. Выстроил здания Коммерческого училища в Чернышевом переулке, детского приюта и столовой для бедных в Кронштадте, женского училища в Лодейном Поле, школы для девочек в Павловске, женской гимназии в Новгороде, Преображенского приходского училища в Таллине.
Финансировал Общество защиты животных и Российское императорское общество садоводов.
Входил в совет директоров Санкт-Петербургской консерватории. Был одним из двенадцати сооснователей Российского императорского общества садоводства. Всего не перечислишь.
А когда началась Крымская война, построил десять канонерских лодок.
Его же детище – известный Громовский приют святого Сергия. Он был открыт еще в 1845 году как государственное благотворительное учреждение и был рассчитан на приходящих детей. Название же ему дали в честь стоящего рядом Всей артиллерии собора во имя Преподобного Сергия Радонежского.
Сначала приют располагался на съемной квартире. В 1850 году для него купили отдельный дом. Тогда же Василий Федулович вместе с супругой предложили устроить при этом приюте отделение для мальчиков-сирот до 12 лет. Уже не приходящих, а на полном пансионе. Что и было сделано.
Первые 15 мальчиков сиротского или же Громовского отделения начали обучение уже в начале 1852 года. Вскоре двоюродный брат Василия Федуловича оплатил содержание и обучение еще десяти сирот. Купили было дачу, но потом продали. Вместо нее построили большой каменный дом по проекту архитектора В. Шторма. Именно тогда приют и получил название Громовский приют святого Сергия, а на его содержание было пожертвовано 75 000 рублей.
Активнейшей благотворительницей была и вторая жена Василия Громова (первая скончалась в 1856 году), Александра Демьяновна. Она была членом Главного попечительства для пособия нуждающимся семействам воинов, Попечительства императрицы Марии Александровны о слепых, Санкт-Петербургского Дамского комитета Общества попечительного о тюрьмах. Много добра делала для Евгениевского приюта для арестантских детей-девочек.
Можно сказать, что супруг и супруга жили общими интересами.
Построил три крепких крестьянских избы и послал в Париж
Громов был щедрым во всем. В чувствах, в эмоциях, в дружбе, в гостеприимстве.
Уже упоминавшийся художник Боголюбов вспоминал: «Он любил цветы, и дом его круглый год имел роскошное украшение. Любил он и лошадей, конюшня его была первоклассная. Музыка была ему тоже сродни по душе. Он иногда пел для себя, как умел, а для гостей давал концерты, приглашая всех знаменитостей петербургского музыкального мира. Стол держал открытый постоянно, как на даче, так и в городе, угощая всегда хорошим вином и тонкой кухней. А также любил он и картины, художество и художников».
В 1866 году Громов построил на собственной лесной бирже три крепких крестьянских избы и послал их на Парижскую всемирную выставку. Не преследуя, естественно, никакой выгоды. Просто чтобы поддержать престиж страны.
Один из современников писал: «По доставлении упомянутых построек на место и по прибытии туда мужичков-плотников, работа их закипела и, при помощи широкого топора и костромских широких плеч, избы и все строения были готовы прежде всех других построек выставки и раньше назначенного для этого срока. Несколько раз император Наполеон вместе с Императрицей Евгенией нарочно приезжал полюбоваться работой русских плотников и… не мог надивиться той простоте и досужеству, с какими наш варвар галичанин работал своим неуклюжим инструментом, и той верности глаза, с какой он тесал трехсаженное бревно!»
Не обошлось без скандала
Скончался Василий Федулович в 1869 году. Похоронен на Санкт-Петербургском Новодевичьем кладбище. Гроб с его телом от дачи до кладбища петербуржцы несли на руках. Современник писал: «Процессия была самая разнообразная по одеждам, званию и возрасту, толпа в несколько тысяч людей провожала его до могилы».
Смерть была скоропостижной, Громов не успел составить завещание. Он думал передать свое имущество Человеколюбивому обществу, а в результате его унаследовал Илья Федулович, младший брат.
В столице сразу же вспыхнул скандал. «Человеколюбивые» функционеры сочли себя несправедливо обойденными. Илью Федуловича стали обвинять в самых разных грехах, а его управляющего и делового партнера, костромского промышленника Владимира Александровича Ратькова-Рожнова – в алчности и стремлении обобрать Илью.
Многие поддерживали эти слухи. Особенно усердствовал тот же художник Боголюбов: «Крушение столь солидной фирмы произошло уже после его смерти, когда богатство досталось беспутному и слабоумному брату его, Илье Федуловичу. Он взял к себе в управляющие великую бестию, правоведа Рожнова-Ротькова, семью которого и братцев я знал по флоту. Это были нищие, разоренные дворяне костромичи, но не глупые, почему грели себе лапы, кто в министерстве путей сообщения, а кто в адвокатуре. Когда Громовы умерли, то все уже принадлежало Рожнову-Ротькову, который так славно обработал дело юридически, что, право, сделал этим честь Школе правоведения, где воспитывался, и потом благодушно занимал весьма честно и даже с блеском место деятеля в Городской думе. Конечно, ежели бы Василий Федулович подумал о духовной, как он мне говаривал, то все достояние досталось бы Человеколюбивому обществу, и Рожнов-Ротьков ходил бы нагишом, но, к сожалению, так не вышло».
Но в пользу этой версии свидетельствуют только слухи. И Громов-младший, и Ратьков-Рожнов зарекомендовали себя как люди порядочные, деловые и активные благотворители.
Уже при советской власти Лопухинский сад национализировали, а на даче устроили дом отдыха шоферов-стахановцев.
