Хлеб, храмы и люди

Диакону Игорю Куликову 32 года. Еще студентом МИРЭА он решил пойти в добровольцы «Милосердия», потому что «вера без дел мертва». Вскоре добровольца-математика пригласили в Синодальный отдел по благотворительности Русской Православной Церкви: проводить вебинары для дистанционного обучения церковных социальных работников из регионов.

Игорь (тогда еще не диакон) решился и позже, как говорит, не пожалел.

Сегодня диакон Игорь Куликов – руководитель направления дистанционного обучения Синодального отдела по благотворительности и социальному служению. Работа для него – не «социалка», а радость взаимодействия с людьми, которые просто не могут пройти мимо чужой беды.

Именно о. Игорь координировал акцию по сбору средств на продукты для пострадавших от эпидемии коронавируса и ее последствий. В итоге собрано уже более 12 млн рублей. А сам о. Игорь объехал пол-России, чтобы на месте увидеть, как идет помощь.

Глубинка рвется в бой

– С августа месяца я дома был буквально несколько дней. Все остальное время провел сначала на самом юге – в Краснодарском крае. Потом на севере – Кольский полуостров, Баренцево море, Северный Ледовитый океан. Дальше мы полетели в Калининград – самую западную точку России. Сейчас летим на Сахалин и на Камчатку – на самую восточную точку.

А еще побывали в Новгородской, в Ленинградской области, в Карачаево-Черкессии.

– Каково общее впечатление? Настроение людей? Что они говорят о своей жизни? О чем Бога просят?

– Меня каждый раз, в каждой поездке поражает, что живых, активных людей у нас очень много, в том числе в самой глубинке, в той России, о которой все говорят, что она «вымирающая». Не перестаю этому радоваться.

Когда мы были в Новгородской области, специально поехали не в центральную епархию, а в сельскую, Боровичскую. Вот, скажем, город Пестово – это самый край Новгородской области, между Вологодской и Новгородской областью. Туда от любого областного центра ехать около 200 км, что от Вологды, что от Новгорода. Настоящая сельская глубинка.

И в этой глубинке при храме святого праведного Иоанна Кронштадтского существует своя Православная служба добровольцев «Милосердие»: около 25 молодых, сплоченных людей, которые просто рвутся в бой, у них огромное количество идей!

Есть там и центр гуманитарной помощи, в котором собирают, сортируют и раздают вещи. Храму отдали часть дома, в котором располагается муниципальный центр социальной защиты – и они устроили кризисный центр помощи беременным, молодым мамам в трудной ситуации. Там нет приюта: в нем нет необходимости. Но если кому-то нужна коляска, подгузники, продуктовые наборы, можно в этом центре все это получить.

– И они не собираются уезжать в областные центры, поближе к культуре, цивилизации?

– Я тоже их об этом спрашивал. Говорят: кто хотел, тот уже уехал. А они там живут, их все устраивает. Это их родина. Кто учится, кто работает. Они прихожане местного храма, который очень любят. У них замечательный священник отец Сергий, который это все поддерживает, вдохновляет их.

На севере бездомных нет

– Есть ли какая-то разница между югом-севером, западом-востоком по помогательской части?

– На севере, например, нет бездомных, поскольку местные зимы ни один человек без жилья не перенесет. Все бездомные либо в Москве, либо на юге. На севере острее стоит проблема пьянства. Возможно, и условия сказываются: долгие полярные ночи, низкая, плотная облачность, серое небо, холод.

А вот на юге, в Краснодарском крае, где мы были, действительно очень много бездомных-путешественников, которые попали в трудную жизненную ситуацию и каким-то образом оказались в Сочи. Что с ними делать – большой вопрос. Социальные центры стараются по возможности вернуть их домой. Но иногда приходится с бездомными что-то делать и на местах, устраивать как-то.

Запомнилась поездка в Мордовию. Запомнилась людьми. Там очень верующий народ.

В большинстве своем местное население, и мордва, и эрзя, относятся к православным храмам, к священникам с большим уважением. Даже те, кто в храм ходит редко. Храмы в Мордовии выглядят ухоженно: крыши новые, стены оштукатурены.

Не раз видели – небольшое село всего в 50 дворов с красивым отреставрированным храмом. Местные жители поддерживают свои храмы: для них это святое.

У них, кстати, во время пандемии не так сильно вырос запрос на социальную помощь, как в других местах. Все друг друга знают, храмы продолжали помогать – и помощи было достаточно.

Чтобы помочь, батюшка взял кредит на свое имя

В одном селе, может на 1000 человек, к священнику пришла женщина с ребенком, беременная вторым. Ее бросил муж, отец ребенка, а родители сказали, что не пустят ее к себе. Женщина буквально оказалась на улице и не знала, что делать.

Она боялась, что опека заберет у нее старшего ребенка, не понимала, как дальше жить, и единственным выходом видела аборт, чтобы прокормить и поднять первого ребенка.

Батюшка начал ее от аборта отговаривать. А что толку отговаривать? Где ей жить, на что, как воспитывать детей? Кто будет сидеть с ее ребенком, пока она в роддоме?

Единственный аргумент, который ее убедил: «Ты сохрани ребенка, рожай. А мы твою жилищную ситуацию исправим. Купим тебе квартиру».

Батюшка собрал часть необходимой суммы. А на остальную сумму взял кредит на свое имя и купил ей квартиру. Она родила ребенка, была очень довольна.

А батюшка этот кредит выплачивал очень долго. Хотя сам многодетный. Когда оставалось выплатить 100 000 рублей, я узнал об этой истории и поделился ею в соцсетях. И неравнодушные люди помогли ему собрать недостающую сумму буквально за несколько дней.

И таких ситуаций, таких людей, таких историй очень много по стране. Просто мы о них не знаем…

Пока храмы стояли без людей, в соцслужбах кончились деньги

– Во время эпидемии что-то изменилось в вашей работе?

– Самой работы стало больше. До этого на первом плане нашей работы была методическая помощь: писали пособия, проводили вебинары, конференции, стажировки.

Во время пандемии понадобилась помощь не столько методическая, сколько материальная. Мы поставляли социальным отделам СИЗ – средства индивидуальной защиты – для священников, добровольцев, сестер милосердия.

Кроме того, материальное положение людей сильно ухудшилось. Это стало ярко видно, поскольку люди во всех регионах стали обращаться в Церковь намного чаще. Просили еду, одежду, лекарства, детские принадлежности.

Если, скажем, раньше в одну точку (это может быть епархиальный социальный отдел или просто склад гуманитарной помощи при храме) за продуктовой помощью обращались 100-150 человек в месяц, то в пик пандемии в некоторых регионах эта цифра выросла в 1,5-2 раза, где-то в 3-5, иногда – в 10 раз. И сейчас, когда началась «вторая волна», количество обращений тоже растет.

А средства в социальных центрах – пожертвования – подошли к нулю. В тот момент во многих регионах было запрещено ходить в храм. И основной источник пожертвований был прекращен.

Крупные благотворители тоже оказались в уязвимом положении. Сократились пожертвования практически из всех источников. Это и было основной проблемой.

То есть запрос на помощь увеличился в несколько раз, а помогать было не из чего. Нашим ответом на это был сбор, который мы открыли сначала на сайте «Милосердие.RU», а потом на сайте «Антивирус Милосердия». Мы стали собирать деньги на продукты.

Но в целом этот кризис показал, что во многих регионах руководители социальных отделов хорошо представляют ситуацию в своей епархии, поддерживают связь с приходами, имеют поддержку епархиального архиерея.Поддержите церковные проекты помощи!

Скажем, мы собираем для одной из епархий полмиллиона рублей, переводим социальному отделу. И они буквально за 10-20 дней закупают необходимые товары, формируют продуктовые наборы и организуют доставку всем нуждающимся на территории своей епархии.

Если бы эта система не была простроена раньше, мы бы столкнулись с большими проблемами и этот процесс занял бы не две недели, а пару месяцев.

Но вообще мы поняли, что по-хорошему даже в небольшой епархии должен быть штат сотрудников, которые могли бы проанализировать, кто нуждается в первую очередь, познакомиться с ними, выяснить их ситуацию, закупить продукты, рассортировать продуктовые наборы, собрать добровольцев, развезти наборы нуждающимся…

Жена понимает

– А как относится к вашей деятельности жена, ведь вы все время на работе, в храме, в командировках?

– Жене от моей работы «достается», наверное, больше, чем мне. У меня не бывает полноценных выходных, я не могу отключить телефон, я никогда не отключаюсь от работы полностью. Но она все понимает, поддерживает меня. Ведь она сама – из добровольцев.

Мы именно как добровольцы «Милосердия» и познакомились. Вместе помогали в детском доме для детей-инвалидов, потом – в Республиканской детской клинической больнице. Виделись практически каждый день и стали очень близки друг другу.

Я и сейчас переживаю, когда надолго уезжаю из дома. Поэтому в некоторые поездки, если это возможно, стараюсь брать жену и дочку с собой. Ведь она же выходила замуж не за капитана дальнего плавания!

Фотограф: Всеволод Дмитриев