Как увидеть, что у приемной семьи есть проблема, которая может привести к трагедии? У семьи Дель из Зеленограда 10 детей изъяли за синяк на теле 6-летнего приемного сына, приемные родители оспаривают факт побоев и изъятие детей в суде. Но бывают и более вопиющие случаи: приемный отец забил дочь до смерти или родная мать утопила детей в ванне.
Эксперты в области семейного устройства полагают, что увидеть проблему в семье и помочь ее решить могут только специалисты. К сожалению, опеки обычно руководствуются только некоторыми внешними проявлениями неблагополучия.
Что же делать?
– Этот вопрос напрямую соприкасается с вопросом о плохо развитом у нас в стране сопровождении семей – и приемных, и кровных, – говорит Дина Магнат, руководитель Школы приемных родителей при Институте развития семейного устройства.
Помочь семье можно, если она сама этого хочет
Дина Магнат, руководитель Школы приемных родителей при Институте развития семейного устройства. Фото: facebook.com
– Сейчас в нашей стране сопровождение как социальная услуга – дело добровольное, – поясняет Дина Магнат. – Она может оказываться по договору между семьей (приемной, опекунской) и территориальным государственным центром социальной помощи семье и детям.
Но все ли семьи идут за помощью? Нет. И в этом риск добровольности. Специалисты могут со стороны увидеть, что семья не справляется, но она может отказываться от помощи, ставить жесткую границу и никого не пускать. Порой приходится всеми правдами и неправдами выводить семью на контакт.
При этом делать сопровождение обязательным нельзя – это не будет иметь смысла. Если эта услуга станет обязательной, то из помогающего поля она сразу же выйдет в карающую область государственного контроля, а у нас, к сожалению, государству мало кто доверяет. Семья закроется еще больше. Только добровольное сопровождение имеет смысл.
Если семья помощи ищет, то она с большой долей вероятности ее найдет, по крайней мере, в Москве или другом крупном городе. А если нет, то сумеет скрыть свои проблемы и от опеки в том числе.
Опека может соблюдать все свои процедуры и посещать семью, но ничего не видеть.
Если семья не справляется, но помощи не ищет и не хочет, то это станет известно только тогда, когда она перестанет справляться совсем. И тут проблема в том, что действия государства в этом случае будут настолько неэкологичными, что все приемные семьи в радиусе 5000 км отрастят себе броню и построят стену между собой и государственными органами.
Почему опека не может заниматься сопровождением
О том, каким сопровождение должно быть, ведутся споры. Но консенсус, по крайней мере, достигнут в одном: не должно в одной структуре быть сосредоточено двух функций – помогающей и контролирующей.
На органах опеки и попечительства сейчас сосредоточено все – и контроль за семьями, и сопровождение, и изъятие. Опека с этим всем не справляется в силу разных причин. Но даже если бы у нас была идеальная ситуация – много специалистов по сопровождению и достаточное финансирование – эти функции не должны быть сосредоточены в одних руках.
Семья должна понимать, что от тех, кто их берется сопровождать, не надо закрываться на глухие замки, можно поделиться с этими специалистами своими несовершенствами, своими проблемами – и никто за это не накажет.
Не должно быть такого, что одна и та же служба требует открытости, а потом за открытость детей изымает.
Сопровождение: что есть и как надо
На государственном уровне сейчас сопровождение в разных центрах помощи семье и детям выглядит по-разному. Все очень сильно зависит от человеческого фактора, ресурсов, которые есть, и понимания, как сопровождение должно быть устроено.
Максимум хорошего, что я слышала от семей о госсопровождении: «У нас в центре ничего так девочки сидят, мы получили даже бесплатные занятия с логопедом». Остальное – хуже: «Мы пытались получить помощь, нам сказали – идите, нам не до вас». «Все сопровождение – нас трясут, чтобы забрали билет на елку». «Мы поговорили с психологом, после разговора ребенка словно подменили, теперь он стал совсем неуправляемым». И так далее.
В НКО с семьями работают по запросу. Как правило, родители просят конкретной помощи, например, консультации психолога. В НКО могут помочь с медицинским обследованием детей, оказать материальную помощь.
Было бы замечательно, если бы семью вели целенаправленно. Например, в конкретном районе есть 20 приемных семей, 100 опекунов и 50 семей в кризисной ситуации. У каждой есть договор о сопровождении, к каждой семье прикреплен социальный работник и психолог, расписан четкий план работы. Специалисты, работающие с конкретной семьей, должны знать все тонкости жизни семьи – кому и какая помощь необходима, когда лучше приходить или звонить. Но не для того, чтобы проконтролировать, а чтобы помочь.
И все это делать во взаимодействии с опекой, чтобы и ее сотрудники были уверены, что семье помогают.
Главная тайна взаимодействия с семьей
Кроме того, что сейчас для сопровождения у нас не хватает специалистов, протоколов, финансирования, есть и острая нехватка в доверительных отношениях между семьями и теми, кто их сопровождает.
С чего начинает НКО, у которого есть желание и ресурсы создать службу сопровождения для семей? С выстраивания доверительных отношений.
На практике это выглядит так: НКО будет приглашать семью на тренинги для родителей и детей, чаепития, беседы, праздники, совместные выезды. Так взрослые и дети поймут, что тут их не карают, не контролируют, что тут можно общаться, открываться.
Только потом можно переходить к разговору о сопровождении. Например, однажды поговорить с мамой и папой: «Мы вас давно знаем, видим вас часто. Судя по всему, у вас есть некое напряжение тут, что-то непростое там, давайте вместе подумаем, как можно это решить».
Выстраивание доверия – долгая, кропотливая работа. В семью нельзя ворваться, просветить всех рентгеновским лучом и сказать: «Ага! Вот у вас что тут не так!»
Отсеять «плохих» людей из приемных родителей нельзя
Часто люди задаются вопросом после каких-то трагических историй: а что же, раньше не было видно? Надо же было не пускать «плохого» человека к детям!
Нет критериев отделения плохих от хороших. И не может быть. Могут быть формальные критерии, установленные государством: отсутствие судимости у человека, психических заболеваний, наличие жилищных условий и т.п. Стремление вычленить и отсеять «плохих» на основании того, что какой-то человек кому-то в структурах, отвечающих за семейное устройство, не нравится – не вариант.
Для меня история с помощью семье, с ее сопровождения начинается со Школы приемных родителей. Я руковожу ШПР, мне часто звонят разные люди, в том числе далекие от приемного родительства, странные, тревожные, иногда не вполне адекватные. Но я всегда помню, когда здороваюсь, отвечая на звонок, что мое «Здравствуйте!» – это уже начало сопровождения приемной семьи с детьми.
Я вообще в этот момент ничего не знаю о человеке, и он может оказаться суперстранным. Но с первых слов начинается построение того самого доверия, которое потом поможет человеку прийти ко мне в трудной ситуации. Если я изначально буду настроена к нему подозрительно, стану подозревать плохое, то я не уверена, что ко мне вообще кто-то придет.
Куда обращаться семье за помощью, если что-то идет не так
Сначала я бы посоветовала обратиться в государственные центры помощи семье и детям. Во-первых, это ближе к дому, во-вторых, почему бы не начать искать поддержку именно там. Получится или нет – зависит от человеческого фактора, как и везде, в общем-то. Если там отношение плохое или качество услуг низкое, нужно искать дальше.
Часто в государственные центры люди идут неохотно, ищут благотворительные общественные организации. Так происходит как раз из-за того, что НКО доверяют больше.
В Москве или других больших городах найти альтернативную помощь проще, в регионах – сложнее. Но тут можно подключить социальные сети, интернет. Некоторые благотворительные организации предлагают скайп-консультирование. Понятно, что это не сопровождение в полном смысле слова, но все равно – помощь.
