«В одиночку сад не вырастишь!»

Мы уже писали о тренингах для волонтеров, которые начал проводить проект Волонтеры.ру. Публикуем конспект лекции, прочитанной его координатором, Ренатой Розовской, на первом, недавно прошедшем тренинге.

Главным образом, российское волонтерство отличается от западного тем, что львиная доля благотворительного ресурса уходит на попытку закрыть брешь в финансировании. Многие виды помощи – это всего лишь эквивалент денег, так или иначе.

Дело в том, что в силу вышесказанного работа в сфере благотворительности в России имеет очень специфический аспект. Человеку свойственно работать на результат, что в бизнесе, что при вскапывании грядок. Мы так устроены – мы хотим видеть, что получается из вложенных нами сил, времени и средств. К сожалению, брешь, которую все мы, так или иначе, пытаемся закрыть такова, что вряд ли ее вообще можно закрыть полностью. Поэтому нам приходится работать не столько на результат, сколько на процесс, то есть полностью менять установки, которыми мы руководствуемся в других областях. Такая переориентация может предохранить нас как от выгорания как такового, о нем чуть позже, так и от ощущения потери смысла. Эту ситуацию надо воспринимать как стратегическую с прицелом на очень далекую перспективу, то есть вкладываемся мы сейчас, а результат увидят только наши внуки. Но обязательно увидят! Представьте себе, что мы с вами все вместе сажаем сад, но растения в нем растут медленно. Мы сажаем цветы и деревья, каждый из нас делает свою небольшую часть работы: кто-то вскапывает, кто-то поливает и т.д. Но при этом все мы точно знаем, что сад вырастет только через очень-очень много лет. И мы понимаем, что всю жизнь будем ухаживать ростками, настоящий выросший и благоухающий сад увидят только наши потомки.

Хотелось бы сказать пару фраз про то, какой должен быть настрой для такой переориентации. Примерно такой: «Я – человек со своими проблемами, достоинствами и недостатками, помогаю я тоже человеку неидеальному, при этом я понимаю, что ему нужна помощь. Я могу эту помощь оказать, и делать это с той периодичностью, которую позволяет моя жизнь. Даже если я буду делать по чуть-чуть, но нас таких будет много – мы принесем пользу». Очень важно, что нас именно много – в одиночку сад не вырастишь.
И это ни в коем случае не должен быть настрой: «Вот я сейчас приду и все тут быстренько исправлю». Хотя вполне закономерна метафора с авгиевыми конюшнями – «Я приду и немножко выгребу, сколько смогу. И завтра приду еще и выгребу чуть-чуть, не надрываясь». Потому что регулярность – это наше все. Если нас много и мы делаем что-то регулярно, то даже если мы делаем совсем по чуть-чуть, то эффект все равно будет серьезный.

Какие существуют виды помощи? Ну, во-первых, деньги. Конечно, помимо крупного спонсорства, ремонтов учреждений и т.д. существуют еще небольшие пожертвования: скинуться на лекарства, положить немножко денег на мобильник больному ребенку, чтоб он мог общаться по смс и т.д. Но это, как правило, является частью работы: никто не поедет в детский дом с пустыми руками.

Еще одна важная тема – усыновление, опека и патронат. Понятно, что усыновление ребенка – это очень и очень ответственное дело, решение о котором никто не может принимать в одиночку. Но есть, например, такая форма, как взять ребенка из детского дома на выходные, сходить с ним в кино, накормить домашним обедом. Не стремясь заменить ему родителей, а просто становясь для него старшим другом, показать ему что-то, чего он бы не увидел, живя безвылазно в интернате.

Собираясь стать волонтером, человек должен четко понимать – кому, чем, в каком объеме, он хочет помогать. Человек должен оценить свои возможности и приходить уже с конкретными предложениями – «могу раз в неделю работать в доме престарелых», «могу вести кружок английского в детском доме».

Всегда нужны люди, которые могут что-то отвезти, выполнить срочные, или авральные поручения – кого-то встретить на вокзале, подежурить в больнице, помочь разгрузить машину. Сдать кровь, в конце концов, это всегда нужно и это тоже – помощь.

Время. Я выделила этот вид помощи в отдельную категорию, хотя понятно, что для любого вида помощи оно нужно. Просто часто бывает так, что человеку кажется, что у него толком никакого ресурса нет, только свободное время. И это отлично, потому что работа всем найдется.

Что может нам помешать? В начале человека мучает страх первого шага. Он чаще всего выражается в мысли, что я лично мало чем могу помочь; от меня ничего не зависит; моя помощь ничего не изменит и т.д. Как правило, если человек действительно дозрел до помощи другим, то рано или поздно он как-то с этим справлется. Представим, что это уже пройденный этап и мы стоим перед дверью с надписью «требуется помощь»! Что нас страшит? Сделав первый шаг и увидев другую сторону жизни, наполненную лишениями, страданиями, горем – сможем ли мы жить прежней жизнью, оградив себя от чужих переживаний? От чужого горя люди часто склонны дистанцироваться из своеобразного страха заразиться. Это вполне понятная защитная реакция: отгородиться от проблем других людей, убедить себя, что ухо болит не мое, душа страдает не моя, и вся эта чужая боль и болезни общества меня не касаются. А ведь это так страшно – оказаться со своей бедой один на один. Итак, если выбор сделан, и мы готовы помогать, необходимо, рассчитав свои силы и возможности, решить для себя – кому, как и с какой частотой мы можем (именно можем, а не просто хотим) помогать. Наша помощь и взятая на себя ответственность не должны стать неподъемным грузом и наказанием. Они должны быть нам в радость, и только тогда смогут принести радость и пользу другим людям. Замученный человек с потухшим взором, скорее принесет огорчение и тем, кому собирался помочь, и своим близким, что может стать серьезной проблемой.

Еще один большой блок проблем связан с управлением своим временем. Как не испортить себе жизнь? Как объяснить своим близким, почему вы занялись помощью каким-то незнакомым людям? Как определить «дозу» волонтерства, чтобы не слишком мало, но и не слишком много? Это очень важные вопросы, и я уверена, что с ними сталкиваются все или почти все волонтеры. Большой блок проблем связан с управлением своим временем, как не испортить себе жизнь, объяснить своим близким, почему ты помогаешь незнакомым людям. У этой проблемы много разных аспектов. У каждого – свои проблемы, которые всплывают в момент начала волонтерской деятельности – кто-то не умеет организовывать свое время, не умеет правильно расставлять приоритеты. у кого-то обостряются давние семейные конфликты. Именно – обостряются, потому что ничего нового в связи с волонтерством не возникает.

О «синдроме сгорания». Это – одна из острейших проблем, с которыми могут столкнуться волонтеры. Сам термин «эмоциональное сгорание» был введен в практику американским психологом Фреденбергом в 1974. С этим явлением сталкиваются врачи, священники, учителя, юристы, социальные работники, психологи и психотерапевты. В основном, это профессии, окрашенные ореолом служения, куда люди идут по зову сердца, следуя высоким целям и идеалам, ассоциируя свою работу с предназначением, миссией.
В своей деятельности они постоянно сталкиваются с сильными эмоциональными переживаниями своих подопечных, клиентов, учеников, пациентов, оказываются глубоко вовлеченными в них, испытывают чувство повышенной ответственности за них. У профессионалов такого склада стирается граница между работой и частной жизнью – они позволяют звонить себе в любое время, до ночи задерживаются в клинике или в школе.
К сожалению часто подобный «трудовой героизм» реализуется за счет семьи. В восприятии ребенка это выглядит так: » Мой отец – потрясающий человек, он заботится о других людях, но не обо мне. Он постоянно погружен в их проблемы, а я его совсем не вижу. Даже когда он дома, в действительности его здесь нет».
После насыщенного дня профессионал испытывает потребность уйти на некоторое время от всех людей. Типичным является заявление: «Я не хочу никого видеть и слышать, не хочу обсуждать никакие проблемы, даже если они касаются моего ребенка. Пусть все оставят меня в покое!» В этом случае семья может оказаться под угрозой распада.
Такой человек сам загоняет себя в ловушку чрезмерной вовлеченности в работу и вдруг в какой-то момент понимает, что не может выдержать необходимости персональной заботы и обязательств, которых требует сущность его работы. Так, один психотерапевт жаловался на мучительное ощущение, что он как будто держит пациентов на собственной диафрагме.
Профессионал «ломается» и говорит: «Все, больше не могу, у меня не осталось никаких чувств, никаких ресурсов, мне нечего отдавать, я истощен. Я выгорел». Он испытывает чувство эмоциональной опустошенности и усталости. Появляются сомнения в необходимости и полезности своей деятельности, ощущение бессмысленности своего труда. «Я вкладываю все свои знания, всю душу, они поправляются, но через полгода или год снова оказываются на больничной койке. Так зачем все это?» Возможно снижение самооценки, переживания как профессиональной, так и личной несостоятельности, отсутствие перспективы. Постепенно снижаются проявления заботы о людях, с которыми он работает, происходит утрата позитивных чувств, доброжелательности, сострадания и уважения к ним.
Дальнейшее развитие синдрома «выгорания» приводит к негативному и циничному отношению к ним. «Надоело, ненавижу!» – может заявить вчерашний энтузиаст-трудоголик. Подопечные начинают вызывать раздражение, злость, чего прежде никогда не было. Далее следует редукция профессиональных достижений, подмена продуктивной творческой деятельности формальным исполнением своих обязанностей.
Синдром «выгорания» порой влечет за собой общее снижение жизненного тонуса, психосоматические расстройства (например, появление ощущения тошноты при приближении к месту работы). Может развиться депрессивное состояние. Часто результатом «выгорания» является уход из этой сферы деятельности. А как раз этого очень бы хотелось избежать.
К сожалению, предотвратить «выгорание» удается далеко не всегда. Многие спохватываются слишком поздно. Что же делать, если «процесс уже пошел»? И привел к снижению эффективности или полному прекращению деятельности?
Чаще всего это происходит с «трудоголиком», и на первый взгляд невозможно сказать ему: работай поменьше. Он приведет тысячу причин, объясняющих его перегрузку. Однако потом выясняется, что он либо плохо организует свою деятельность, не умеет делегировать полномочия, считает себя «единственным» и никому не доверяет, либо компенсирует работой неприятности в семье и личной жизни. Это все проблемы решаемые, если ими заняться.
Мы потом будем более подробно говорить о конкретных симптомах выгорания, о том, как их обнаружить и постараемся профилактически поработать над этой проблемой, пока не началось.
Очень важно задать своей волонтерской работе некий ритм. В Штатах, например, это просто прописано – 3 месяца отработал – месяц отдыхаешь, тебя просто не пустят туда, где ты помогаешь, пока ты не отдохнешь, и это очень разумно. Если наша помощь не на минуточку, если волонтер решился помогать всерьез и надолго, то надо разумно это вписать в свой график наряду с другими значимыми сферами жизни. И четко знать, что я сколько–то отработаю и у меня будет выходной. Тогда вырабатывается такой специальный ритм, как дыхание, оно может быть прерывистым и сбиваться, а может быть ровным и спокойным, и тогда можно на любую гору влезть или лестницу.

Теперь хотелось бы кратко сказать о некоторых аспектах взаимодействия с другими людьми в процессе волонтерской деятельности. Это, в первую очередь, сами благополучатели или их родственники, персонал и администрация учреждений и координаторы благотворительных фондов или инициативных групп.
Тут опять же есть целый ряд тем. Во-первых, вопрос собственной установки: надо понимать, что ты имеешь право на свои настроения. И благополучатель тоже имеет на них право. И вообще, то, что он несчастный, еще не значит, что он непременно белый и пушистый, у него могут быть и есть свои достоинства и свои недостатки. И если ты пришел помогать, не значит, что тебя встретят с распростертыми объятиями. И это не значит, что тебе не сядут на шею. По идее, человека можно «припахать» и на то время, которого нет, и на тот ресурс душевный, которого и нет. Этого позволять нельзя, обязательно нужно следить за своей целостностью.
Часто волонтеров вовлекают в психологические игры, например, между мамой больного ребенка и врачом или ребенком и его мамой. Тут очень важно не давать собой манипулировать, потому что когда они все начинают друг на друга жаловаться, волонтер начинает вовлекаться и вместо того, чтобы помогать, соблюдая нейтралитет, он начинает мешать. Причем не надо давать себя использовать как в психологическом плане, так и в житейском. Ты сегодня пришел на полчаса, а тебе говорят – ну, приходи на полдня завтра. И ты не можешь отказать этим глазам, поэтому приходишь, в то время как что-то другое у тебя срывается. Важно уметь сказать «нет». Если ты волонтер, это не значит, что тебя могут есть все, кому не лень.
Надо уважать право человека, которому ты помогаешь, на свои странности, свои проблемы, свои особенности поведения, но и свое право на них тоже уважать. Иначе тебе потом придется просить помощи самому. Волонтеры должны понимать, что для долгой и успешной помощи другим важно обеспечить свою собственную сохранность.

Есть момент, связанный с ожиданием, пусть неосознанным, благодарности. Важно помнить, что волонтерство – это добровольный выбор, и ни наши близкие, ни работники фондов, ни персонал учреждений – никто нам ничего не должен. Никто не будет смотреть на нас как на супер-героев и бурно рукоплескать нашему решению чем-то помочь. Наша награда – радость, которую мы получаем, помогая, ощущение осмысленности и так далее, но не более того. Люди, которые даже подспудно ждут благодарности, очень быстро обламываются, потому что они ее как правило не получают или получают не в той форме, которая им виделась в мечтах. И это происходит вовсе не потому, что люди черствые и неблагодарные, конечно, это не так. Просто человек в беде не всегда находит силы даже на то, чтобы сказать спасибо. Таких сил и времени запросто может не оказаться и у сотрудников учреждений и фондов. И это совершенно нормально, нам же никто не говорит спасибо, за то, что мы дышим.
Есть и другая крайность – люди, которые совершенно не ожидая никакой благодарности, готовы броситься «с головой в омут» и свернуть горы. Такой энтузиазм не всегда хорош. Главной заповедью волонтера должны быть слова «не навреди». Это значит, что все действия необходимо согласовывать с работниками фондов или координаторами инициативных групп и учреждений. Независимо от возраста и социального статуса – это, как правило, люди, которые сами прошли разные ступени волонтерства и хорошо знают, что где как устроено, кто где в чем нуждается, и к кому обращаться по тому или иному вопросу.
Так что, даже если у волонтера много времени и энергии, не стоит самостоятельно идти в больницу, или детский дом, сначала следует согласовать свои намерения с теми, кто давно занимается этим учреждением, знаком с тамошними порядками и так далее. Если же вы не готовы выполнить полученное задание, не исчезайте, а сообщите об этом; если человек, взявший на себя какое-то обязательство, просто молча исчезает, это чревато очень большими проблемами для тех, у кого их и без нас хватает.
В каждой сфере есть свои правила, они, обычно связаны со спецификой учреждения. В детский дом не стоит возить шоколад, он аллергичен. В больницы нельзя приходить простуженным, это может оказаться смертельным для тяжелобольного человека. В тюрьмы нельзя передавать колющие и режущие предметы, это запрещено. Есть и более тонкие и завуалированные правила. Все это я говорю к тому, что, выбрав для себя место приложения на ближайшее время, хорошо бы подробно почитать что-то на эту тему – на сайте фонда, поискать в интернете и так далее.

Записала Алиса Орлова