Акция памяти трагедии в Крымске прошла 6 июля на Воробьевых горах в Москве, на смотровой площадке МГУ имени М.В. Ломоносова. Волонтеры собирались вновь через год после трагических событий, чтобы почтить память погибших, поддержать выживших и вспомнить о том, что пришлось тогда им пережить.
Организаторы вечера памяти печальных событий в Крымске зажгли свечи…
Год назад здесь, на Воробьевых горах, на смотровой площадке возле Университета собирали гуманитарную помощь. Отсюда отправляли автобусы и машины в Крымск. Именно здесь спустя год после трагедии встретились волонтеры. Многие не сразу узнали друг друга. Они раньше видели друг друга в совсем других, непарадных ситуациях.
Алена: «Прошлым летом мы собирались в Анапу, уже купили билеты. Но когда произошла трагедия в Крымске, мне показалось, что как-то неприлично отдыхать, когда у людей такое горе. Я работаю на телевидении и обычно от новостей «закрываюсь», но эта новость меня пробила. И мы с мужем поменяли билеты, закупили лекарства, взяли лопату и поехали в Крымск».
Жили волонтеры в палатках, помыться по-человечески удавалось не каждую неделю. О себе не думали, не на отдых приехали. В прошлом году, узнав о трагедии, Любовь выехала в Крымск: «Раньше я о себе многого не знала. Не знала, что могу грязь лопатой кидать, тяжелые ведра носить. Коллеги в офисе увидели в соцсетях мои прошлогодние фотографии. Спрашивают:
– Любишь отдыхать в палатке? Это – Крым?
– Нет, не люблю. И это – Крымск».
Муж Любу отпускать не хотел, потом – смирился, а потом приехал следом. Такое вот странное получилось лето. Но супруги не жалеют о своем порыве, поступить иначе было невозможно. «У меня все хорошо. Значит, нужно помочь тем, у кого все плохо».
Основным занятием волонтеров в Крысмке было отмывать дома от вонючей илистой грязи, которую принесла стихия. На местном диалекте эта субстанция называется «муляка», слово привилось среди волонтеров. Муляку убирали лопатами, вычерпывали ведрами, домывали щетками и тряпками. Мужчины – вычерпывали, женщины – отмывали, им же выпало выслушивать и успокаивать местных жителей в одночасье потерявших кров, имущество и близких людей. Подробности этих рассказов, на всю жизнь в памяти волонтеров.
Бабушка на костылях стояла на крыше, а ее семья осталась внизу, в комнате и ничего не могла сделать. О том, что все спасутся, тогда еще никто не знал. Мужчина, который целый день простоял по пояс в воде, держа на вытянутых руках маленьких детей. Другой мужчина, который по очереди вытащил из воды всю свою семью, родителей и детей, всех, кроме любимой жены. Электрик, который, выполняя приказ начальства, обесточил все объекты. Он не знал, чем вызван этот приказ, не знал, что приближается стихия, которая погубит всю его семью. Потерянные люди сидели во дворах своих бывших жилищ и не знали, как им жить дальше. А в верхнем городе, не пострадавшем от стихии, начинала налаживаться жизнь, говорили, что там открываются кафе и парикмахерские, по вечерам звучит музыка. Волонтерам, в полевых условиях каждый вечер наскоро отмывающим с себя жидкую грязь, сложно было в это поверить.
А таксисты все чаще стали отказываться возить «сумасшедших москвичей» бесплатно.
Что вспоминается волонтерам сейчас, спустя год? Пожилой мужчина, две недели добиравшийся до Крымска автостопом. Денег на билет у него не было, ничего не было кроме пары рабочих рук. Культурные мародеры, приезжавшие на склад гуманитарной помощи на дорогих машинах, желая подобрать салфеточки в тон скатерти и требуя палатку для пикника. Те, кто действительно нуждался, приходил, опустив глаза, и просил «что-нибудь», потому что не имел ничего и нуждался во всем. Бабушка с птичьей фамилией, сутки просидевшая на дереве в ожидании помощи. Рассказывая об этом, она смеялась: «Оправдала фамилию!» Сайентологи, нагрянувшие как саранча в первые дни после трагедии, рассказывавшие о пользе своего учения. Одной из волонтерок пришлось с ними драться. Стаи беспризорных животных, которых не рекомендовалось кормить и не разрешалось гладить. Как-то к лагерю волонтеров прибилась собака, а через несколько дней случайно пришли за гуманитарной помощью ее хозяева. Они так обрадовались, что ничего кроме собаки не взяли. Подвал детского садика, заполненный засохшим илом. На этот объект позвали волонтеров после того, как солдат туда решено было не посылать – антисанитария, еще заразу подхватят.
Ольга: «Сначала мы собирали на смотровой площадке на Воробьевых горах гуманитарку для отправки в Крымск, потом поехали следом. Я занималась детьми, у меня было два проекта «Дети Крымска» и «Дети-инвалиды». Мы заехали в школу, где было 95% детей с затопленных территорий, мы стали записывать потребности школы и детей, привезли ручки и тетрадки, одели. Выяснилось, что среди детей есть группа инвалидов, потерявших все –коляски, рецепты, приобретенные навыки. В течение года все это восстанавливали, кого-то оправляли на реабилитацию. Постепенно удалось все дотянуть до прежнего уровня. Подробности про Крымск вспоминать не люблю, плакать начинаю».
За день там проходишь больше, чем за год в обычной жизни. Как на войне, наверное. Все происходит очень быстро – встречи, разлуки, ссоры, знакомства, дружбы и работа, работа, работа. Спали иногда часа по четыре. Потом было сложно вернуться в обычную жизнь, тянуло обратно, туда, где все по-настоящему».
В пластиковых стаканчиках огоньки укрыли от ветра
Раздали свечи собравшимся
| Сначала их подержали в руках… |
Потом…
…составили из них на мостовой название…
«Крымск»
Тем временем, жизнь на смотровой площадке шла своим чередом. В десяти метрах от поминальных свечей «зажигали» самодеятельные артисты, пытаясь привлечь внимание праздно шатающейся публики и сорвать аплодисменты. На снимке: сложные акробатические трюки у исполнителей брейк-данса – всего лишь часть танцевального номера
«Укротители» огней
На смотровой площадке – много байкеров
Вид на Университет
Низкий поклон мужественным спасателям и волонтерам и вечная память жертвам стихийного бедствия
Мы благодарим всех, кто всех, кто помогал пострадавшим и участвовал в работе штаба церковной помощи в Крымске. Спаси вас всех Господь!
