Итоги проекта проявили то новое, что принес корпоративной благотворительности этот год: социально ответственные корпорации увеличили расходы на благотворительность, однако фонды создаются реже, чем специальные отделы, отвечающие за социальную политику.
Корпоративных благотворительных фондов стало больше. Но ненамного
Ольга Евдокимова, директор АНО «Эволюция и Филантропия». Фото с сайта philanthropy.ru
В сфере социальной ответственности бизнеса появился новый тренд: теперь стало модно говорить о «социальных инвестициях», а не «корпоративной благотворительности», отметили эксперты, обсудившие итоги ежегодного конкурса «Лидеры корпоративной благотворительности».
В этом году в конкурсе приняли участие 60 компаний, из них восемь подали свои заявки впервые. Отраслевой состав, по сравнению с прошлым годом, почти не изменился. На первом месте по-прежнему находятся добывающая и металлургическая промышленность (20% участников), немного увеличилось участие финансового сектора (17%), на третьем месте оказалась торговля (12%). Две трети участников – российские компании, одна треть – международные, работающие, в том числе, в России.
По своим масштабам бизнес, принимавший участие в конкурсе, очень разный. Так, например, величина штата сотрудников этих компаний варьируется от 80 до 155 тысяч человек. Но в совокупности участники проекта создают в отечественной экономике более 1,3 миллиона рабочих мест.
«Бизнес все больше и больше начинает отходить от термина благотворительность, сейчас это не модно, — сказала директор АНО «Эволюция и Филантропия» Ольга Евдокимова. — Сейчас каждый второй говорит, что занимается социальными инвестициями». По ее словам, предприниматели все больше пытаются встраивать благотворительность в бизнес-процессы, вплетать в PR, HR, GR стратегии и маркетинг. Одно из следствий этого – меньший интерес к созданию корпоративных благотворительных фондов.
Создание отдельного юридического лица со своей системой управления исключительно для управления благотворительными проектами – не каждому бизнесу это подходит, констатировала Евдокимова.
Нельзя сказать, что корпоративных благотворительных фондов стало меньше. Наоборот, если в 2014 году свой БФ фонд был у 29% участников конкурса, то в 2015 году – уже у 38%. Но по сравнению с другими формами управления благотворительностью этот рост незначителен. Наиболее распространенный вид – специальное подразделение в компании.
Другое объяснение не слишком активного роста числа корпоративных БФ, по мнению Евдокимовой, «усложнение благотворительности в рамках института: с точки зрения финансов, с точки зрения отчета, с точки зрения управления».
В то же время, на результаты исследования могла повлиять и выборка: в частности, состав участников конкурса, — отметили эксперты.
Чем отличается благотворительность от социальной политики компании с точки зрения бизнеса, разъяснила представитель «Русской медной компании». В этом году в компании было создано специальное управление социальной политики, несмотря на десятилетнее существование благотворительного фонда, сообщила она. «Это, мне кажется, на сегодняшний день, тренд. Благотворительность – это то, что идет по запросам, это частные обращения, это в прямом смысле слова благотворительность. Управление социальной политики создано для того, чтобы продвигать социальные проекты на территории присутствия. Сейчас разрабатываются огромные программы, чтобы изменять территорию. Думаю, что на следующий год вы увидите наши результаты», — добавила она.
Жюри конкурса рассматривало наличие благотворительного фонда как плюс для корпорации только в том случае, если его организационная структура и его место в компании были четко прописаны. «Есть анкеты, где компания не присутствует, а говорится, что есть благотворительный фонд, и перечисляется, чем он занимается. Это конкурс компаний, а не благотворительных фондов» — отметила Галина Копылова, советник Управления по корпоративной ответственности, устойчивому развитию и социальному предпринимательству РСПП, имея ввиду, что компании надо четко указать и определить место фонда в структуре компании, так как есть такие случаи, когда компания создает благотворительный фонд и считает это достаточным, устраняясь от его работы.
Лидеры корпоративной благотворительности. Фото с сайта csrjournal.com
Почти 20 миллиардов за год
Исследование показало, что в 2015 году корпорации направили на программы КСО даже больший процент от выручки, чем в 2014 году. Сопоставление делалось на основе анализа данных 23 компаний, принимавших участие в проекте в течение последних трех лет. В этом году бюджеты на КСО раскрыли 93% участников, а общая сумма расходов, заявленная ими, достигла почти 20 млрд руб.
Лидеры по доле расходов среди всех участников – компании горнодобывающего сектора — направили на социальные программы в среднем 0,35% выручки. Норникель, например, потратил на КСО 7 миллиардов рублей.
Однако объем расходов на благотворительность не являлся ключевым фактором при определении победителей. При составлении рэнкинга лидеров наибольший вес имели содержание и качество программ. Лучшими представителями социально ответственного бизнеса были признаны компания «Сахалин Энерджи», Сибирская угольная энергетическая компания (СУЭК), АФК «Система».
Сотрудники жертвуют реже, но больше
Александр Вихров, член правления Ассоциации директоров по коммуникациям и корпоративным медиа России. Фото с сайта event.ru
Отдельное внимание эксперты обратили на участие сотрудников компаний в социальных проектах. Если в 2014 году пожертвования собирались коллективно в 46% компаний, то в 2015 году – только в 40%. Зато средняя сумма пожертвований выросла с 491 руб. до 921 руб. на одного сотрудника.
«К сожалению, уходит тема вовлеченности сотрудников в волонтерство, — отметил член правления Ассоциации директоров по коммуникациям и корпоративным медиа России Александр Вихров. — Может быть, это происходит потому, что волонтерство становится обыденным делом и никому не кажется исключительным. Многие компании просто не показывают, что их коллективы участвуют в благотворительной деятельности, хотя очень важным показателем зрелости организации и сильной корпоративной культуры является как раз степень вовлеченности сотрудников в социальные проекты компании».
