Пожертвования на программу «Возвращение» упали настолько, что вот уже две недели не на что купить билеты тем, кто оказался в Москве без денег и знакомых. Важно не оставить людей без помощи и не дать им «закрепиться» на улице.
Предотвратить бездомность
Каждый день социальный работник православной службы помощи «Милосердие» Владислав Яралов обходит Казанский и Курский вокзалы, по телефону его могут вызвать и на любой другой вокзал. К нему сотрудники вокзалов отправляют за помощью тех, кто хочет уехать из Москвы и не имеет денег на дорогу. Если человека обокрали, или он был обманут работодателем и в отчаянии не знает, как вернуться домой, программа «Возвращение» — для него. Однако вот уже с середины января денег на билеты почти нет.
— Своих подопечных я перехватываю на вокзале, — рассказывает Владислав Яралов. — Сначала мы не знали, как это делать, думали давать объявления по громкой связи, делать обходы. Потом поняли, что многие нуждающиеся сами обращаются к дежурным по вокзалу, к охраннику или полицейскому с отчаянием: нужно уехать. Либо, если охранник видит, что человек сидит в зале ожидания полную смену – он подойдет, спросит, едет ли он вообще куда-нибудь. Если выяснится, что ему не на что купить билет — его отправят к нам.
Соцработнику даже не приходится уговаривать уехать домой (это часто безуспешно пытаются сделать волонтеры, которые раздают уже закрепившимся на улице бездомным еду и одежду). Уж если человек до Владислава добрался — значит, он хочет уехать.
— Конечно, мы принимаем меры, чтобы не подкармливать «социальный паразитизм». У нас есть типовое предупреждение для обратившихся: вы не можете сдать наш билет, мы помогаем однократно, при повторном обращении вам придется очень серьезно доказывать, что вы нуждаетесь в помощи, — рассказывает Владислав.
Все билеты оплачиваются с банковской карты, и если человек всё же сдает билет, деньги возвращаются на счет.
Кризис невозвращения
Примерно половина средств «Возвращения» – это грантовая поддержка, плюс еще половину бюджета в прежние месяцы добавляли жертвователи. При бюджете в 300 тысяч рублей отказывать не приходилось почти никому из добросовестных просителей (понятно, что на вопрос «где тут бесплатно билеты дают» разнообразным детям лейтенанта Шмидта отвечают жестко).
Поток нуждающихся по-прежнему большой, он и никогда не иссякал, а в кризис стал потихоньку увеличиваться. А поток пожертвований иссяк — и в январе работники располагали практически одной грантовой суммой — половиной нужного бюджета. Владислав Яралов даже не каждый день стал ходить на вокзалы — если помочь не можешь, зачем?
— На помощь бездомным вообще тяжело собирать пожертвования, — грустно соглашается Владислав. — Многие сразу представляют себе «грязного вонючего бомжа», валяющегося где-то по пьяни и заражающего всех вшами и прочим. На деле же формально я сам бездомный, потому что живу в съемной квартире. Наши подопечные — беженцы прежних лет из Абхазии, Казахстана, Приднестровья, армяне из-под Баку, азербайджанцы из Нагорного Карабаха, вынужденные бросить свое жилье. Они пытались найти себе место здесь — получилось не у всех. Формально все они бездомные. Те, кто отсидел много лет, тоже часто выясняют, что добрые люди разобрали их дом на стройматериалы, либо в квартире случился потоп или пожар. Или нормальный работящий мужик после закрытия колхоза едет на заработки – и здесь он формально бездомный.
У таких — еще благополучных, работающих — бездомных, уверен Владислав, велик риск оказаться в нестабильной ситуации. Пока они трудятся и снимают где-то угол, их не видно. Но они менее защищены от соблазнов и рисков, чем люди с собственным жильем. Возможно, они поддались какому-то соблазну и оступились, либо стали жертвой мошенников, но пока они такие же, как мы, им нужно протянуть руку помощи.
Удочка или рыба
Представьте, что мужчина договорился о работе в чужой для него Москве за 30 тысяч рублей. Для него это большие деньги. Он приехал, отработал месяц, два или три, ему подкидывали по 2-3 тысячи рублей и обещали выплатить всё со дня на день. Он терпел: хотел дождаться заработанного и приодеть детей и жену, или сделать ремонт, или купить стиральную машину — в общем, всем понятные желания. А в итоге на объекте, где он работал, сменилась охрана, и ему никто ничего не должен, его гонят в никуда, и формально все правы, никаких бумаг на руках нет, и хорошо еще, если паспорт остался при нашем герое.
— Самое печальное, что этого человека редко удается сразу перехватить и вернуть домой, — сокрушается Владислав Яралов. — Может, конечно, мы оказываем медвежью услугу: лучше бы поймать его подрядчика, помочь всем обманутым написать заявления в полицию. Вот бы найти всю бригаду, чтобы они обратились в прокуратуру по факту мошенничества и невыплаты. Нет же, они разбежались все тихо по углам…
Уговаривать горе-работника уехать к жене без денег, если он еще сам не пришел к такому решению, никто не будет. Пока он ищет варианты, берется за поденную работу – он имеет право пытаться.
— Но потом, если крылышки опустятся, руки изнемогут, за шаг от отчаяния – он приходит на вокзал и говорит: «помогите уехать домой». Даже если дома его встретят не цветами, а скалкой — он уже хочет уехать. На этом краю мы его встречаем, чтобы он не шагнул за край, не запил с горя, не найдя помощи, а вернулся, — рассказывает Владислав. — Те, кого мы упустили в свое время, теперь лежат пьяными в переходах возле вокзалов. Раньше наш «Автобус милосердие» работал с так называемым «социальным дном», а теперь мы пытаемся не допустить людей на дно.
Владислав Яралов соглашается, что такая поддержка – паллиатив: без серьезных государственных мер по социальной занятости и социальному жилью, без программ, которые дали бы людям заработать, ситуация не изменится.
— Все говорят: дайте людям удочку, а не рыбу. Но если удочки нет – что же им, и рыбы не давать, оставить умирать с голоду? — а удочки для всех — это проблема государственного масштаба.
Уильям Тернер, «Дождь, пар и скорость» (1844 г) Иллюстрация с сайта railworks2.ru
Бездомный в купе
Больше всего людей приходится отправлять на Восток, на Урал, в Поволжье, Западную и Восточную Сибирь. С Юга едут меньше – там больше работы, сохранилась сельскохозяйственная инфраструктура. Немного народу и с Севера – из Архангельска, Мурманска.
— Если не каждый второй, то каждый третий точно обещают вернуть деньги за проезд. Возвращают единицы. Справедливости ради, у нас есть листовочки с реквизитами, я даю их с собой, и может быть, кто-то возвращал деньги просто на счет, но я об этом не знаю, — говорит Владислав Яралов. — Изредка родные еще до покупки билета переводят мне деньги — если, например, хотят, чтобы мы отправили бездомного в купе. Они боялись, что в плацкарте он с кем-нибудь выпьет. Не зря боялись: он, еще пока меня ждал, паспорт пропил. Но его родные изо всех сил тянули, хотя собственной мотивации у него не было. Они и скан его паспорта по электронной почте прислали, я на него печать в полиции поставил и по этому ксероксу на поезд его сажал…
Обычно же просителей отправляют либо в сидячих вагонах (если ехать не дольше 6-7 часов без пересадок), либо в плацкарте. Иногда до дальнего города с двумя пересадками можно доехать вдвое дешевле, чем на прямом рейсе — и Владислав стал настоящим асом в деле подбора билетов. Конечно, подход индивидуальный: инвалида, старенькую бабушку не отправят сидячим рейсом с пересадками.
Недавно был и такой случай: девушка приехала из Белоруссии с сестрой, училась и работала, снимала жилье, потом родила близнецов. Сестра, конечно, сидела с племянниками, пока молодая мать пыталась учиться и работать, но всё-таки сил не хватало, решили взять академический отпуск и хоть на полгода вернуться домой. Купили билеты на поезд, освободили съемную комнату… А на вокзале обнаружили, что билеты купили не на то число, и поезд давно ушел. Девушки в слезах, у родных почему-то не получается им помочь, друзей в Москве нет. Двух девушек и двух младенцев отправили в купе — домой. Не пропадать же им всем из-за минуты невнимательности.
Многие говорят, что билеты на поезда подорожали. Но из-за того, что тарифная сетка на РЖД меняется в зависимости от месяца чуть ли не вдвое, трудно оценить это объективно. Может, и не дорожали, просто деньги кончились. А билет до Брянска, например, как стоил в среднем 600 рублей, так и стоит.
Госпошлины гонят домой
— С ноября по декабрь наплыв мигрантов – может, он и не кончался, в отличие от наших денег, — говорит Владислав Яралов. — С чем этот наплыв был связан – я не знаю. Может быть, и с санкциями, и с падением курса рубля, который обесценил их заработки, но я не вникал. Мигранты часто ведут себя так, словно мы им должны предоставить бесплатные билеты просто за то, что они пришли, и их приходится отправлять в центральный офис — в пункт первичного приема рядом с «Ангаром спасения». Поэтому таким мы покупаем билеты, только если они пришли с талоном-уведомлением из полиции, что они подали заявление о том, что их обокрали или что-то плохое с ними случилось.
Можно предположить, что отток мигрантов увеличился также из-за гигантского роста госпошлин на оформление разрешения на работу. Об этом на круглом столе в рамках Рождественских чтений рассказывал начальник отдела Управления по вопросам гражданства ФМС России Геннадий Демьянченко. В связи с изменением трудового законодательства с 1 января люди, у которых был патент на работу в прошлом году, оказались фактически на нелегальном положении. По окончании срока патента им дается один месяц на выезд из РФ или переоформление патента, после чего они могут быть привлечены к административной ответственности за несвоевременное обращение за патентом (штраф от 10 до 15 тыс. руб).
Для получения патента нужно предъявить полис добровольного медицинского страхования, а его стоимость в каждом субъекте своя. Госпошлина за получение патента тоже изменилась – налоговым кодексом установлена сумма в 1200 рублей, плюс коэффициенты субъекта федерации и федеральный. В итоге для Москвы и Московской области патент на работу стоит 4000 рублей на один месяц. За оформление ИНН также надо заплатить 1 тысячу рублей.
В сумме за патент на первый месяц трудовому мигранту нужно заплатить 16-18 тысяч рублей. Конечно, такая сумма пошлин гонит людей прочь из столицы.
Если же они не рассчитывали уезжать и им не на что вернуться домой, растерянному человеку нужно успеть купить билет до того, как он пойдет по кругу «вокзал — ночлежка — случайный заработок — похмелье — побои — болезни — больница — вокзал». Только для этого православной службе помощи «Милосердие» нужны деньги, а денег нет.
