Старшим детям ДДИ «Южное Бутово» добровольцы и сестры милосердия показали Марфо-Мариинскую обитель.
В этот день после окончания праздничной литургии прихожанки Марфо-Мариинской обители прогуливались с розами в руках, которые им вручали в храме. Ни одна женщина не ушла без цветка в день святых жен-мироносиц. «Вы – помощницы в делах спасения. Вы рождены для любви и своей любовью приводите ко свету», – сказал в воскресной проповеди настоятель Покровского храма обители протоиерей Виктор Богданов.
На службу приехала группа детей из ДДИ «Южное Бутово»
Среди детей из ДДИ «Южное Бутово» желающих поехать в храм оказалось больше, чем может вместить автобус. Этим ребятам повезло больше, чем их оставшимся «дома» товарищам. Сестры милосердия могут вывозить подопечных в свободное от работы время не чаще раза в месяц. Деньги на поездки жертвуют благотворители, но не хватает ответственных добровольцев, которые могли бы вплотную заняться этим благородным деланием.
У служителей алтаря Марфо-Мариинской обители существует традиция: каждый год накануне православного женского праздника, они скидываются по несколько сотен рублей и отправляются на цветочную оптовую базу…
…и приобретают там 160 роз.
Под звон колоколов – на крестный ход, кто на колясках, а кто – держась крепко за руки. «Много сегодня детей», – с улыбкой говорят сестры, поглядывая на оживленных гостей-подростков, которых одно только слово «праздник» делало невероятно счастливыми. Старших детей из ДДИ «Южное Бутово» добровольцы и сестры милосердия привезли в обитель в гости. На лицах ребят отражается все, что происходит, не могут ничего скрывать из того, что чувствуют. На службе – в глазах торжество и тихая встреча с тайной, во время крестного хода – ликование. А потом, весь день – открытый детский восторг и любопытство, которые через несколько минут сменяются озабоченным вопросом: «Я хорошо себя веду?». Мальчишки с готовностью двигали столы, чтобы там разместилась «теплота» для причастников, помогали сестрам расстилать коврики перед молебном.
Батюшка Виктор окропляет молящихся прямо с креста святой водицей.
Крестный ход вокруг храма.
Каждой прихожанке вручили по цветочку.
Девчонки очень обрадовались розочкам, у 13-летнего Дениса в руках тоже два цветочка: «Это я для воспитательницы и санитарки попросил, я их люблю», – делится радостью мальчик, перехватив мой заинтересованный взгляд, – а вы, наверное, тоже розочку хотите?». «У меня есть, смотри» – успокаиваю Дениса, порывающегося все добытые цветы отдать мне. Тут же подбегают другие мальчишки: «А дом у вас есть? Есть куда идти после того, как день закончится?», «А гостинцы вам кто-нибудь дарит?». Почувствовать себя в центре искренней заботы – наверное, лучший опыт, который невольно хочется продлить. Я хочу научиться так же счастливо и безоблачно улыбаться, как это делают мои ребята. И быть такой же бескорыстной. Ведь не спросили: «Кому вы дарите гостинцы?», хотя этого они больше всего ждут. Нет, их интересую я, хорошо ли мне, заботится ли обо мне кто-нибудь. Диагнозов этих детей я не знаю. «Особенности развития», – так принято говорить. Но развитие их души идет с явным опережением. Многим из нас, чтобы хотя бы попытаться добраться до высот чуткости каждого из них, нужны долгие годы внутреннего труда.
Дети из ДДИ называют всех взрослых «мамами» и «папами». «Так им легче», – объясняют добровольцы.
Дети интерната больше всего любят подарки из мира, где им нечасто удается бывать.
После трапезы сестры милосердия пригласили гостей из ДДИ в музей основательницы Марфо-Мариинской обители – святой преподобномученицы Елизаветы Федоровны.
На этом неожиданности дня не заканчиваются. «Мамка! Это же моя мамка!», – радостно и громко закричала 15-летняя Кристина и бросилась мне на шею. Я уже знала, что дети называют добровольцев и сестер «мамами» и «папами», не раз и ко мне они так обращались, так что не удивилась. «Так им легче», – объясняли мне, да я и не возражала. Но эта девочка все повторяла: «Ты же пришла, все говорили не придешь, а ты пришла. Ты моя мама, правда?». Я, не успев толком подумать, сказала: «Да, я вот с тобой, ты же видишь». Худые ручки даже не обняли, а вцепились в меня. «Моя, моя, моя мама», – говорила девочка. Побежали другие дети с вопросами: «Мама, а покажи фотоаппарат, а покажи телефон». «Вы не поняли, – твердо сказала Кристина. – Это моя мама. Только моя». Ребята послушно разошлись, а я пригляделась к девочке. Как-то она уловила, что мы с ней похожи, платочек закрывает стрижку темных волос. Я крепко поцеловала Кристину в щечку: «Ну что, пошли на экскурсию в покои великой княгини?». «А я тебе помогать буду, слышишь? Теперь у тебя есть я», – тараторил ребенок, снимая с меня ремни фотоаппарата и сумок. Похоже, – подумалось мне, – может случиться драма. Что делать дальше? Как все закончится? И почему, в конце концов, мне так спокойно и радостно? Тактику поведения с другими детьми пришлось несколько изменить. Решила сейчас быть действительно только рядом с Кристиной. Не знаю, правильно ли, но именно этого ждал ребенок. Пусть хотя бы для нее это желание исполнится сегодня.
Шумной компанией надеваем бахилы, поднимаемся на второй этаж в музей на экскурсию. Нам рассказывают о жизни святой преподобномученицы.
«Обратите внимание на портрет русского художника, на котором изображена Елисавета Феодоровна в наряде Екатерины II, – говорит экскурсовод, – его надевали иностранные принцессы в день венчания.
«Бедный! Бедный!», – восклицают дети, гладя руками фотографии супруга Елисаветы Феодоровны. Они только что услышали, что Сергея Александровича убили. Услышали так, как будто все это произошло только что на их глазах. Рассказ о том, как Великая Княгиня собирала по кусочкам растерзанное тело супруга, у кого-то вызвал горячие слезы.
«Бедный! Бедный!», – восклицали дети, гладя руками фотографию Великого Князя Сергея Александровича. Рассказ о том, как Великая Княгиня собирала по кусочкам растерзанное тело супруга, у кого-то вызвал горячие слезы. |
После гибели супруга у Елизаветы Федоровны на три года «погасли очи». Потом она взяла себя в руки и посвятила свою жизнь помощи страждущим |
Анечка на каждом богослужении в храме в голос просит: «Святые угодники, молите Бога, чтобы в нашем доме – интернате построили храм». Остальные дети, увлеченные ее примером, вслух повторяют
С группой детей из ДДИ на экскурсию попала и случайная семейная пара. Их сын лет шести толкнул одну из девочек интерната – случайно, будем считать. Она упала вместе с цветком, стебель в руках сломался. «Моя розочка, – грустно сказала девочка, которая, как и все дети интерната, больше всего любит подарки из мира, где им нечасто удается бывать. – Ну, ничего, – продолжила терпеливо, и не думая отвечать обидчику, – будет коротенькая». Мальчишка-задира стоял тут же, ожидая нападок от ее друзей-защитников. «Ну что же ты сделал, зачем ты толкнул ее?», – хотела сказать я, но меня опередила Кристина, подбежавшая к мальчишке. К моему удивлению, она обняла его: «Нам сегодня в храме сказали, что мы должны вам помогать», – слышался ее тихий голос. «А мы должны вас, девочек, защищать, – подхватил кто-то из мальчишек-детдомовцев. Молчал только маленький задира, упрямо поджав губы.
«А это, дети, святой Серафим, вы, наверное, знаете о нем? – спросила экскурсовод, указывая на икону в молельной комнате Елисаветы Феодоровны. Дети тут же побежали к иконе: «Родненький мой!».
Вот такая встреча с чистой искренностью, с ясной детской душой, не видящей зла, не помнящей обид, радующейся сверх меры всему хоть наполовину светлому, остро чувствующей то, что, казалось бы, не дано.
Святая преподобномученица Елизавета, новомученики Российские, жены-мироносицы и все святые, молите Бога о нас…
Экскурсия закончена, шумно спускаемся по узкой крутой лестнице, мобильный телефон разрывается. Дома меня заждался сын, мы должны пойти в кино. Но перед этим я должна проститься с Кристиной… «Сейчас в автобус со мной сядешь, да?», – говорит она. «С нами, с нами! – подхватывают дети. «Со мной, только со мной», – отгораживает меня от остальных детей девочка.
«Я… постараюсь к тебе приходить, – с трудом давались мне банальные слова. Хотелось наговорить и наобещать все что угодно. «Ну, давай, мамка моя. Ты тогда беги, ты спешишь», – без видимой грусти и все с той же заботой перебила меня Кристина, с трудом отнимая свою руку от моей. Обычная жизнь этой девочки продолжалась. И только на несколько часов ей показалось, что она может быть совсем другой. Она, улыбаясь, долго махала мне худенькой ручкой, повторяя: «Ты – мама моя».
