Ушибы, порезы и даже отравления случаются в жизни каждого ребенка. Малыш может упасть с дерева, разбить вазу и порезаться стеклом, может стащить у родителей лекарства и попробовать их на вкус… Следить за ребенком – прямая обязанность любого родителя. Но никто не застрахован от маленьких (да и больших) несчастий. Даже у семи нянек, как известно, дитя без глазу. Не говоря уже об одной, но замученной работой и бытом маме. И вот в один день к этой маме, не отошедшей от шока после того, как ребенок проглотил полпачки недетских лекарств, приходит полиция и учиняет допрос, явно намекая на то, что мама пыталась отравить ребенка. А после этого приходит представители органов опеки, ко всему прочему находящая неудовлетворительные условия содержания ребенка (беспорядок, пыль, давно не было ремонта и т.д.). И забирает ребенка в приют.
Это не страшилка для детей на ночь. Это реальная история. Ее героиня просила не называть своего имени. И так намучалась. Полтора года назад ее сын нашел под диваном бабушки тюбик с «лекарством от давления» и съел добрую половину содержимого. Скорая приехала уже через двадцать минут и сразу сделала ребенку промывание желудка, нашла его состояние полностью удовлетворительным (таблетки были в оболочке, которая не успела рассосаться), и уехала, посоветовав маме быть внимательнее. На следующий день домой пришел участковый и учинил допрос, который мало касался инцидента с отравлением. Какой заработок в семье? Сколько тратится на каждого из трех детей в месяц? Когда и где в последний раз отдыхали? Какие отношения в с мужем и родителями мужа? И другие вопросы. А еще через несколько дней, когда старшая дочь (16 лет) сидела дома с «отравленным» ребенком, приехала с какой-то бумагой опека и увезла его в приют. Уже потом, когда (через несколько месяцев) ребенка удалось вернуть домой, выяснилось, что в органах опеки уже лежало «что-то» на эту семью. Недоброжелательные соседи с какой-то корыстной жилищной мотивацией за месяц до инцидента «настучали» в органы опеки. А участковый, в свою очередь, доложил, что в одной из комнат не закончен ремонт, а в остальных – пыльно и грязно. И в результате совпадения всех этих случайных факторов малолетнему ребенку была нанесена травма, во много раз превосходящая отравление бабушкиными таблетками. Мальчик до сих пор боится, когда звонят в дверь.
Конечно же, ни в коем случае не стоит сбрасывать со счетов халатность мамы, не уследившей за малышом. То, что произошло с ребенком – целиком и полностью ее недосмотр. Но можно с уверенностью сказать, что мама вынесла бы из этого инцидента урок и без изъятия малыша в приют на три месяца. Но органы опеки рассудили иначе.
Органы опеки вообще рассуждают так: «Если присутствие ребенка в семье ставит под угрозу его жизнь или здоровье, мы обязаны ребенка забрать», – рассказали в Отделе опеки и попечительства района Восточное Измайлово. Но было бы безответственно заявлять, что «злая опека» только и ждет, когда ребенок упадет с качелей, чтобы забрать его в детдом. Собеседник из Отдела опеки и попечительства объяснил, что сотрудники, которым поручено «разобраться в деле», никогда не заберут ребенка без достаточных на то оснований. «Все, как всегда, индивидуально. Если речь идет о единичном недосмотре родителей, то никто никого никуда не увезет. Не надо представлять нас монстрами. Когда органы опеки принимают решение поместить ребенка в приют, они делает это только в случае реальной угрозы. И речь будет идти не об ушибе коленки, а о побоях до потери сознания, ножевых ранениях, очень жестоком обращении и так далее. И таких случаев в Москве и вообще, слава Богу, очень мало».
Тем не менее, ни пример с отравившимся мальчиком, ни множество других примеров, не убеждают общество в том, что органы опеки всегда ведут себя так рассудительно. Ведь случаев отъема детей из социально («социально», увы, не равно «финансово») благополучных семей – множество. И часто первым звеном в этой порочной цепи служит именно «звонок» врачей в полицию.
До 12 мая 2010 года скорая была обязана звонить в правоохранительные органы на основании Приказа Министерства здравоохранения и МИДа № 4/8 с длинным названием «Об утверждении инструкции о порядке взаимодействия лечебно-профилактических учреждений м органов внутренних дел РФ при поступлении в лечебно-профилактическое учреждение граждан с телесными повреждениями насильственного характера». Согласно этому документу, название которого говорит само за себя, врачи должны сообщать в милицию о любом случае, напоминающем «повреждения насильственного характера», будь то ушибы, синяки, порезы или отравление. Причем приказ касался и детей, и взрослых. Но 12 мая 2010 года Т.А. Голикова (министр здравоохранения) совместно с Р.Г. Нургалиевым (министр внутренних дел) отменили этот приказ. В тексте документа значится лаконичное «признать утратившим силу».
Никакой эквивалентный приказ не издали. Стало быть, после отмены этого документа врачи больше не обязаны ничего сообщать в правоохранительные органы. Но вот Анастасия Ермакова, организатор пикета беременных женщин в Москве , а по совместительству мама двухгодовалого Виктора рассказала: «На прошлой неделе сын упал с дивана и сильно ударился головой. Мы сразу же поехали в травмпункт, там его долго и подробно осматривали. В итоге сказали, что все хорошо и мы можем идти. Зная о привычке врачей чуть что стучать участковому, я спросила, не собираются ли они сообщать в полицию о нашем случае. Врачи ответили «нет». Потому что видно, что ребенок ухоженный, семья нормальная и о ребенке заботится». Стало быть, если бы врачи в травмпункте увидели, что ребенок не одет, не умыт, а семья плохая и, как принято говорить «асоциальная», то в полицию бы позвонили. Вопрос: на основании какого документа? Получается, что отмененная норма продолжает действовать.
«Я вам не скажу номер и название такого закона, – рассказала фельдшер скорой помощи г. Одинцово, Елена Данилевская. – Да и, слава Богу, нам очень редко приходится сталкиваться с детскими травмами, имеющими признаки насилия. Но если такие признаки будут, мы напишем об этом в сопроводительном листе». Нужно сказать, что сами по себе врачи скорой полицию не вызывают. Они лишь оказывают первую помощь, фиксируют все обстоятельства произошедшего и отвозят пострадавшего в медучреждение. И уже те врачи принимают решение, сообщать в правоохранительные органы или нет. Единственная роль скорой в принятии этого решения – это записанная со слов информация о происшествии, а также собственные наблюдения. «Сами мы вызываем полицию только к месту чрезвычайного происшествия, – говорит Данилевская. – Или когда очевиден какой-то криминал. Если же мы подозреваем, что ребенка, допустим, могли избить родители, то мы пишем это предположение в сопроводительном листе. И не более».
Подход кажется разумным. Даже невзирая на то, что закона, который предписывал бы сообщать что-либо в полицию, не существует. Нет признаков насилия – и суда нет. Есть признаки – пусть родители пообщаются с участковым, который и сделает окончательные выводы. Разумность и логичность портит, как всегда, пресловутый человеческий фактор. Например, не понравится врачам скорой беспорядок в доме и они напишут об этом в сопроводительном листе. Или участковому кто-то «настучит», как в случае с нашей первой героиней, а он суммирует два факта и сообщит в органы опеки. Можно даже предположить страшное «не дадите денег – позвоню в опеку». А органы опеки, в свою очередь… Впрочем, можно фантазировать сколько угодно.
Татьяна Стоскова, генеральный директор фонда «Семейный очаг» и многодетная мать говорит: «У меня семеро детей и периодически у них случаются травмы. Если по каждому из этих фактов сообщать в полицию… А иногда у меня в руках оказывается и ремень. Конечно же, бить ремнем детей негуманно. Но шестеро мальчиков, скажем так, сильно заиграются, зачинщика я этим ремнем могу треснуть. И формальные «признаки насилия» будут. Что теперь, лишать меня родительских прав, а всех моих детей в детдом? В детдомах, кстати, куда отправляют всех «отобранных» из «неблагополучных семей» не только ремнем могут треснуть, но головой в унитаз окунуть или что похуже. Одним словом, я однозначно против такого «взаимодействия» врачей с полицией».
Другого мнения придерживается Вера Лекарева, депутат Госдумы от «Справедливой России». «Ребенок уязвим и беспомощен. Врач не по юридическому, а по моральному закону должен сообщать о любых случаях насилия над ребенком. Даже если речь идет о халатности. Почему в руках у ребенка оказались таблетки? Может, в следующий раз он доберется до градусника с ртутью? Родители отвечают за своего ребенка во всем. И с них должен быть спрос». Но жесткая позиция депутата смягчается российскими реалиями. Спрос с замученной многодетной мамы, вынужденной еще и работать на двух работах, чтобы прокормить семью – это издевательство, считает депутат. «Как ни абсурдно, но государство обязано помочь женщине быть рядом с ребенком. Должна быть масштабная государственная поддержка семей с детьми. Финансовая! И только после ее осуществления с родителей можно спрашивать».
Диана Романовская
