О петербуржце Вячеславе Раснере СМИ пишут уже не первый год: колоритный бездомный человек с седой бородой и мудрыми глазами водит экскурсии по Невскому проспекту. Теперь сообщения в соцсетях и публикации СМИ приобрели иной тон: оказалось, что к «бездомному экскурсоводу» есть множество претензий.
Разочаровал
«Символ Невского проспекта разочаровал», – заявляет МК. Действительно: пожилому человеку, потерявшему квартиру из-за «черных риелторов» и жившему на улице, помогли получить социальное жилье – большую комнату в коммуналке. Экскурсии, разрекламированные в соцсетях и СМИ, приносят хороший доход.
Теперь соседи жалуются, что дедушка живет в грязи и мусоре, среди стаи домашних животных, вонь от которых идет на всю квартиру. Бывшие поклонники «петербургского Дамблдора» говорят, что экскурсии в его исполнении совсем не так уж и хороши.
По словам близко знающих Вячеслава Раснера, он получает довольно крупные доходы, но значительную их часть забирают посторонние люди с уголовным прошлым, которые представляются его родственниками. А остальное тратится на товары сетевого маркетинга.
«Сейчас я не имею ни возможности, ни желания помогать Вячеславу Романовичу. Моя помощь ему всегда была бескорыстной, но вокруг него есть несколько людей, для которых он своего рода кормушка», – заявила волонтер Светлана Котина, в свое время создавшая группу ВКонтакте для привлечения внимания к «бездомному экскурсоводу».
Все сложно
Конечно, в реальности все гораздо сложнее, чем пишут в СМИ, – говорит руководитель отдела привлечения ресурсов и PR благотворительной организации «Ночлежка» Данил Краморов.
– Во-первых, Вячеслав Раснер никогда не был клиентом «Ночлежки». И то, что о нас вспоминают каждый раз, когда речь идет о петербургских бездомных, показатель несовершенства системы помощи для них.
На самом деле связка с ним у нас была только одна: этой историей «бездомного экскурсовода», когда она стала известна, занималась одна из наших волонтерок. Кажется, когда-то она пыталась привести его на прием к нашим юристам. Ничего не вышло. На сопровождении «Ночлежки» он никогда не был.
Далее, важно понимать, и не только в этой истории: мы можем оказать лишь часть помощи. Мы никогда не говорили и не скажем, что все люди, которые обращаются к нам за помощью, смогут выбраться с улицы. Это неправда, утопия. С другой стороны, нельзя гарантировать, что помощь, которую мы окажем, будет достаточной, чтобы человек вновь не попал в беду.
Мы следуем принципу разделенной ответственности: можем помочь с одним, другим, третьим, но очень многое зависит и от самого человека. Можем, например, помочь обратиться в госорганы, чтобы восстановить документы, но анкеты при этом он должен заполнить сам. Он должен понимать, что участвует в процессе своего ухода с улицы. Наша ответственность помогающих равнозначна ответственности получающего помощь. Ничего не получится без мотивации.
И мы живем в мире, который не идеален. Бывает, что несмотря на всю оказанную помощь человеку не находится в нем место.
Очень хорошо, что в жизни Вячеслава Раснера встретились неравнодушные люди, которые помогали. Здорово, что он получил социальное жилье.
Но на этом все не заканчивается. Есть люди, которые не могут жить без помощи. И это вопрос уже не бездомности. Если мы говорим о социальном жилье, по-хорошему, к человеку в нем должен приходить социальный работник. Который проверит: как он живет? Все ли у него хорошо? Не обманули ли его в чем-то?
Но, к сожалению, нынешняя система такова, что человек оказывается наедине с проблемами. В каком-то идеальном мире у него все было бы хорошо: его подхватили, дали соцработника, может быть – поставили бы на учет в интернате.
А в реальной ситуации человек не справился.
До какого-то момента его поддерживали, а потом люди, которые этим занимались, не смогли это делать. И мы ни в коем случае не можем сказать, что так же все случится с любым бездомным если ему помогать – в Петербурге, в Москве, где угодно.
Каждый случай – индивидуален. Каждая ситуация, с которой кто-то сталкивается – особенная. Тем более, в этом случае – когда у человека, очевидно, есть индивидуальные особенности, которые становятся помехой.
Бездомные по сути не отличаются от тех, у кого есть дом. Мы всегда будем напоминать о том, что бездомность – то, что «накладывается» на обычного человека: сегодня он бездомный завтра – «домашний», потом может опять стать бездомным. Это, на самом деле, никак не характеризует человека.
Среди наших подопечных есть огромный запрос на трудоустройство
– Мы ищем для них вакансии в сети, этим занимаются наши волонтеры, – продолжает Данил Краморов. Также к нам обращаются наши бизнес-партнеры, у которых есть вакансии. Есть возможность оплачивать курсы переквалификации для наших подопечных: тем, у кого есть четкий запрос, мы оплачиваем переобучение, после которого можно устроиться на работу. По самым разным специальностям: например, у нас есть проект с Hilton, где люди обучаются специальностям, связанным с гостиничным бизнесом. Потом они устраиваются в эту же сеть, или проходят там практику, и Hilton дает им рекомендацию.
Есть ребята, которые обучаются поварскому делу, и устраиваются потом в кафе и рестораны или идут на рабочие специальности, в промальпинизм, в секретарское дело – возможностей много. У нас был волонтер, обучавший подопечных компьютерному администрированию, например.
Кто-то продолжает жить в нашем приюте, пока учится. Для кого-то и после трудоустройства мы даем возможность остаться там ненадолго, чтобы накопить денег и съехать в собственное жилье. Некоторые компании, куда устраиваются наши выпускники, предоставляют им общежитие.
Кому-то оплачиваем курсы, кого-то учат волонтеры, кого-то – компании-партнеры. Процент тех, кто доходит до конца обучения, очень высок. И если кто-то думает, что бездомные – это люди, абсолютно лишенные мотивации, которым от жизни ничего не нужно – конечно, это иллюзия.
Жить на улице не хочет почти никто. В Петербурге для этого просто холодно. Конечно, есть какой-то процент людей, которые выбирают такой путь сами, но он минимален. Иногда это связано с ментальными проблемами.
Наш опыт показывает, что в большинстве случаев тем, кто хочет уйти с улицы, помочь можно. Путь к социализации – планомерная работа волонтеров, соцработников, психологов. Человек, который заселяется к нам в приют, точно понимает, что он здесь до тех пор, пока не решит свою проблему.
У нас был опыт с тремя бездомными, работавшими экскурсоводами в Петербурге. Одна из них теперь сама снимает жилье, она прошла обучение и работает «равным консультантом» – соцработником, помогающим людям с зависимости. Второго, к сожалению, уже нет в живых. Третий тоже выбрался с улицы, снимает жилье.
Экскурсовод Вячеслав Раснер – живет дома, работает. Но он все равно остается в зоне риска. Пишут, что его обманывают, что рядом с ним находятся какие-то подозрительные персонажи. Вероятность того, что он снова окажется на улице, на наш взгляд, очень высока. Видимо, здесь нужна помощь соцработника, психолога.
Убежденность в том, что бездомным можно помочь лишь вот таким конкретным образом – это очень некорректное обобщение. Бездомных очень много, и в Петербурге, и в Москве, и в России. Судить обо всех по одному нельзя.
С другой стороны, речь идет о стереотипах. Образ бездомного в коллективном сознании – от него нужно уходить. В бездомном нужно увидеть такого же человека, который ошибается, которому можно помочь, а завтра он снова окажется в беде.
Это ведь не смущает нас, когда речь идет об обычных людях! А если то же самое случается с бездомным, начинаются разговоры, что ему и нельзя было помочь, потому что «все они такие». Как будто бездомность – какое-то клеймо.
Из дедушки сделали клоуна
– Очень жалко дедушку, – говорит руководитель направления помощи бездомным Синодального отдела по благотворительности Ирина Мешкова. – То, что происходило, в принципе нельзя назвать реабилитацией бездомного. Человеку, который находился в очень непростой ситуации, кто-то хотел помочь, кто-то зарабатывает на нем деньги.
Из него сделали клоуна, дали ему известность и деньги, но, видимо, не помогли справиться со сложностями. А об этом следовало подумать прежде, чем засыпать человека благами и пропагандировать такое развлечение – экскурсии с таким колоритным персонажем.
Это же не единственный экскурсовод в Петербурге. Просто экскурсии именно с бездомным – это вот так круто, необычно, мы как бы делаем хорошее дело. Помогли ему получить жилье – вот это, на самом деле, очень хорошо. Но нужно было и как-то разобраться с тем, как он там дальше будет жить, оценить его возможности.
Можно облагодетельствовать нуждающегося, но он окажется не готовым потянуть то, что на него свалится. Это бездумное, непрофессиональное участие в жизни человека.
Прежде, чем сказать: «я хочу помочь человеку», нужно понять, чего хочет этот человек. К сожалению, бывает, что кто-то говорит: «хочу помочь, и вот хоть умрите все, а я хочу!» А это бездомный, униженный, не понимающий, чего он хочет, скажи ему «води экскурсии» – он будет водить.
Реабилитация бездомного – это комплексная работа специалистов, и нужно еще понять – каких. Где-то нужны психологи, соцработники, священники. Где-то могут понадобиться и медики, и это тогда будет уже не социальная помощь, не социальная реабилитация, а лечение. И если к нам приходит бездомный с психиатрическим диагнозом, например, нелепо будет его реабилитировать, но не лечить.
Для успеха требуется желание самого человека, признание своих проблем, осознание своей немощи, неспособности самому с ними справиться, необходимости помощь специалистов. По некой программе, по согласованному плану, нужно быть готовым работать над собой. Слушаться каких-то посторонних людей, которые будут говорить тебе, взрослому человеку, что и как делать.
И даже при такой готовности – это длительный процесс. Для многих он включает лечение от алкоголизма. Многим надо разобраться в своих поступках, во взаимоотношениях с семьей.
Возвращение бездомного в общество – это серьезная работа, помощь в том, чтобы разобраться в своей жизни, научиться преодолевать сложности.
Для многих, оказавшихся на улице, те проблемы, которые кажутся большинству банальными и несерьезными, – это неразрешимые ребусы, способные просто выбить из жизни.
В истории с Вячеславом Раснером мы видим острое разочарование тех, кто хотел решить чужие проблемы наскоком, осчастливить бездомного раз и навсегда, а он не может быть таким, как они себе представляли. Они вложились в эту историю – но не получили отдачи. Потому что вложили не то, что хотел бездомный.
Нельзя осуждать пожилого и нездорового человека, о котором сейчас идет речь, за несоответствие сложившейся в чьем-то сознании картинке.
