Там, где козел отпущения
К какой субкультуре отнесли бы мы пророков? Неделями, месяцами, годами скрывавшихся в дикой местности – по пустыням, скалам, пещерам, под солнцем и дождем, без еды и условий?
К выживальщикам? Туристам-экстремалам? Казакам? Разведчикам? Следопытам?
Да. Но еще они бросали вызов миру духов злобы поднебесных. Ибо вне городов и селений человек оказывался с ним один на один. Туда изгоняли козла-отпущения. Там было неуютно. Туда никто не спешил из обжитого человеческого социума. Вдруг лукавый что подстроит?
Вот почему именно туда бежал Илия, преследуемый за свою вопиющую нетолерантность по отношению к представителям других традиционных религий.
И туда добровольно ушел тот, кого мы называем Предтечей.
Жил скудно. Грубая накидка из верблюжьего волоса. Дикий мед, который сегодня есть, а завтра может не быть. И целое искусство найти его и добыть. Какие-то акриды. Не то саранча, похожая на наших кузнечиков (привет китайской кухне), не то дикорастущие бобовые (веганы, ау).
В любом случае ни то, ни это деликатесом не назовешь. Весьма противно на вкус. Надо ловить, искать, заготавливать впрок. В общем, существовать впроголодь.
Ради чего? Ради свидетельства. О правде Божией. О том, во-первых, что Бог есть. Истинный. Добрый. Обращенный к Израилю, ко всем и каждому человеку отдельно. Творец, ведущий Свое творение к неведомой благой цели.
Во-вторых, о том, что есть человек. Образ, призванный стать подобием. Ребенок, которому надлежало возрасти в меру Царя и Первосвященника.
Свободный мастеровитый семейный гражданин Эдемского сада, введенный в заблуждение и поработивший себя взбунтовавшейся обслуге.
И вот от этого рабства гордыне и тоске и освобождал человека своим подвигом Иоанн. Овладевая энергиями своей природы. Устремляя их к Небу. Выстраивая иерархию смыслов в своей душе. Чтобы помочь, тем, кто ищет, навести порядок уже в себе.
Поэтому он имел моральное право говорить о покаянии. Он сам был действенным покаянием. Он являл то, к чему вел приходивших к нему.
Кто тут ехидны?
А к Предтече шли с грехами. Приходили разные сословия.
Объединяла их либо – ненависть.
Они настолько надоели сами себе, что были готовы уйти от себя. В пустыню. В публичную исповедь. В пост и размышление о грядущем Царстве.
Это больше относилось к людям, уже состоявшимся в профессии и в личной жизни. Привыкшим врать и воровать, притеснять, изменять, подозревать, мстить и повсюду выпячивать свою мнимую праведность (на худой конец – тыкать всем своими привластными полномочиями, дескать, они могут позволить себе брать взятки и обрекать недовольных на заточение).
Либо – дерзновение. Готовность идти до конца. Отдать всё. Жить подлинной жизнью. Не питаться суррогатами попкультуры. Это, скорее, отличало молодежь вроде тезки Учителя, впоследствии нареченного Богословом.
Приходили. Всматривались в худого, не старого еще пророка. Вслушивались в его слова о надвигающемся конце, Суде, огне и секире при корнях. О том, что ехидны, рождаясь, прогрызают чрево матери, чем и убивают ее.
А псевдоблагочестивые актеры, имитирующие свою непогрешимость, рождаются к новой жизни, прогрызая чрево своего тщеславия, сокрушаясь о своей законнической праведности, убивая свою гордыню и сознаваясь перед Богом и самими собой в своих немощах и падениях.
Делали выводы. Каялись. В знак покаяния сходили в воды Иордана.
Это было крещение покаяния.
В чем же кается Христос?
Ни в чем. В Нем нет греха. Изначально. Ни тени, ни намека.
А зачем тогда Ему приходить? Чего Он забыл в этой прииорданской пустыне?
Иоанн так Ему и говорит: Не Тебе ко мне, а мне к Тебе надобно идти, ибо Ты крестишь Духом Святым – тем самым огнем, что сожжет солому и обновит внутренний мир тех, в ком, помимо соломы, есть что-то еще. Несгораемое. Неветхое. Роднящее с Богом.
Но Господь не принимает эту логику. Говорит, что Ему надлежит исполнить всякую правду. И сходит в воды.
И тогда оказывается, что именно эта затерянная в пустынях глухомань – то самое место на Земле, где Бог может открыть Себя Своему творению.
Явить ему Себя в единстве и троичности. Доверить ему великую тайну о Том, Кто назвал Себя Моисею Сущим. А ныне поведавшем о Себе, что Он есть Отец, глаголющий с Небес, Сын, вошедший в реку, и Дух, нисходящий на воду в образе голубя.
Принимая Крещение от Иоанна, Иисус преподает нам всем Крещение огнем. Ибо воды Иордана освящаются. Вмещают в себя великую славу Божию.
Зачем?
Чтобы в них мог шагнуть каждый из нас в час своего крещения. Ведь именно об этом мы и молимся, освящая воду в купели, – о том, чтобы она стала водой Иорданской. Чтобы Дух сошел на нее и претворил ее в воду, текущую в жизнь вечную.
Только оплачено наше крещение дорогой ценой. Голгофой. Почему апостол Павел и просит нас в Послании к Римлянам быть достойными воспринятых даров.
С Крещением и Богоявлением вас, люди!
