Доброта людей не имеет единиц измерения. Нельзя с полной уверенностью сказать, кто из людей добрее – внешний размер жертвы ничего не говорит о том, много или мало сердца вложено в нее.
Бедная вдова, отдавшая все, что имела, Закхей, раздавший только половину, но не ставший от этого нищим и добрый самаритянин, размер затрат которого на «впавшего в разбойники» точно не указан – эти евангельские примеры говорят нам довольно четко, что не стоит считать количество доброты в чужой душе. Кто-то отдает все, кто-то делится существенным, многие – излишним, а то и вовсе ненужным. Но сказать, что первые добрее последних нельзя – мы не знаем, что человек чувствует при этом, и не можем знать. Луковка Достоевского да будет нам предостережением.
Однако можно оценить уровень развития благотворительности в обществе.
Дальше я буду нести жуткую ересь с точки зрения разной социологии, наверное, но я не знаю, как иначе объяснить.
Самое простое для оценки масштаба развития того или иного явления – это посчитать занятые в этой сфере деньги и вовлеченных людей в процентах или абсолютных цифрах. Но этого мало. Это показатели важные, но они измеряют только количество, а есть еще и показатели качественные – как и во что вкладываются благотворительные, в нашем случае, средства, чему помогают люди. Количественный показатель важен, он сообщает, насколько общество обрело навык что-то делать, а качественный – какие идеи в обществе вообще есть, куда оно может развиться при удачном стечении обстоятельств.
Как было сказано в одной умной книге: «Цивилизация – вектор, культура – скаляр. Цивилизация складывается из идей и убеждений. Культура суммирует приемы и навыки. Изобретение смывного бачка – знак цивилизации. То, что в каждом доме есть смывной бачок – признак культуры». Массовость благотворительной помощи показывают уровень культуры. А вот формы и адресаты помощи – развитие цивилизации. По количественному показателю в СССР население массово поддерживало всяческую полугосударственную благотворительность, вроде ДОСААФ, однако реальное качество этой помощи оказалось невелико – как только подули ветры перемен, добровольное содействие армии и флоту упало до незначимых величин. Или другой пример – мощные темпы увеличения количества пользователей интернета в стране мало что говорят о реальном техническом и информационном прогрессе, ибо огромная часть этих пользователей дальше вконтактика не ходит, и ничем, кроме порносайтов или футбольных трансляций не интересуется.
Прежде чем перейти к самим по себе уровням развития благотворительности, следует сделать еще одну ремарку общекультурного характера. Назначение любой культуры – ограничивать человека, ставить заслон разума на пути его желаний. Чем выше культура конкретного человека, чем больше он впитал в себя и усвоил, тем сложнее его поведение, тем оно продуманнее. Точно также, как культура отношения к женщине заставляет мужчину вместо удара по башке с последующим забрасыванием дамы на плечо подарить букет цветов с последующим приглашением в кино, культура благотворения заставляет делать доброе дело определенным образом, зачастую не самым очевидным. И чем выше культура благотворительности, тем более оказываемая помощь ориентирована на будущее и на постоянство, тем меньше она привязана к конкретному случаю и тем более она имеет в виду системную деятельность.
Можно выделить несколько уровней организованной помощи. Самый начальный, знакомый всем, вполне общечеловеческий, работающий везде и всюду как условие существования общества: у Васи случилась беда, Вася попросил друзей и родных, они собрались и помогли ему. Главный признак действия на этом уровне – личная связь между помогающим и тем, кому оказывается помощь – родство, знакомство, общая работа или увлечение. Бесплатный перенос вещей при переезде, премия, выписанная другом-начальником в трудное время, покупка вскладчину молодой семье детской кроватки к моменту пополнения – все это относится к самому первому уровню взаимопомощи.
Следующий уровень: «У Васи случилась беда, он стал просить помощи публично и лично не знающие Васю люди собрались и помогли, потому что эта история их задела». Происходит выход со своей бедой за пределы личных знакомых, благотворительность превращается в заметное общественное явление. Сюда в равной степени относятся нищие у метро и сборщики-волонтеры в соцсетях на больных деток. Они всегда ориентированы именно на то, чтобы совершенно конкретному Васе помогли те, кто никогда его не видел.
На следующем качественном уровне к помощи Васе подключаются специальные люди, сделавшие из таких конкретных случаев свое каждодневное занятие – профессиональные работники благотворительных фондов. Это куда более эффективно, чем предыдущие уровни, однако и в этом случае милосердие ограничено конкретным случаем, проблемами конкретного Васи, даже если Вася – не больной ребенок, а приют для бездомных животных.
Практически все благотворительные сборы предлагают решить какую-то одну задачу. Потом следующий сбор ориентирован на следующую задачу, потом далее и далее. Единственное, что меняется по сравнению с предыдущим уровнем – это гораздо более серьезный уровень проработки проблемы, профессиональное сопровождение случая, включение СМИ, юридических лиц и так далее.
И четвертый уровень, самый взрослый: «Мы собрались и делаем так, чтобы у любого Васи, которого постигнет беда типа Х, сразу была возможность получить помощь – без специальных усилий массы людей, без того, чтобы кто-то еще знакомился с историей несчастного Васи». Здесь уже подразумевается системная поддержка долгосрочных проектов, для которых важен уже не Вася сам по себе, а изменение системы, в которой Васи почему-то оставались без помощи и приходилось действовать по первому, второму или третьему варианту.
Так вот до этого уровня Россия в целом еще не доросла. Самый простой признак: практически все благотворительные фонды, кроме тех, у которых есть отдельный донор для этих затрат, жалуются на сложности сбора на административные расходы. На мальчика с большими глазами – подают, на спасение раненой собачки – запросто, а на аренду офиса, в котором работают люди, без которых помощь мальчику и собаке дальше первого уровня не уйдет – не подают, неинтересно.
Люди готовы реагировать на эмоциональные, душещипательные истории, но не готовы и не хотят вкладываться в системную деятельность. Причины этого различны: от бесконечной надежды на то государство, которое однажды все же сделает всем хорошо, до чисто психологического противопоставления «добрых движений души» «холодному расчету системной деятельности».
И именно в переходе к четвертому уровню я вижу свою задачу как президент благотворительного фонда. Могу с полной уверенностью сказать, что не только я, но большинство директоров «Все Вместе» настроены именно на такую трансформацию своей деятельности. Адресная помощь – это полезно и прекрасно, но лить воду в эту бездонную бочку рано или поздно устают все. Не говоря уже о том, что адресная поддержка в каком-то смысле противоположна системному решению: она снимает местный симптом, выручает кого-то из беды, но оставляет в силе все условия, создавшие эту беду.
Но этот переход требует смены не только направления наших усилий. Для системной работы нужно столь же системное привлечение средств и другая мотивация доноров-благотворителей, реагирующих не на грустные глаза нуждающейся крохи, а на серьезность, долгосрочность и продуманность проекта.
