Подавлять гнев опасно, это грозит неврозами, психосоматикой, – уверяют светские психологи. Православная аскетика призывает гнев сдерживать. Как же «работать с гневом», чтобы не разрушить себя и ближнего?
О природе гнева и его формах, гневе природном, защитном, отвергающем и примиряющем говорим с кандидатом психологических наук, профессором кафедры детской и семейной психотерапии Татьяной Гавриловой.
Гнев отвергающий
– А вообще, что мы имеем в виду, когда говорим про гнев?
– Видите ли, в житейском языке слова «гнев» по сути нет. Ну не говорим мы: «я разгневалась!», или «ты что, разгневалась, дорогая?». Но когда видим, что, например, ребенок сжал кулачки, раскраснелся, так и пышет… Что мы спрашиваем? Мы говорим ровно то, что сказала в романе Толстого «Война и мир» княжна Марья, уже ставшая графиней Ростовой, пытаясь разобраться из-за недомолвок с супругом. Она сказала Николаю: «Ты сердишься?» Это такой гуманистический контекст, понимаете? Она не спешит осудить ребенка, но обращает его к тому, что он чувствует.
Мы употребляем в речи глаголы «сердиться», «злиться», «негодовать», «возмущаться» и они лучше всего описывают то, что мы подразумеваем под гневом.
Действительно, не нужно скрывать, что ты злишься, потому что это, как минимум, лицемерие.
Не надо таить, что ты сердишься, потому что это неминуемо приведет к гипертонии, дискинезия желчных протоков или еще какому-нибудь недугу. Другое дело, ясно понимать: почему и что именно с нами происходит, когда мы испытываем гнев. Давайте разбираться.
Если мы рассуждаем как православные христиане, то под гневом понимаем грех, который уводит нас от Любви и сеет вражду вокруг нас. Гнев, который в основе своей отвергает другого как объект любви, разрушителен. Он разрушает отношения:
тот, на кого я злюсь, выплескиваю свою враждебность и раздражение, свою ненависть и негодование, по сути, оказывается отринутым мной. Такой гнев я называю отвергающим.
Он бывает разной интенсивности. Сила отвергающего гнева зависит не только от темперамента, но от значимости ситуации, которая вызывает гнев.
Но гнев не обязательно разрушает самого человека. Он может быть редуцированный, может вспыхивать или гаснуть. Например, для флегматиков вообще не свойственна яркость и разнообразие эмоций. А у холерика, если его задели, поток эмоций может быть крайне интенсивным.
Отвергающий гнев существует, как минимум, в трех формах: раздражение, злость и ярость. Из трех форм – самая мягкая – раздражение. Надо иметь ввиду, что раздражение и раздражительность – не одно и тоже. Раздражение – это более слабая и менее оскорбительная форма отвергающего гнева, чем остальные, но она также ранит. Как бы ни старались, вы никого не обманете, когда раздражены, потому что это видно.
Раздражительность – это симптом заболевания (косвенный признак наличия астении, неврастении, кишечных болезней), то есть признак физического нездоровья.
Гнев принимающий
Но есть и другой гнев. Вспомните евангельскую историю о том, как Христос хотел лечить сухорукого. Дело было в субботу. Спаситель пришел в синагогу и туда же явились фарисеи, желавшие поймать его на нарушении правила субботы. Что говорит нам об этом апостол Марк? «И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою». (Мк 3:5). Апостол Марк говорит о другом гневе – принимающем. Здесь возмущение и негодование Христа (с гневом скорбя) есть принимающая форма гнева, потому что Он скорбит о них, Он хочет им добра.
Или другой пример.
Вижу, что мой внук делает что-то, что я не могу терпеть. Тогда я говорю: «Ну что же ты делаешь? Ты же бабушку обидел! Сейчас же извинись!»
При этом заметьте, я могу говорить очень интенсивно, резко и даже страстно. И он не обидится на меня, потому что видит, что я хочу ему добра. Хочу помочь ему быть лучше и не причинять зла другим. И это будет форма принимающего гнева, потому что здесь подразумевается не расторжение отношений, а наоборот, желание их улучшения, и потому это никоим образом не является грехом.
Есть ли у ребенка свобода воли
– Гнев – это приобретенное с возрастом свойство или природное качество? Где здесь граница?
– Гнев, как страх и удовольствие – врожденные эмоции. Мы с этим рождаемся. Но постепенно, в течение жизни гнев становится переживанием, оформленным и зрелым: отвергающим или принимающим.
– Как мы узнаем эту врожденную эмоцию, вот младенец рождается и…?
– Эти эмоции проявляются с первых дней жизни. Когда ребенок испытывает физический дискомфорт, он сопротивляется неудобству, он плачет, потому что недоволен. Это и есть гнев, то есть протестная реакция.
Но реакция со временем становится протестным переживанием, которое, в зависимости от опыта человека, от отношений его с людьми, может иметь разную направленность и побуждать его к разным поступкам: отвергать или принимать других.
Одно дело, когда я возмущаюсь несправедливостью, но принимаю человека и выражаю себя так, чтобы исправить положение вещей, наладить отношения. Это приводит к взаимопониманию.
И совсем другое, если я злюсь, отвергаю другого, нападаю, даже если я прав, но выражаю себя так, чтобы задеть оппонента, унизить, это неминуемо приводит к разрыву отношений. Зло порождает зло.
– Выходит, что врожденная эмоция в одном случае может стать грехом, а в другом нет?
Да. Принимающий гнев способствует любви между людьми. А отвергающий гнев – любовь уничтожает. Это же и есть грех.
– Тогда на каком этапе ребенок осознает, что его переживание греховно?
– Это вы мне скажите, в каком возрасте у него появляется свободная воля грешить?
– Раз исповедоваться детям рекомендуют с семи-восьми лет, значит…
– Откуда мы взяли, что у ребенка в семь лет есть свободная воля? У него еще личность не развита для этого. Он не может выбирать – грешить ему или нет. Он «грешит» по причине возраста, по образу детства. Но лишь тогда, когда вы ребенку скажите, что тот или иной поступок – грех, ребенок узнает о нем.
Ваше нравственное воспитание начинается, когда вы напоминаете малышу о законе Моисея (око за око), говоря: «ты зачем ударил Васю? Помнишь, как вчера Кирюша дал тебе по голове лопатой? Больно было? И этому сейчас также больно!»
То есть в три года, как только у ребенка развивается речь, когда вы говорите ему, что причинять боль другому – то же самое, что причинять боль себе, когда он соотносит себя и другого, и начинается нравственное развитие.
Я думаю, что нравственное воспитание предшествует религиозному. Только тогда ребенок будет осознавать, что есть грех, когда он будет знать, чего нельзя, когда поверит вам, что это действительно нельзя, например, – делать больно, обижать другого, – только тогда вы можете не только напоминать ему, но и просить не грешить. Ребенок верит вам и все, но у нет свободной воли.
Понимаете, дети пробуют жизнь на ощупь. Вильям Штерн – классик возрастной психологии – писал, что если ребенок в пять лет дергает кошку за хвост, то он испытывает свои силы, а если он выбрасывает ее в окно, получает удовольствие от того, что причиняет ей страдание, то есть удовольствие от собственной жестокости, то это уже патология.
Дети познают жизнь и мир разными способами. Нельзя сказать, что ребенок от природы зол. Он может быть всяким. Но нравственное воспитание зависит от нас. И только когда родители обращают ребенка к Богу, у него возникает представление о том, что злиться, драться, быть жестоким – не хорошо. Но не потому, что хорошие дети так не делают, а потому что Бог этого не хочет. Богу больно смотреть на наши поступки. Только тогда ребенок идет каяться, что дрался с Васей, на которого был зол.
Гнев как защита
– Если воспитывать ребенка, обращая его к другому человеку и к Богу, это даст ему рычаг для «управления гневом»?
– Он будет понимать, что это не угодно Богу, что так не строят отношения с людьми.
Но есть ситуации, когда человек не владеет своими протестными переживаниями. Он может осознавать, что злится и впадать в ярость – некрасиво, но в нем есть что-то, что сильнее его самого.
Гнев может быть формой психологической защиты. Если человека с детства живет в атмосфере, где его не принимают, обижают, критикуют и высмеивают, задевают его самолюбие и чувство ценности, то он вполне может реагировать гневом. Его не принимают, и он не принимает в ответ. Он защищается злостью и раздражением.
Психологической защитой может быть не только гнев, но и обида. Такой человек будет обидчив и будет обижаться не только на тех, кто его действительно обижает, он будет приписывать другому, что его обижают.
Также как гневливый будет сердиться и на тех, кто его задевает, и на тех, кто задевать не думает. Именно поэтому общение с невротиками является таким трудным делом: вы не понимаете, на что человек реагирует, на ситуацию сейчас, или так действует его механизм защиты; или почему в одной и той же ситуации один сердиться, а другой обижается.
Но гнев может быть и привычкой. Если в семьях со сложными отношениями принято открыто раздражатся и сердится, то ребенок воспринимает гнев как норму отношений. Он обучается этому. Гнев становится его эмоциональной привычкой. Впрочем, как и обида. Когда мать использует свою обиду как контроль над семьей, ее дочь будет также вести себя в собственной семье, демонстрируя обиду как способ манипуляции отношениями.
И в первом, и во втором случае гневливость, обидчивость, становятся чертой характера и свойственным этим людям грехом, от которого очень сложно избавиться самому.
Вот что еще важно понять: условия, в которых растет ребенок, определяют ту форму, которую обретут его врожденные эмоции. Если ребенка унижают, оскорбляют, то «гнев» становится присущей ему защитой. И это не значит, что человек плохой, он просто так защищается. Поэтому он может проявлять агрессивные действия: ударить кошку ногой, замахнуться на бабушку…
Но если ребенок растет в любви, то у него развивается принимающий гнев. Иоанна Златоуст говорит об этом совершенно гениально, когда называет гнев естественной способностью человека: «гнев может светить другому, а может спалить твою душу».
Принимающий гнев – это способность скорбеть в сердце своем о другом, о том, что нас с ним разделяет.
Когда мы возмущены ужасными поступками другого, когда мы возмущаемся чем-то, потому что в нас говорит христиан.
Куда бежать от своего гнева?
– Вы цитируете Златоуста и говорите о двойственной природе гневе. Гнев, который «светит другим людям» трактуете как принимающий гнев. А испепеляющий гнев – это как? Чем он опасен?
– Это ярость, которая испепеляет твою душу.
И дело не в том, что человек, вытесняющий гнев, может от этого заболеть. Гораздо страшнее то, что человек живет с яростью внутри.
Увы, я не знаю никаких рецептов того, как справиться, как превратить один вид гнева в другой: отвергающий в принимающий. Но я знаю другое. У каждого из нас есть способность гневаться. И если вы чувствуете, что она рождает в вас ненависть, нужно спасаться.
Поймите, самое важное – это то, что происходит у вас внутри. Можете ли вы открыться своим переживаниям? Хватит ли у вас смелости понять, что вы испытываете на самом деле?
– «Ты гневаешься, потому что робкий и всю жизнь чувствовал зависимость от кого-то (мамы, папы, начальника); ты привык быть зависимым, но сдерживать свои эмоции неправильно, опасно для здоровья. Нужно находить выход чувствам…» – примерно такого содержания рекомендации находим в психологических журналах. И вот уже робкий вымещает свое негодование и злобу на близких.
– Конечно, это прекрасно Херлуф Бидструп изобразил в своем комиксе «Круг замкнулся». В психологии такое явление называют вымещение. Но если говорить о советах словами ироническими, такими как «техника безопасности», то дело лишь в том, как вы понимаете, что есть человек. Если для вас человек – это животное, которое можно дрессировать, выходит, что будет ли он великодушным, благородным или, наоборот, подлецом – зависит от ваших дрессировок, методик работы с гневом. Но я с этим не согласна. Человека переучить, «надрессировать» невозможно.
Какие «прикосновения» ребенок получит от вас в младенчестве, каким голосом вы с ним говорите – таким он и разовьется. От этого и будет зависеть – воспринимает ли он окружающий мир (благодаря вам в том числе) безопасным или опасным. Если мать все время в тревоге, хочет развестись с мужем… это психологи уже тысячу раз рассказали … то это неизбежно повлияет на будущий характер ребенка.
Понимаете, отношения человека с миром зависят от того, в какой мир он входит, какими руками к нему прикасаются, дают ли ему свободу, в какой мере ее дают.
Душу тренингами не переделать
– Предположим, перед нами человек, который в детстве перенес много испытаний, тревог, был свидетелем родительских ссор. И вот у него есть и злоба, и раздражение – и как реакция, и как глубочайшее внутреннее состояние. Можно ли это исправить?
– Самому нет. Это очень глубокие внутренние вещи, которые не всякой психотерапией исправишь. Понимаете, глубокий конфликт может завязаться очень в детстве, а может в юношестве.
Если у человека бывают приступы гнева, потому что он гневлив от природы, то он справится, так как живет в согласии с самим собой. Здесь вполне может помочь психолог.
Но если внутри у человека есть раскол, то есть он гневлив не по своей природе, естеству, а в силу причин, о которых мы говорили выше, и, например, он вынужден все время самоутверждаться, если его раздражают люди, которые думают не так, как он, – то это сигнал к тому, что нужно обращаться к специалисту, который поможет проработать внутренние конфликты. Вы можете знать, где возник и завязался узел проблем, но разобраться с содержанием внутреннего конфликта сам человек мало когда может.
По опыту моей психологической практики могу сказать, если человек изранен с детства, то у него нет полной ответственности за свой грех.
Он знает, что в своем состоянии, образе действий он виноват не полностью. Что во многом виноват мир, в котором он растет и который стал опасным для него. Виноваты другие, которые его таким сделали. «Все мы друг перед другом виноваты» у Достоевского – это как раз про это.
Я не думаю, что самоконтроль в гневе возможен. Дело в том, что с помощью когнитивных методик, «дрессировок», можно снять остроту публичных реакций, научиться себя сдерживать, чтобы не ссориться с товарищами, коллегами, близкими и успешно развивать карьеру. Но это невозможно в отношении души.
Дело же не в том, чтобы просто сдерживать гнев. Человек должен жить естественно: возмущаешься – возмущайся, негодуешь – негодуй, но если ты чувствуешь, что заносишься, чрезмерно страстен, то успокойся, угомонись.
Ты можешь кого-то испугать, тебе, твоим реакциям не поверят. Из принимающего ты уже переходишь в отвергающий, и значит уже злишься, грешишь.
Главный совет всегда и во всем: смотри за собой, притормаживай и останавливайся, если видишь, что тебя заносит. Хоть и парадоксально, но это так: самоконтроль возможен ради отношений с дорогими для тебя людьми, ради других, но сдерживать себя ради себя никто не будет.
Путь вражды или путь любви?
– Гнев всегда направлен на какой-то объект (человек, обстоятельства, поступок)… Он может быть принимающим, может быть отвергающим. Отчего все-таки зависит качество гнева?
– От степени самоуважения. От того, кто человек для себя самого? Как он переживает себя? Каково его отношение к себе? И от степени самоуважения.
Когда человек уважает себя, то ему не надо себя защищать и каждую секунду лезть за стену.
Другое дело самолюбивый. Никогда нельзя предсказать, что он воспримет за личное оскорбление и отчего впадет в гнев.
Но, повторюсь, есть люди «гневливые» по природе, – вспыльчивые. У них такой темперамент, такая высокая энергетика. Вспыльчивость характерна для холериков. Например, наш святой о. Сергий Мечев был вспыльчив. Он видел что-то и возмущался, негодовал. Так он выражал свое отношение к поступкам людей, но не к самим людям, которых принимал и любил.
Вспыльчивость становится заметна очень рано у детей. Например, вы видите, что ребенок сердится по всякому поводу, особенно не понимая, как это выглядит со стороны. Срывает с себя одежду, маленький, а все чем-то недоволен. Это проявление природного протестного гнева, который еще не направлен к человеку, но может быть жестким по действию.
Вспыльчивым людям могу сказать одно: успокойтесь, господа, с возрастом все проходит. С возрастом темперамент ослабевает, острота смягчается. Чем вы старше становитесь, чем больше занимаетесь собой, тем очевиднее для вас становится, что раздражаться, отвергать другого – это сеять вражду. А хочется при этом укрепить вокруг себя любовь.
– Выходит дело не в борьбе с гневом. Нужно просто заглянув внутрь себя и стать другим?
– Понимаете, у нас нет привычки к этому. Но дело в том, что человек всегда вынужден для себя выбирать, каким путем он будет идти. Будет ли это путь вражды или путь любви.
Жизнь ставит нас перед этим выбором, как только мы начинаем работать с людьми: преподавать, лечить, растить детей, когда у нас начинают стареть родители.
И это не преувеличение. Невозможно все время мотаться туда-сюда. Жизнь требует определенности. Либо ты пойдешь путем вражды, либо ты изберешь для себя терпение и любовь.
Понимаете, Господь всегда будет нам посылать людей, обстоятельства, ситуации, поступки, на которые мы будем реагировать менее или более эмоционально. Но нужно понимать, что реакция – это нормально, потому что мы живые люди, не роботы. Фиксируйте свое отношение к другому. Если чувствуете враждебность, а это лакмусовая бумажка, значит, вы отклонились от пути любви. И здесь порой ничего не скажешь, кроме как – молитесь Богу, если знаете это за собой, простыми словами: прости и помилуй меня Господи, малодушную, самолюбивую. Просто молитесь и следите за собой. А что еще остается?
Каждый раз, когда чувствуете враждебность, нужно понимать что за этим для вас стоит и что это для вас значит.
Всегда будут вещи, поступки, люди, которых вы не принимаете. И что с ними делать? Кричать, драться… Митрополит Сурожский Антоний говорил, что нужно принимать мир таким, какой он есть.
И это вопрос не только душевный, но и духовный. Мир лежит во зле, но если не принимать этот лежащий во зле мир, то можно просто распасться на мелкие куски – очутиться вне реальности.
Христос говорит о единственной борьбе – в самом человеке, с тем в себе, что разделяет тебя с любовью, Богом, с другим. Я убеждена, что личность возрастает прежде всего во внутреннем диалоге, который человек ведет с собой перед Богом.
– Но какая-то техника безопасности борьбы с гневом есть?
– Из всех утюгов нас учат владеть собой. Но меня беспокоят потоки непрофессиональной и доступной литературы. Она опасна тем, что профанирует сложности психологического знания о человеке. Понимаете, люди хотят взять таблетку, и чтобы не было депрессии. Но депрессия ведь может свидетельствовать и о том, что человек утратил смысл жизни. А с утратой смысла жизни ни одна таблетка не поможет. Но поможет поиск этого смысла.
«Трите душу и согреется», – говорит святой Феофан Затворник. Задача психологов – «тереть душу», чтобы согрелась для любви, а не давать ложных рецепта в виде «таблетки».
Святой Иоанн Златоуст сказал важные слова: «Если хочешь избавиться от гнева, избавься от пристрастия к себе». Но что такое пристрастие себе? Пристрастие самолюбивого человека или себялюбивого – оно разное. Самолюбивый постоянно обороняется, не позволяя себя унизить. А себялюбец – он находится над всем. Он не станет учиться овладевать гневом, потому что уверен, что всегда и во всем прав.
Большинство людей постоянно колеблется между самоуважением и себялюбием. Но не надо демонизировать таких людей и думать, что это что-то роковое.
Как не нужно думать, что сейчас резинкой сотру и будет чистый лист. Нет, все это – работа, все это путь вхождения в полноту человечности, путь к собственной целостность. Но путь к целостности – он же очень сложный для душевной работы. И он же – путь любви. А если любовь, то какие злобы?
Знаете, как однажды ответил один священник, к которому дама пришла на исповедь с жалобами, мол, всегда обижаюсь на близких. «Дорогая, не в раю живем», – сказал. Мы на самом деле живем не в раю и живем очень трудно: в больших городах в XXI веке, в сложных исторических периодах. Достичь ровного и устойчивого отношения любви к близким – ой, как трудно. К ближним – легче.
Хотим ли мы, чтобы другой человек был счастлив?
– Почему нас задевают близкие? Почему нам легче промолчать, когда обижает ближний, но так и тянет ответить близкому?
– От близкого мы более всего ждем подтверждения своей ценности. Когда мы разочарованы, это оборачивается вспышками обиды и гнева. Мы чувствуем себя брошенными и оставленными.
Я не взялась бы утверждать, что от ваших собственных усилий зависит полнота и счастье ваших отношений с близкими. Полнота отношений – это путь рядом.
Если в нашей жизни возникают вспышки взаимного непонимания, враждебности, то либо мы сошли с общего пути, либо отошел кто-то один. Например, сын вступил в период сепарации. Или я изменяюсь, а мой муж не замечает этого. Понимаете, в человеке постоянно происходят внутренние движения, которые мы не ощущаем и не фиксируем, не все обсуждаем. И здесь, говоря о гневе, нужно понимать, что в первую очередь речь должна вестись о смысле нашего бытия. Важна ли для нас действительно Любовь, или она существует исключительно как идея в голове.
Хотим ли мы, чтобы близкий человек был счастлив? Или важнее, чтобы он нас любил?
Что мы готовы отдать ему? Поймите, дело не в списке рекомендаций по управлению гневом и даже не в технике безопасности. Дело в ответственности перед самим собой, в умении вырастить в себе стержень, в желании обрести полноту бытия.
И вот еще что я поняла в себе и в других: не нужно бояться эмоций, нужно идти к ним на встречу и там встречаться с собой.
