Частные мнения, высказанные в интернете, разделились. Немалая часть пользователей, припомнив истории о бабушках, ушедших в мороз в одних тапках «на прогулку», забывавших выключить газ или воду, говорит: «Если я доживу до такого, хочу в интернат».
Когда помещение пожилого родственника в дом престарелых или пансионат неизбежно и правильно? Как отличить плохой дом престарелых от хорошего? Рассказывает исполнительный директор компании «Senior Group» Алексей Сиднев.
Как понять, что семья не справится?
– В народе помещение пожилого родственника в пансионат определяют глаголом «сдали». Но бывает, и правда, сдают ради квартиры, или когда не хотят ухаживать. Когда положить пожилого родственника в интернат – единственно правильное решение?
– Когда дома, при всем старании, при всей любви родственники не могут обеспечить надлежащий уход.
Ухаживающим нужно реально оценить свои силы – например, понимать: если дома больной с деменцией, смогут они обеспечить безопасность его и окружающих? Смогут проконтролировать, чтобы он не порезался ножом, не включил, не понимая, что он делает, газ и воду, не открыл бы окно и не выпал из него, не ушел бы гулять в одном халате и так далее?
А для этого родственникам надо понимать суть возрастных диагнозов. Например, деменция – это «разучивание навыкам» – человек со временем их теряет. Он не понимает, что такое еда, что такое вилка и ложка, что такое туалет, унитаз.
Потом исчезают связи между предметами. Иногда на форумах можно прочитать: «Наша бабушка мажет стены калом! Она издевается!» Но бабушка не издевается, она просто всё забыла, и сама не понимает, что происходит. Неподготовленный семье и неподготовленным сиделкам справиться с таким человеком очень сложно, это тот самый момент, когда нужно искать помощь профессионалов.
Даже если дома есть профессиональная сиделка, ночью она может элементарно заснуть, и человек с деменцией «выйдет прогуляться». Пожилые люди – они все разведчики: иногда они могут обмануть любую сиделку и получить от этого удовольствие.
Сколько объявлений мы видим: «Папа потерялся! Помогите найти!» С одной стороны, очень хочется, чтобы папа был дома. С другой, находиться дома ему уже опасно.
Разумеется, в учреждениях интенсивного сестринского ухода должны жить люди с серьёзной степенью потери самостоятельности. Это люди с деменцией, болезнью Альцгеймера и другими диагнозами.
На Западе есть правило: критической цифрой считается сто часов дополнительного ухода за человеком в месяц. 100 часов ухода в месяц – это 20 часов в неделю, порядка четырёх часов в день. Хотя, если у человека нет деменции, лучше приспособить к eго проживанию его собственное жильё и нанять сиделку. Но в случае деменции или при необходимости квалифицированного сестринского ухода это должен быть только дом престарелых.
Необходимость переезда в специализированные учреждения у профессионалов определяется так называемыми «группами самостоятельности», которые присваиваются человеку в зависимости от помощи, которая ему нужна. Во Франции таких групп – шесть, в других странах и в Москве – четыре. Самые высокие степени группы во Франции предполагают, что человеку необходимо по восемь часов помощи в день.
Считается, что в этих условиях организовать уход дома никак нельзя – либо это очень дорого, либо пострадает качество жизни. Помимо деменции и болезни Альцгеймера в первую и вторую группы во Франции попадают люди совсем немобильные, которых невозможно перемещать по квартире.
В Москве это примерно соответствует III и IV группам потери самостоятельности. А вообще в России каждый регион сам определяет, какую шкалу использовать, поскольку социальная помощь у нас – прерогатива регионов.
Почему в домах престарелых часто лежат «не те бабушки»
Для тех стариков, которые вполне сохранны, то есть отдают себе отчет в том, что происходит – вполне адекватны, сохраняют память, эмоции, интеллект – для них было бы дешевле, лучше и правильнее организовать помощь дома.
К сожалению, исторически в России критерии помощи пожилым не использовались, поэтому в дома престарелых люди попадали «не по профилю». Например, неблагополучная семья, которой было негде жить, действительно «сдавала» пожилых родственников. Поэтому сейчас в наших государственных домах престарелых находится очень много людей, которые там жить не должны. Для государства было бы дешевле организовать им помощь на дому или выделить социальные квартиры и направить туда сиделку. Тогда освободились бы места для тех, кому помощь действительно нужна.
А сейчас в дома престарелых стоит очередь, и у нас есть сотни тысяч так называемых «узников квартир» – людей, которые не выходили из дома по пять месяцев и больше.
Что такое сыновний долг
– Откуда, по-вашему, в нашем обществе, достаточно жестоком к старикам, вот этот обвинительный контртезис – «сдали свою бабушку»? И как с ним бороться?
– У нас в сознании есть представление: ухаживать – это выполнять сыновний долг. И мы этот долг исполняем буквально, то есть ухаживаем сами, своими руками. Другие варианты – уже «отклонение».
Но раньше семьи были большие, пожилые родственники жили вместе с детьми, внуками.
Да и случаев деменции в те времена было гораздо меньше, потому что люди не жили так долго. И уход за пожилым человеком был проще: нужно было накормить, принести воды, отвести в туалет и пообщаться. Все это семья вполне могла сделать.
Сейчас уход становятся сложнее, поскольку с возрастом процент деменции растет.
Например, дементными расстройствами страдают 30% и более восьмидесятилетних людей, и все эти люди из-за специфики этой болезни не могут жить самостоятельно.
За последние десять лет количество восьмидесятилетних в нашей стране увеличилось с двух миллионов до четырёх, и в ближайшие годы она будет расти. То есть в последние десять лет у нас появилось шестьсот тысяч новых человек, которые не могут жить самостоятельно. В уход за ними вовлечены их семьи, но за последние пятьдесят лет людей разбросало по стране: родители вполне могут жить в одном месте, дети – в другом, внуки – в третьем.
Получается: семья совершенно не готова к уходу за пожилым родственником, но есть клеймо: «Ты должен, потому что родители отдали тебе все».
Такие люди испытывают грандиозное чувство вины и стыда, часто неосознаваемые или не признаваемые, и им следует общаться с психологами, не держать проблему в себе, искать группы поддержки. Это очень важно, чтобы понять, что ты с такой проблемой не один. В Москве уже планируется создание группы ухаживающих родственников.
Профессиональный уход – это вам не стакан воды подать
– Связана ли тяжесть проблемы с тем, что у нас нет официальный сертификации сиделок и не принято пользоваться наемным трудом в столь «интимных» внутрисемейных вопросах?
– У нас действительно нет официальной сертификации сиделок, но при этом рынок сиделок есть, на нём много граждан Украины и других стран СНГ. И чаще всего семья найдет такую сиделку, но не будет бросать работу.
Понимания, что уход – это удел профессионалов – у нас действительно нет. Отчасти потому, что люди не понимают, что такое профессиональный уход. Считается, что воду подать могут все, и лучше всех – я сам.
А на самом деле есть такая профессия – «помощник медицинской сестры по уходу», вскоре в России появится для неё профессиональный стандарт. В других странах, чтобы овладеть такой квалификацией, проходят специальный курс подготовки от 24 до 120 часов. Изучают анатомию, физиологические и психологические особенности пожилого возраста, правила перемещения человека, гигиенические процедуры, признаки деменции, депрессии.
Помощник медицинской сестры проводит с пожилым человеком много времени, поэтому должен уметь распознать изменения в его состоянии. Умение общаться с человеком в таких состояниях, а также с их родственниками – это тоже особая специфика.
Например, с утра сиделка предлагает: «Николай Иванович, пойдемте почистим зубы!» В ответ Николай Иванович кричит: «Томатный суп!» Скорее всего, у такого человека уже есть проблема с пониманием смысла слов и для него правильно будет разбить ситуацию на отдельные этапы: «Возьмите зубную щетку, сейчас я выдавлю вам пасту, откройте рот…» При этом чистить зубы за пожилого человека, пока он способен сам это делать, ни в коем случае нельзя, он должен максимально сохранять навыки. Сиделка из Украины таких вещей точно не знает.
– Почему у нас нет лицензирования для частных домов престарелых?
– Исторически, когда реформировалась наша система социальной защиты, посчитали, что социальные услуги не требуют лицензирования, потому что сходить за продуктами и помыть окна может всякий. При этом все дома престарелых были у нас в ведении Минтруда и назывались системой соцобслуживания. Поэтому для того, чтобы открыть частный дом престарелых, вам не нужна лицензия, и это очень жесткая позиция Минтруда.
Хотя по факту дома престарелых, в которых осуществляется серьёзный медицинский уход, – это медицинская организация. Поэтому контроль, лицензирование и разрешения здесь быть должны, но пока их нет.
Во всём мире без специального разрешения дом престарелых вы не можете даже спроектировать.
И, конечно, не откроетесь, пока не предъявите специальной комиссии весь персонал, и она не изучит их квалификацию. После этого вам выдадут разрешение на два года, которое надо периодически продлевать.
Проверяем дом престарелых
– Как отличить плохое учреждение от хорошего, если реклама может быть недобросовестной?
– В России при выборе дома престарелых нужно посмотреть, входит ли учреждение в «Реестр поставщиков социальных услуг».
Это добровольный реестр, участники которого имеют право работать с государством, то есть государство может направлять туда пациентов и оплачивать их пребывание по государственным тарифам. Для вхождения в реестр нужно соблюдать определенные требования, и контроль за такими учреждениями гораздо серьезнее. Далее нужно смотреть на стоимость проживания. Стоимость определяется количеством персонала и количеством людей в комнате. Сейчас разброс цен на рынке таких услуг от одной до восьми тысяч рублей в день. При этом себестоимость содержания пожилого человека в учреждении находится в районе 2500 рублей в день, меньше она стоить не может.
Ещё можно понаблюдать, хватает ли персонала. Но смотреть не по тому, сколько персонала в штатном расписании, а сколько выходит в смену. Оптимальное сочетание – один ухаживающий на пять постояльцев.
Часто про количество персонала вам не расскажут. Но его недостаток виден по внешним признакам. Например, когда персонала не хватает, даже люди, у которых нет недержания, будут ходить в подгузниках. Тогда их не нужно водить в туалет.
Вы увидите, что люди не гуляют. При этом персонал будет вам рассказывать, например, о том, что зимой подопечные гулять не любят, потому что нужно одеваться.
В плохом доме престарелых люди не выходят из комнат, хотя это категорически запрещено.
Прием пищи, какие-то занятия должны проходить не в спальне.
Люди с деменцией очень беспокойны, и в плохом доме престарелых есть только два способа облегчить жизнь персонала. Во-первых, это галоперидол и аминазин, от которых люди просто сидят на кроватях, и им ничего не нужно. Второй способ – привязать людей к кроватям. А в хорошем доме престарелых достаточно персонала, чтобы проводить с пациентами разные занятия и уделять им внимание, не «выключая».
Количество человек в комнате не может превышать трёх, в идеале двое. Стандарты Франции и Израиля предполагают проживание одного человека в комнате, у нас в некачественных пансионатах вы можете увидеть и пять, и шесть, при этом комната будет без санузла.
Индивидуальный туалет в каждой комнате – это сохранение человеческого достоинства.
Расположение туалета в коридоре похоже на то, как если бы в обычной жизни он был в подъезде. Тогда, выходя в туалет, нам нужно было бы всё время одеваться, а для человека с деменцией одевание связано с большими страхами.
Удивительное изобретение наших домов престарелых – стульчики с ведрами. Как используется этот прибор, если в комнате проживает четверо, сложно предположить. И подобные предметы в комнате видны сразу.
Ещё в учреждении нужно проверять соблюдение безопасности. Например, каждый дом престарелых должен каждый вечер звонить в МЧС и отчитываться, сколько людей у них осталось на ночь. Проверить это очень просто – нужно попросить показать журнал таких звонков. При этом, если учреждение стоит на учете в МЧС, МЧС периодически проверяет, как действует пожарная сигнализация. Кроме того, по правилам пожарной безопасности, везде должны быть огнетушители и системы индивидуальной защиты, периодически должны проводиться тренинги персонала на случай чрезвычайной ситуации.
Можно спросить: «Когда у вас последний раз была проверка МЧС и проверка Роспотребнадзора? И покажите, пожалуйста, акты этих проверок».
Как выглядит дом престарелых для людей с деменцией
В специальных учреждениях для дементных есть дополнительные меры по созданию комфортной среды. Например, прогулочные дорожки в таких заведениях всегда круговые, без тупиков. Потому что ситуация «уперся в стенку» вызывает у пожилого человека беспокойство.
Возле такого учреждения может быть муляж автобусной остановки: пожилые люди с деменцией часто хотят куда-то поехать, и тогда персонал отводит бабушку на «автобусную остановку». А через полчаса забирает со словами: «Мария Ивановна, пока вы ждете автобус, может быть, пообедаем?» Такие приёмы убирают беспокойство без применения медикаментов.
Иногда пожилые люди с деменцией начинают «подворовывать», точнее собирать какие-то мелкие предметы и уносить к себе в комнату. Таких людей можно попросить перебирать конфеты, этому занятию они очень рады. Человеку, который рвет все в мелкие кусочки, можно сказать, что клочки бумажки необходимы для других занятий, и нужно специально сделать их запас.
Все дорожки вокруг учреждения должны быть выкрашены в светлые цвета, потому что черный цвет асфальта напоминает людям с деменцией яму, в которую они не хотели бы наступить.
На двери туалета в таком отделении должно было быть написано, что это туалет. Крышка унитаза должна быть контрастной, а освещение ярче, чем обычно. На полу не должно быть проводов, ковриков, либо коврики должны быть приклеены.
Ну, а высший пилотаж – это дизайн интерьера из времен молодости пожилых людей, потому потому что воспоминания молодости при деменции сохраняются.
